ЛАГЕРНОЕ ПРОШЛОЕ ТАЙШЕТА - ИМЕНА БРАТСКА
ЛАГЕРНОЕ ПРОШЛОЕ ТАЙШЕТА
ЛАГЕРНОЕ ПРОШЛОЕ ТАЙШЕТА
из серии «Тайшет — город, рожденный Транссибом»
Авторы: Е.С. Селезнёв, Т.А. Селезнёва
Предисловие
История Тайшета интересна и богата событиями. В ней, как в зеркале, отразилась жизнь страны в уходящем столетии. Если историю нашего города разделить на отдельные периоды, то явно обозначится один непродолжительный по времени (всего каких-то 35 лет!), но весьма насыщенный социально-экономическими, политическими, культурными свершениями, изменениями, достижениями. Этот период мы условно назвали — «лагерное прошлое Тайшета».
Почему лагерное? Имеются в виду исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа НКВД-МВД СССР. В конце 30-х годов в Тайшете находились управления, а на территории Тайшетского района колонны, лагпункты двух ИТЛ — Тайшетпага и Южлага, а в 1949 году их заменил особый лагерь № 7 Озерлаг. ИТЛ — это метастазы тоталитарного политического режима, существовавшего в СССР. Их же, эти лагеря, можно назвать символами насилия над человеком, которое было сутью названного режима. Тайшетцы, как и миллионы советских людей, были подвергнуты незаконному насилию со стороны государства в указанный период.
И если рассматривать насилие над человеком как характерную черту жизни, то отчет лагерному прошлому Тайшета надо начинать не с момента появления в нашем городе лагерей ГУЛАГа, а с времён сплошной, массовой коллективизации и раскулачивания крестьян-единоличников — конец 20-х — начало 30-х годов. В начале 30-х годов на территории Тайшетского района были созданы так называемые спецпоселки для раскулаченных и сосланных крестьян, признанных кулаками. Тайшет стал местом кулацкой ссылки. Жизнь в спецпоселках, конечно же, отличалась от условий содержания в ИТЛ, но она все же оставалась подневольной, лагерной, с постоянным насилием над человеком.
В конце 30-х годов по стране прокатились волны массовых репрессий, в ходе которых пострадали многие тайшетцы. А уже перед самой войной в Тайшетский район прибыли первые эшелоны депортированных белорусов, украинцев, поляков, литовцев, латышей, эстонцев, финнов…
Все названные события являются всего лишь вехами лагерного прошлого, а наша работа лишь маленькая попытка рассказать о большой трагедии Человека в небольшой период времени XX века.
Из истории кулацкой ссылки
Как известно коллективизация сельского хозяйства в СССР (1929-1933 г. г.) сопровождалась раскулачиванием крестьян. Все крестьянские семьи, признанные кулацкими, были разделены на категории, в соответствии с которыми определялась их судьба. Большое количество таких кулацких семей, после конфискации имущества и лишения всяческих прав, сослали в отдаленные районы Севера страны, в Сибирь, в том числе и в Иркутскую область. Тайшетский район тоже стал местом кулацкой ссылки.
«До 1934 года крестьяне, отправленные в ссылку называлась спецпересепенцами, в 1934-44 г. г. — трудопоселенцами, с марта 1944 г — спецпереселенцами, с 1949 г. — слецпосепенцами контингента «бывшие кулаки». … Для размещений высланных кулаков в соответствии с Постановлением СНК СССР от 16 августа 1931 г, от 20 апреля 1933 г. и от 21 августа 1933 г. создавались трудовые поселения (поселки). На ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоустройство высланных кулаков. Административное управление осуществляли поселковые комендатуры, подчинявшиеся Отделам мест заключения (ОМЗ) и трудовых поселений УНКВД.., В 1938 г. в СССР насчитывалось 1,741 трудпоселков. В Boсточную Сибирь в 1930-1931 г.г. было выслано 26.546 человек. На 1 июля 1933 г. в Иркутской области в 42 трудпоселках находилось 32.211 трудпоселенцев..»
В Тайшетском районе в 1933г. существовало 13 трудпоселков: Караул, Пярендя. Новый путь, Неоисидный, Невельская, Квиток, Лавинка. Сяфроновкй. Суггиха. Свранчет. Пролетарка, Бирюсинский детдом, Квитковский инвалидный дом. Эти сведения взяты из сводки Тайшетской районной комендатуры ОГПУ о ходе уборочных работ по неуставным сельхозартелям спецпереселенцев на 1 сентября 1933 года. Некоторые из названных населенных пунктов были заселены только спецпереселенцами, а в некоторых они проживали среди коренных жителей, но отдельными колониями. По некоторым воспоминаниям тайшетцев спецпереселенцы проживали и в других населенных пунктов Тайшетского района:
«… Район был наводнен административно-ссыльными троцкистами, бухаринцами и прочими оппозиционерами и оппортунистами, бывшими белогвардейцами. В районном центре (автор имеет ввиду пос. Шиткино, адм. центр бывшего Шиткинского района, слившегося с Тайшетским в 1960 году) ссыльных было около 60 человек, и в каждом населенном пункте их насчитывалось по несколько десятков, В глухой тайге, на участке Колючий, в дер. Кондратьево, Петропавловка были созданы места для экспроприированных кулаков.
«Естественно-исторический и экономический очерк Тайшетского района на 1933 г.», указывая общую численность населения района — 41.273 чел,, отмечает, что из них 3,858 чел, — спецпереселенцы. Иных данных о количестве с/п в районе обнаружить пока не удалось.
Одним из источников сведений по истории кулацкой ссылки в Тайшетском районе являются воспоминания бывших с/л. Они содержат сведения о местах расселения сосланных кулаков, об условиях их жизни, об использовании труда с/п, позволяют судить о степени ограниченности их прав и свобод. Вдумчивый читатель, в отличии от равнодушного аналитика, заметит не только указанные факты, но поймет весь трагизм судьбы с/п.
«…Наш эшелон с/п из Ворошиловградской области прибыл на ст. Нижнеудинск (?)… Разгрузили где-то на окраине, а потом на лошадях, мобилизованных у местных жителей, несколько сот семей повезли в Тайшетский район на р. Топорок. Нa этом месте стояло несколько небольших избушек и больше ничего, Здесь семьи распределили — кого на Новый путь. кого на Караул, Паренду… Комендатура собрала по окрестным селам топоры, лопаты. Этим инвентарем с/п стали копать землянки, расчищать дорогу на Новый путь, разрабатывать поля, готовить лес для домов. Питание было ужасным, меняли привезенные вещи на продукты у местных жителей, кололи им дрова, пололи огороды, но за это комендатура наказывала переселенцев. Давали паек, но его не сразу стали давать. Паек был мал: 0.5’литра масла, крупа.. На детей выдавали и того меньше. Разрешили создать неуставную сельхозартель из с/п. Занимались промыслами: добывали живицу, мел, делали кирпич. После снятия Ежова, с/п написали в Москву о своей жизни. После этого стали выдавать паек продовольственный, а до этого никакого пайка не было. Многие умирали. Особенно страдали старики и дети от надоедания, так как на детей и неработавших выдавали по 200 гр. хлеба или муки. Уход из поселка был запрещен…». В 1934 году К. М. Ермакова посетила своих родителей, раскулаченных и высланных в пос. Квиток, Вот как она описывает то, что увидела в поселке с/п:»… Встретились, поплакали и пошли в поселок или зону, не знаю даже как это назвать. Были длинные бараки, общие, без комнат, кроватей не было, только топчаны. У папы и мамы было два топчана, а у кого были семьи они имели больше топчанов. Семьи отгораживались друг от друга половиками, кто чем мог, жильцов в бараке было около 40 человек, а то и больше. Одна печь — плита на всех, на ней готовили пищу Мама толкла сушенные гороховые плети и лебеду, другие собрали очистки с помоек надзирателей. А лепешки пекли кто из чего мог, прямо на плите, без сковородок. Люди умирали каждый день, очень много было опухших от голода…»
«…Нас отправили на ст. Суетиха. Я работал на конюшне Бирюсинского лесозавода коногоном — таскал бревна на лошадях. В конце января 1931 года нашу семью вместе с несколькими другими отправили в верховья р. Бирюсы на заготовку леса, поселили в бараках. За работу не платили, кормили и выдавали рабочую одежду бесплатно. Выдавали паек, столовой не было, никто из нас не имел права уволиться, сменить место работы, уехать, потому что мы были ссыльными, отбывали срок. Моему отцу, когда ещё на него заводили дело, сказали — ссылаетесь на десять лет, а значит вместе с семьей. При конторе леспромхоза был комендант, который наблюдал за нами. Бежавших искали, судили и давали пять лет лагерного срока. Вскоре моих родителей, сестер, братишку перевели в пос. Юрты. Там они жили плохо, голодали. Братишке было в 1934 г. шесть лет. Осенью этого года отцу на работе выдали рожь. Братишка нашел ее в чулане и наелся. У него получилось вспучивание живота, а помочь никто не мог и он умер. Через год умерла мама, отец заболел, совсем обессилил, работать как раньше не мог. Через некоторое время его увезли куда-то, в какой-то дом для престарелых, а моих сестренок в Бирюсинский детдом…».
«…Затем нас перевели в Тайшет, точнее на Анинский участок, это недалеко от Байроновки. Местных жителей там не было, только спецпереселенцы. Здесь находилась свиноферма и мы стали выращивать свиней. Жили здесь недолго, месяца три, а потом нас перевели в Паренду Там не было никаких домов, стоял только какой-то полуразрушенный ток. В нем и жили. Спали на каких-то ветках. Спим. а нас снегом засыпает. Мама сделала веник и им нас обметала. Потом отец надрал коры и сделал что-то вроде шалаша. Корчевали лес, расчищали поля. Подкапывали деревья глубоко, рубили корни, а потом привязывали за вершину веревку и все вместе тянули пока дерево не упадет. Затем его распиливали, что могли уносили с поля, а что нет — сжигали. Потом лопатами копали целину, садили капусту, косили сено. Потом меня забрали в Квиток. Работала на строительстве, копали землю под фундаменты. Уходить из поселка запрещалось, за уход — в каталажку. Кормили нас в столовой два раза в день. Кормили плохо. Помню один раз давали горох, а в нем белые черви. Но мы ели и это. Денег не выдавали, выдавали муки 7 кг., а стахановцам по 12 кг, иждивенцы получали по 2 кг. Отец стал совсем плох и умер в 1933 году. Потом меня перебросили в пос. Неожиданный — копать землю под капусту. Жили в избушках, спали на нарах, нас было человек 20. Условия были тяжелые, особенно нас мучали клопы, которых было много — просто ужас! Мама моя находилась в Квитке, жила очень плохо, голодала, опухла от недоедания. Я просила отпустить меня к ней, но начальство не разрешало Тогда я ночью бежала, до Квитка было 14 км. Меня в Квитке увидело начальство и вернуло назад. Работала на кирпичном заводе, резала кирпич. Норма — 800 штук. Глину месили ногами, от такой работы одежда всегда была мокрой, не успевала высохнуть. Затем работала на лесоповале, на расчистке полей… Позже мне удалось устроиться уборщицей в детдом. Платили 45 рублей. Летом вновь полевые работы. Старалась попасть на уборочные работы — там обещали по 200 гр. хлеба. Мы так голодали, что собирали в лесу съедобные травы — саранку, щавель, черемшу. От употребления травы в пищу болели часто. Муку с/п выдавали а Тайшете и нам приходилось за ней ходить пешком. Подмешивали в муку опилки. Мама собирала очистки по помойкам. Местным жителям запрещалось с нами общаться, не говоря уже о том что бы жениться или выйти замуж…».
Эти воспоминания, лишенные сознательного преувеличения трагизма положения с/п, можно подтвердить документами. В докладной записке руководства ГУЛАГа от 3 июля 1993 года в ЦК ВКПб и РКИ отмечалось: «…с момента передачи с/п Наркомзему для использования их в лесной промышленности, т.е. с августа 1931 года, правительством была установлена норма снабжения иждивенцев-спецпереселенцев на лесе из расчета выдачи в месяц — муки 9 кг, крупы — 9 кг., рыбы -1.5 кг., сахара — 0.9 кг. С января 1933 года по распоряжению Союзнаркомснаба нормы снижены: муки — 5 кг, крупы — 0.5 кг., рыбы — 0.8 кг., сахара — 0.4 кг…».
Обстановка в спецпоселках Восточной Сибири не отличалась от обстановки в таких же поселках в целом по стране.
«…Жилищные условия для размещения с/п на сегодняшний день по краю сильно неблагоприятны. Постоянных поселков до сего времени не создано. Типовых домов по краю построено всего 21, землянок 120, бараков 274, юрт 8. Условия жизни сплошь и рядом самые тяжелые. В бараках люди набито! до отказа, там же сложены их манатки, там же на нарах сидят, там же готовят пищу, и как следствие — грязь, антисанитария, вшивость и т. п. Отсюда и эпидемические заболевания как среди. взрослых так и среди детей. Такое положение зафиксировано по всем хозорганизациям, использующих с/переселенцев. Сплошь и рядом с/п обсчитывают, о своевременной выдачи зарплаты и говорить не приходится, она затягивается порой до 5-6 месяцев. В отдельных случаях проверочные комиссии прямо характеризуют отношение хозорганизаций к с/п как к животным. . В лесозаготовительных организациях с/п выдается одна мука и все. Никакими промтоварами они не снабжаются, медобслуживание возложено на хозорганизации, но его фактически нет. Сумма всех вышеизложенных условий, плюс отсутствие медпомощи, привели к заболеваниям в целом ряде районов тифом, оспой, цингой, корью, скарлатиной и т. д. Смертность на почве заболеваний никем не учитывается, особенно среди детей в ряде мест Енисейского, Багучанского, Кежемского районов носила массовый характер. Как правило, никакой культурной работы среди с/п, среди молодежи и детей нигде не велась и не проводится. Никаких школ для с/п не организовано и дети грамоте не учились. В текущем году среди с/п прямых активных и массовых выступлений не было. Это объясняется тем, что высылка носит временный характер и они скоро будут возвращены на родину. Зам. ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю Гарин».
Крайне тяжелые условия жизни с/п в нашем районе привели к вспышке сыпного тифа в мае-июне 1942 года: «…В целях ликвидации сыпного тифа в п. Квиток, Удачная, Топорок, Золотая Гора, Короленко, Шевченко, Новый путь, Неожиданный — установить карантин; воспретить проезд и провоз вещей по ж/д Южлагу НКВД и всем гражданам без прохождения санобработки; обеспечить ежедневную работу бани и дезокамеры; выставить санпосты; запретить продажу вещей из этих поселков…».
Вышеприведенные воспоминания и документы дают представление не только об условиях жизни с/п, но и об использовании их труда в экономике района. Труд их практически использовался во всех отраслях хозяйства района. В сельском хозяйстве из числа с/п создавались неуставные артели, а в добывающей промышленности — промартели. Установлено, что в верховьях р. Тагул существовал рудник по добыче олова, а при нем поселок с/п. Рудник функционировал до 1946 года. На месте рудника сохранились полуразрушенные шурфы, отвалы, элементы орудий труда, помещений. В годы Великой Отечественной войны многие с/п были мобилизованы в трудармии. Тринс В. К., чьи воспоминания мы уже приводили выше, как трудармеец попал на Д. Восток: «…Кроме основной работы на строительстве туннеля на р. Амур, трудармейцев бросали на разгрузку кораблей из США с грузами по лед-лизу Разгружали вручную. Порой жизнь трудармейца была похожа на положение заключенного, которых на стройке было очень много ..»
Трудно приходилось детям с/п, которые терпели лишения наравне со взрослыми. Многие из них теряли родителей и попадали в детдома -Бирюсинский, Квитковский. «…Путь одиннадцатилетнего паренька Вани Григорчука в с. Бирюса начался из Хмельницкой области, откуда он родом Родители его крестьянствовали. Хозяйство было обычное — два коня, корова, да несколько овец. Зажиточной такую семью было трудно назвать, но власть Григорчуков отнесла к категории людей, которых надлежало раскулачить. В 1929 году Григорчука — старшего забрали, увезли на прииски на р. Лена. После этого, через год, добрались и до остальных. В начале 30-х годов, вместе с другими раскулаченными, посадили в теплушки и повезли. Куда — никто толком не знал.
Много горя пришлось хлебнуть Ивану Федоровичу в годы своего детства, в котором ему и не удалось то и пожить, как другим счастливым детям. Когда в 1931 году в Чунском районе, где жила семья Григорчуков, умерла мать и братишка Вани, его и сестру Надю забрали в Новопутс-кий детдом, но его скоро расформировали и Ваню с Надей отправили в Бирюсинский детдом. Анна Павловна Веремеева, будущая супруга Ивана Федоровича, прибыла в тот же детдом на следующий год после него. Ее семья, как и семья Григорчуков, была раскулачена в Воронежской области. Семья имела свое хозяйство, работали сами от зари до зари. Спали на соломе. Семья была двенадцать человек. Что было в хозяйстве? Да ничего и не было то, бедняки. Мать умерла в 1925 году Отца отправили на Колыму Остались старики да дети. Их и отправили в Сибирь».
Коллективизация началась и в Тайшетском районе. Как и повсеместно она сопровождалась раскулачиванием части крестьянских хозяйств. 6 декабря 1930 года состоялось организационное заседание Тайшетского райисполкома, на котором была создана комиссия по чистке колхозов. Был намечен план, согласно которому в декабре того же года намечалось провести чистку в 20 колхозах. Ликвидация кулачества пропагандировалась и поощрялась на страницах местной газеты. Под грифом «Сов.секретно» Канская газета «Власть Советов» выслала на адрес Тайшетского РК ВКПб следующее письмо, датированное декабрем 1930-го года:
«При сем высылаем заметку селькора, по которой просим принять меры. О принятых мерах срочно сообщить нам с возвращением заметки. Фамилию селькора хранить в тайне, за раскрытие фамилии будем привлекать к ответственности.
«Долой кулаков из колхозов!»
В колхозе «Власть Советов» деревни Еловка Тайшетского района укрываются кулаки Андрей Осипович Белоусов, Гавриил Афанасьевич Макаров, каковые в 1926-1927 г.г. систематически скрывали свою посевную площадь и крупно рогатый скот и лошадей. Они ярые враги Советской власти, ,они всячески старались вставлять палки в колеса советского строительства. Теперь же они присосались и их, наверное, забыли. Надо вытряхнуть, очистить колхоз от старого мусора. Не нужна нам их работа, которая не дает пользы, кроме разгильдяйства в колхозе. Форштык».
Сохранившиеся протоколы колхозных собраний позволяют установить не только фамилии раскулаченных, изгнанных из колхозов как кулаков, но и причины, по которым это делалось. На собрании бедняков дер. Ст. Акульшет, состоявшееся 31 марта 1931 года, «под чистку» попал Черешнев, у которого была «…машина, наемная сила; ведет агитацию против колхоза, делает нападения на бедняков. В колхозе заколол 61 свинью нелегально; не приступил к ремонту инвентаря…».
а Иннокентию Романовскому предъявили следующие обвинения, как доказательство его принадлежности к кулачеству: «…связь с кулаками, фактически не был партизаном, а помогал белочехам, имел оружие и истреблял партизан. Вступил в колхоз не по желанию, а так как он партиец.;.». Серафима Романовская была изгнана из колхоза только за то, что «…дочь кулака, симулирует в колхозе…»; а Наталья Жникина , ..зажиточная середнячка, неоднократно угрожала убить коммунистов, говорила, что вступить в колхоз — значит в ад. Имеет связь с кулаками и земли 10 га…».
«Приговор комиссии по чистке колхоза «Путь к социализму» (д. Покровка) во главе с райуполномоченным Тимофеем Потаповым, Иваном Журило, Раисой Ковалевой, Яковом Захаровым, Петром Воробьевым.
— Иван Федорович Алексеев, 26 лет, середняк, сын бывшего кулака, отделился хозяйством от отца в 1926 году, обвинение: помогал кулачеству, скрыл два мешка хлеба, содержал отца и мать кулаков. С отца имел мельницу, эксплуатировал чужой труд, брал без разрешения лошадей в колхозе Исключить Алексеева из колхоза».
По воспоминаниям некоторых тайшетских крестьян можно проследить судьбу раскулаченных «Из домов такие семьи изгонялись и устраивали в них то клуб, то магазин, то сельсовет В 1837 г отца моего, работавшего уже после раскулачивания в райзаготконторе в д. Шиткино, арестовали… Через 20 месяцев ему удалось освободиться благодаря случайности — следователь оказался знакомым»
«…Таких семей как наша, было много Отца арестовали в 1034 году, нас позже, вместе с мамой. Привезли в Тайшет в тюрьму Два дня нас там держали, а потом повезли на станцию. Погрузили в вагон, народу много, тесно. Привезли в Черемхово, а потом в пос. Шадринский. Разместили в бараках. Мы с сестрой плачем, говорим отцу, что сбежим отсюда к сестре в Тайшет. А отец боится, отговаривает. Но мы все равно сбежали, а отец с мамой так и проработали на шахте все 18 лет, лишь только в 1946 году им разрешили уехать…’.
Раскулачивание крестьян велось не только с целью ликвидации противников социалистического планового хозяйства, но и с целью обеспечения колхозов конфискованным имуществом, инвентарем, скотом, а так же в целях обеспечения рабочей силой предприятия промышленности. В Тайшетском районе с/п трудились в лесной, лесохимической промышленности, в сельском хозяйстве, на строительстве, в добывающих отраслях. Нет данных что бы судить об их вкладе в развитие экономики района, но, надо полагать, оно было немалое. Силами с/п за все годы существования кулацкой ссылки были построены целые поселки, школы, бытовые и производственные объекты, осваивались целинные земли, налажены различные промыслы: производство кирпича, извести, мела, древесного угля, создавались кузнечное и слесарное производство и многое другое.
Тайшетские лагеря ГУЛАГа
«…Шел 1932 год… Вокруг Тайшета, небольшого одноэтажного деревянного поселка, лес был вырублен. Настоящую тайгу я увидел лишь прибыв в лагерь изыскательской партии, раскинутый на берегу реки Байроновка, чуть выше села Н. Гоголевка. Начальником партии был Георгий Николаевич Мышкин. Я начал работать вторым нивелировщиком. Наша партия занималась изысканиями в районе Тайшета и до р. Чуны. У р. Чуны работала партия Яснопольского. В 1911 году эти места обследовал Эдуард Михайловский, брат писателя и изыскателя Гарина-Михайловского…».
С описанных в отрывке событий начинался очень важный для Тайшета период истории, связанный со строительством Байкало-Амурской ж/д магистрали. Вслед за изыскателями маршрута будущей ж/д пришли в Тайшет строители-заключенные лагерей ГУЛАГа. И с 1937 года до 1964 наш город превратился в один из многочисленных островов «архипелага ГУЛАГ.
Строительство БАМа, начавшееся в 1932 году с дальневосточного участка, сразу же оказалось под угрозой срыва по причине множества материальных, финансовых проблем, нехватки рабочих рук, крайне тяжелых условий труда и быта рабочих-строителей. В октябре 1932 года Политбюро ЦК ВКПб утвердило постановление СТО «О строительстве БАМа». Это была попытка выполнить планы по строительству БАМа хотя бы на дальневосточном участке. Строительство передавалось из ведения Наркомата путей сообщения ОГПУ — ставка делалась на привлечение труда заключенных ИТЛ ОГПУ. С ноября 1932 года ведет отчет своей печальной истории ЬАМ ИТЛ ОГПУ (Бамлаг). Начальником строительства и этого лагеря был назначен Н. А. Френкель.
«…Тайшетский лагерь тоже относился к Бамлагу, его Западному управлению…».16 Но С. Евстигнеев, бывший начальник особого лагеря Озерлаг, не уточняет — какой именно Тайшетский лагерь? В конце 30-х г.г, на начало строительства БАМа, в Тайшете существовало два лагеря — Тайшетский ИТЛ УНКВД по Иркутской области и Южлаг ГУЛЖДС НКВД.
В 1938 г. изыскания трассы на всем маршруте будущей ж/д еще продолжались. Эти работы производила организация Бамтранспроект, с февраля 1939 года — Бампроект ГУЛЖДС под руководством Ф. А. Гвоздевского. Он же руководил всеми делами на западном участке БАМа, на котором строительство началось в соответствии с решением СНК и ЦК ВКПб от 1938 года. На участке Тайшет — Падун (350 км) рабочее движение поездов предполагалось открыть в 1940 году, а сдать дорогу в постоянную эксплуатацию в 1941 году Непосредственно строительными работами ведал Г. М. Большаков. Полностью за стройку отвечал Ф. А. Гвоз-девский — «…смелый инженер и волевой человек лет сорока… В молодые годы командовал взводом в коннице С. М. Буденного, а в годы Великой Отечественной войны был начальником 15-го военно-полевого управления Северо-Западного фронта. Строил оборонительные сооружения у оз. Селигер, ж/д Чагода-Кабожа…».
Начавшееся строительство Западного участка БАМа и предопределило появление в Тайшете двух лагерей ГУЛАГа — Тайшетлаг и Южлаг, а в 1949 году на базе этих лагерей возникает особый лагерь № 7 Озерлаг. Относительно названий лагерей существуют различные версии, догадки, предположения: Южлаг — потому что лагерь был переведен с юга — из Бурятии , хотя Забайкалье трудно назвать югом; Озерлаг — потому что по маршруту будущей трассы находилось множество озер, образуемых разливами р. Бирюсы; что все эти названия весьма условны и не связаны с какими-нибудь конкретными географическими топонимами. Во многих воспоминаниях имеются расхождения относительно дат появления в Тайшете этих лагерей, особенно двух первых. «…В 1937 г. в Тайшете был организован Южлаг. После вывеска сменилась, стал он называться Тайшетлагом. Было это в 1942 году…». А. И. Петров пишет «…летом 1937 года у восточного переезда через Транссиб в Тайшете началась разгрузка эшелонов с заключенными…». И. Клиорина появление в Тайшете первых этапов заключенных относит к зиме 1937-38 г.г.20 Во всех статьях и воспоминаниях называется Тайшетлаг, но не Южлаг. А ведь именно этот лагерь начал строительство ж/д. Это подтверждается документами:
«…В связи с правительственным постановлением о строительстве ж/д Тайшет-Братск, Южлагу, ведущему эту стройку поручено организовать в Тайшетском районе овоще-молочное хозяйство для нужд прибывающего в ближайшее время значительного лагерного населения…». В постановлениях Тайшетского РИКа можно найти и подтверждение одновременного существований в Тайшете двух лагерей; «…О выделении земель под подсобные хозяйства. Выделить Южлагу НКВД участок Караул -4.680.0 га, Тайшетлагу — бывший переселенческий участок Денисовка — 250.00 га…». Это постановление датировано ноябрем 1940 г.
В документах встречаются и иные названия лагерей. Например, «…Западный участок БАМа начал строиться в 1938 году силами Западного лагеря (Заплаг) с базой в Тайшете…». Встречаются в постановлении Тайшетского РИКа и фамилии начальников тайшетских лагерей: 1940 г. -начальник Тайшетлага — Комраков; начальник Южлага — Дукельский, 1942 — Шемель, 1943 — Цивьян. Дислокацию колонн Южлага можно определить по следующему документу — «О военизированной пожарной охране Южлага НКВД», датированный июнем 1943 г.:
Тайшет — Управление лагеря и его отделения: Ст. Тайшет-2 и подвижный состав. Центральный изолятор. Лазарет № 1, колонна №1 (штабная), колонна № 40, ОПП лазарета №1, сельхозколонна № 11; Колонна № 1-7 км., Колонна № 6-15 км., Колонна № 5-19 км., Колонна № 22-26 км., Учеб. Комбинат — 26 км., Колонна № 39-30 км., Колонна № 21-31 км., Сельхозколонна № 13-39 км., Подкомандировка № 41-39 км., Колонна № 41-41 км., Лесозавод-43 км., Стройплощадка-43 км., Колонна № 4-46 км., Лесосклады 45-50 км., Колонна №21-50 км., Лазарет № 3-51 км., Колонна № 7-53 км., Колонна № 17-ст. Невельская, Сельхозколонна № 14-64 км., Колонна № 3-66 км., Колонна № 30 ЭМО-68 км., П/командировка № 14-69 км., Колонна № 8-69 км., Колонна № 9-69 км., Колонна № 15-81 км. Колонна № 16-87 км. Лазарет № 2-92 км. Колонна Na 18-98 км. Колонна №3- 105км. Лесосклад-105км. Колонна №9-110 км. Кирпичный завод-110 км. Лесосклад -110 км. Колонна № 46-110 км. Колонна № 18-117 км. Колонна № 23-117 км. Сельхозколонна № 12-117 км. Колонна № 16-118 км. Колонна №7-120 км. П/командировка с/х 12-120 км. П/командировка с/х 12-124 км. Лесостройгородок-124 км. Лесосклад -124 км. Колонна № 20-129 км. Лесосклад- 129км. Колонна № 36-186 км. Колонна №5-146 км. 5-ть пустующих колонн — ст. Братск, Лазарет № 4 и колонна № 4-76 км. Схематическая карта, откуда взяты эти данные, составлена согласно изысканиям трассы 1936-1938 гг.
Расположение колонн и производственных объектов Южлага указывает на то, что именно Южлаг вел строительство БАМа на Западном его участке. О дислокации Тайшетского ИТЛ нет документальных данных. В письмах з/к этого лагеря А. Рустанова есть такие строки: «…работаю на строительстве Тайшетского городка» и адрес «ст. Тайшет, Тайшетлаг НКВД, шестой ком. участок, четвертая подкомандировка». По воспоминаниям тайшетцев, Управление Тайшетлага находилось в 2-х этажных зданиях на перекрестке улиц им. Ленина и им. Чапаева. Жилые дома, клуб и другие помещения этого лагеря вытянулись на юг по всей улице им. Чапаева. Некоторые из них сохранились и используются и по сей день.
К началу Великой Отечественной войны в лагерях ГУЛАГа находилось 2.3 млн. заключенных. Но есть и иные данные, о которых мы скажем ниже. Установить численность Тайшетлага не возможно по причине отсутствия архивных данных. О косвенных данных можно сказать следующее: в системе управления лагерями лесной промышленности ГУЛАГа в 1939 г. находилось 17 лагерей, в т. ч. и Тайшетлаг. Общая численность з/к этих лагерей — 370.365 человек, т. е. в среднем по 20 тыс. в каждом лагере. Такой подсчет весьма условный и численность з/к, кажется, завышенной, если сравнить ее с численностью з/к Южлага на 1943 год: 8.345 чел., в т. ч. мужчин — 7.916, женщин — 429, несовершеннолетних — 204. В системе Южлага имелся так называемый Дом младенца, иначе «мамская колонна», где находилось 40 женщин з/к с детьми в возрасте до одного года. По исполнению ребенку года, женщин отправляли в общие колонны.
О несовершеннолетних з/к Южлага есть сведения в воспоминаниях з/к С. Хвостунова «…Шло время, наступил 1944 год. 2 сентября меня освободили без права выезда за пределы Тайшетского района. Послали работать в детскую воспитательную колонну, которая находилась на горе Золотой, недалеко от пос. Квиток по дороге на Тайшет. В колонне были разные дети, много было детей подобранных на фронте и детей-жуликов. Я с ними нашел общий язык. Назначили меня мастером производственного обучения. Это было недолго: с 1944 по 1945 год, потом нас всех перебросили в Нижнеудинск, здесь тоже были осужденные дети…».
Что касается состава заключенных Тайшетлага, то в нашем архиве имеется документ — выписка из статсводки о составе з/к в лагерях НКВД на 1 января 1941 года: «…Южлаг: участие в право-троцкистских организациях — 22 чел., — бывшие офицеры б/гвардейской армии, агенты к/разведок — 224 чел.
— Бывшие помещики и заводчики — 86 чел.
— Бывшие офицеры царской армии — 33 чел.
— Бывшие члены антисоветских политпартий — 55 чел.
— в т. ч. меньшевики -12, эсеры-15, анархисты — 2, грузменьшевики — 3, дашнаки — 9, мусаватисты -1, султан-гирейцы — 0.
Зам. начальника ОУРЗ ГУЛАГ НКВД ст.л-т госбезопасности Алешинский .
Все они были осуждены по ст. 58 УК СССР и назывались «политическими» з/к. Они содержались вместе с з/к уголовниками или иначе «бытовиками». Раздельное содержание таких заключенных произойдет только после войны, в связи с чем возникнут особые лагеря, но и в них часто соседствовали лагпункты для «политических» и для «бытовиков». На почве этого частыми были столкновения з/к двух названных категорий, о чем часто упоминается в лагерных мемуарах бывших з/к.
З/к Южлага (он был переведен в Тайшет со ст. Заудинская, Бурятия) являлись основной рабочей силой на строительстве БАМа. «…В юго-восточной части поселка ШПЗ на полянке, где еще торчали пни недавно вырубленных сосняков… з/к спешно ставили зеленые насыпные палатки, обносили лагерь колючей проволокой. Другие укладывали узкоколейки для вагонеток, деревянные дорожки — насыпи для тачек. Ползали бортовые грузовики-полуторки. Ни одного самосвала, ни одного экскаватора. Вдоль всей дороги Транссиба, которая огибала с востока склады ШПЗ, копошились тысячи и тысячи работяг. Они вручную, лопатами, кирками и тачками отсыпали от восточного переезда до речки Акульшетки полотно новой дороги…».
Помимо строительства самой ж/д, заключенные строили бараки, жилые дома для лагерного начальства, административные и производственные помещения. Постепенно складывался административно-лагерный район Тайшета — перекресток улиц им. Пушкина и им. Кирова и прилегающие к перекрестку улицы юго-восточной части города. До недавнего времени в городе насчитывалось более 60-ти зданий различного назначения, построенных з/к в различные годы. Некоторые из них и сейчас находятся в эксплуатации.
Часть заключенных была занята сельскохозяйственным трудом на так называемых сельхозколоннах — овощеводские и мясо-молочные хозяйства, продукция которых шла на нужды лагеря. Тайшетские лагеря имели свои мастерские — швейные, сапожные, столярные мастерские, где производилась продукция не только для нужд лагеря, но для продажи местному населению, а в годы войны для фронта — лыжи, лодки, разборные здания и мосты. Отдельные участки р. Бирюсы отводились для лова рыбы, часть которой, видимо, шла на питание з/к, а часть сдавалась на местные рыбоприемные пункты для отправки на рыбзаводы.
Выяснить условия содержания з/к в довоенный и в военный период в тайшетских лагерях не представляется возможным, так как нет архивных данных, только отдельные документы и воспоминания. Видимо, эти условия мало чем отличались от условий других лагерей ГУЛАГа. Если обратиться к данным о движении з/к в период с 1936 по 1943 г., то оно будет выглядеть так:
Умерло з/к:
1936 — 207 595
1937 — 25 376
1938 — 90 546
1939 — 50 502
1940 — 46 665
1941 — 100 997
1942 — 248 877
1943 — 166 967
Рост числа умерших можно объяснить не только ростом числа з/к в лагерях, но ухудшением условий содержания. Начавшаяся война привела к ухудшению питания з/к. Нормы его, естественно, были значительно снижены, ухудшилось и качество пищи, что сразу привело к росту смертности».
Некоторые сведения о содержании з/к в Тайшетлаге имеются в письмах з/кА. Рустанова: «…на зиму имею только телогрейку. Если буду работать на машине, многого не потребуется. А вот шапка не помешала бы…», «Работаю на лесоскладе. Получаю в месяц 3 рубля 50 копеек, это плоховато, не хватает даже на кг сахара…», «…У нас отобрали пропуски. Раньше иногда имели возможность побывать в городке. Иногда можно выписать разовый пропуск. Если можешь то повтори посылку. Особенно плохо с жирами и с сахаром. Денег нет…», «Сейчас стоят сильные морозы. Достал старые катанки. До этого ходил в ботинках. Пиджака нет, ношу телогрейку…»;
— «…Работать приходится страшно много. 12 часов смена, плюс три часа ходьбы от зоны до работы и обратно. Очень плохо с питанием: баланда с соевой мукой, гнилая капуста и овсянка… умываемся без мыла…»:
— «…Вчера наконец-то, выдали пиджак и ватные брюки. На ногах ботинки…»;
Письма з/к Рустанова датированы 1939 и 1940 гг. А письма з/к Мирошниченко, фрагменты которых приводятся ниже, относятся к 1942-43-44 г.г. Они дают вполне конкретные представления о питании з/к в годы войны: «…Как я себя чувствую? Как бы не сойти с ума. Болею пеллагрой, что значит нехватка витаминов, а в переводе — нехватка пищи, живешь за счет организма. Да еще цинга, а сил все меньше и меньше… Больных много: живут как мухи — сегодня еще ползают, а завтра уже нет. Все время думаю о еде. Стараюсь ее всякими способами получить с кухни — обманом, чуть ли не кражей, а то и она. Хлеб мне снится, то как будто бы во сне варю галушки, не то затирку…»; — «…продукты, которые ты мне, любимая, присылаешь — самое лучшее — мука и хлеб, картошка, бураки, а если и этого нет, то все что можно есть…».
С началом Великой Отечественной войны строительство ж/д Тайшет-. Братск было прекращено. Заключенные были переведены на лесозаготовки, завершение строительства вспомогательных сооружений, изготовление продукции для фронта, на сельхозработы. Часть заключенных Южлага вместе с авторемонтными мастерскими № 5 ГУЛЖДС (они находились на ст. Костомарове) были переброшены в г. Камышин. Здесь, в мало оборудованных помещениях, под бомбежкой врага, з/к производили ремонт автотехники для фронта. В 1942 г. мастерские перевели в г. Вольск Саратовской области для ремонта техники, занятой на строительстве ж/д Саратов — Сталинград…».
«За три года работ на Западном участке БАМа было подготовлено 124 км трассы (от Тайшета до Чуны), земляное полотно и искусственные сооружения построены на расстоянии 76 км., а рельсы уложены на расстоянии 58 км…».34 В декабре 1945 г. наркомат путей сообщения представил в СНК СССР проект плана завершения строительства БАМа. Предстояло возобновить строительство Западного участка — от Тайшета до Усть-Кута. В 1946-47 г.г. Управление строительством зап. участка возглавил Ф. А. Гвоздевский, который еще в довоенное время руководил всеми проектировочными и строительными работами. Постановление ГКО СНК СССР от 30 августа и 21 сентября 1945 г. было создано Управление Ангарского строительства для руководства работами на участке Братск — Усть-Кут. Возглавили это Управление опытные инженеры М. В. Филимонов и М. А. Мирзоев. Строительство велось одновременно на двух участках — Тайшет — Братск и Братск — Усть-Кут силами з/к двух лагерей: Тайшетлага и Ангарлага. В октябре 1948 года Тайшетский ИТЛ ликвидируется и в 1949 г. на его базе создается особый лагерь № 7 Озерлаг, или иначе спецлаг.
«Спецлаг (специальные лагеря) — система лагерей принудительного труда с особо строгим режимом для одних политических з/к. Первоначально их называли особыми лагерями, режимными, закрытыми лагерями. Они были созданы по секретной инструкции МВД СССР и начали действовать весной 1948 г. В следствии лагерных забастовок 1953-54 г.г. Властям пришлось существенно смягчить их режим, что на деле ровнялось их ликвидации…».
Перед строителями стояла труднейшая задача — к 1951 г. завершить укладку ж/д пути до Усть-Кута. Общая протяженность западного участка БАМа от Тайшета до Усть-Кута — 708 км. Этот участок БАМа сооружался в однопутном, технически облегченном варианте. Тем не менее на строительство было направлено дополнительное количество техники и рабочей силы. С февраля по май 1949 г. Ангарлаг принял 18 этапов з/к и их общая численность составила 59.981 человек. В Озерлаге находилось около 35 тыс. з/к.
3 января 1959 г. в п. Заярске состоялся митинг, посвященный сдаче в постоянную эксплуатацию ж/д Тайшет-Лена. А еще в декабре 1947 г. на ст. Братск пришел из Тайшета первый рабочий поезд с несколькими вагонами-теплушками. Строителям западного участка БАМа пришлось выполнить большой объем работ: 24 млн. кубометров земляных работ, уложено 840 км. главных и станционных путей, построено 55 станций и разъездов, 5 паровозных депо, 9 электростанций, 19 пунктов водоснабжения, 90 тыс. кв. метров жилплощади. За этими сухими цифрами стоит огромный труд строителей, и прежде всего з/к Озерлага и Ангарлага. На основании имеющихся данных попытаемся представить их труд и жизнь на трассе. Дислокация лагпунктов этих лагерей отмечена нами на карте-схеме, при составлении которой использовались воспоминания бывших з/к и сотрудников ИТЛ, а так же данные Л. Мухина (г. Усолье-Сибирское).
Озерлаг — это лагерный комплекс, состоящий из десятков лагпунктов, лаготделений, возглавляемых Управлением лагеря. Каждый такой лагерный комплекс относился к определенному специализированному главному управлению: ГУЖДС, Гидрострой, лесной промышленности и т. д. и в целом — ГУЛАГу. Накануне войны, например, Тайшетлаг относился к управлению лагерями лесной промышленности, а Южлаг- ГУЖДС (главное управление ж/д строительства). Лагерный комплекс мог насчитывать до несколько десятков лагпунктов, объединенных в лаг-отделение. Так, например, Ангарлаг состоял из 33 лагпунктов и колонн. Основной единицей лагерного комплекса являлось лагерное отделение. Это комплекс бараков, в которых могло находится от 800 до 1200 з/к. В каждом отделении было свое управление, состоящее из различных отделов — КВЧ (культурно-воспитательная часть). Спецчасть, оперчасть и т. д. Лагпункт — это филиал лаготделения, создаваемые ближе к месту общих работ з/к. Лагколонна — это тот же лагпункт, но только на строительных работах. Лагерный режим в спецлагерях, к которым относился и Озерлаг, был более строг, чем в обычных ИТЛ.
«…Во внерабочее время з/к запираются в бараках. В столовую, в санчасть и т. д. водят их строем. Освобождаются от работы при температуре не ниже 38°С, и при условии непревышения лимита освобождаемых от работ по болезни. Две поверки в сутки. Одно письмо в шесть месяцев, лишь ближайшим родственникам, в пределе СССР. Разрешается получать одно письмо в месяц. Переводы и посылки сверх установленного лимита возвращаются отправителю без объяснений. То же, когда получатель временно лишен права их получать в порядке административного наказания. Заключенные используются только на общих физических работах. З/к караулятся также и на оцепленных объектах и им запрещается общение с другими з/к и вольнонаемными. Бригадирами назначаются уголовники — рецидивисты, проживающие вне зоны спецлагеря и получающих паек, независимо от выработки, в связи с чем составленные рапортички плохо кормят бригаду В предназначенных для одних политических спецлаге урок и шпаны нет. Обязательные номера на всех предметах одежды…».
«…Носили мы серые куртки. На куртке — на груди и на спине, а также на подоле платья или на брюках, чуть выше колена — номера. Номер рисовался черной краской на кусочке белого материала…». Заключенные размещались в бараках, в которых сооружались двухъярусные нары. Для отопления барака стояла железная печь, у дверей — параша и бочка с водой. Окна на бараках затянуты решетками и они никогда не открывались. На ночь барак закрывается на замок. По многочисленным воспоминаниям з/к Озерлага, чтение газет и журналов запрещалось. Радио не было. Книги читать разрешалось, но библиотеки имелись не на каждом лагпункте «…во всех четырех лагпунктах, на которых мне довелось побывать, никаких библиотек не было. Никаких концертов и фильмов в Озерлаге нам не показывали до смерти Сталина, а потом уже были концерты художественной самодеятельности и газеты стали появляться…».
Рабочий день з/к составлял 9-10 часов со следующим распорядком дня: подъем 6.00, туалет 20 мин., затем до 7.00 завтрак, утренняя поверка 15 мин., развод, начало работ в 8.00, обеденный перерыв с 12.30, конец рабочего дня в 18.00, культработа, санобработка до 22.30, вечерняя поверка и отбой в 23.00 час. Такой распорядок существовал с февраля 1950 года. На всех видах работ существовали нормы выработки: на лесоповале — 27 куб., трелевка леса вручную -1.5 куб., разделка дров — 3.5 куб. от выполнения норм выработки зависели нормы питания. При их выполнении з/к получал 1000-1200 гр. хлеба и премиальное блюдо в виде дополнительной порции каши. Говоря о питании з/к необходимо сделать, на наш взгляд, по крайней мере два отступления. Первое в годы войны питание з/к было крайне плохим, как и в первые годы существования ГУЛАГа, а в 50-х гг. оно, конечно, улучшилось. Второе: точка зрения бывших з/к на их питание в лагерях отличается от оценок бывших сотрудников лагерей и архивных данных о расходах на питание и их норм. Поэтому крайне сложно сделать конкретный вывод по данному вопросу. Тем не менее оно было недостаточным и малокалорийным.
«…Нормальная пайка хлеба 800 гр. кажется это много, но ведь хлеб -единственная пища, и когда его меньше — постоянно хочется есть…», «…Хлеб был такой в лагере, что если его сожмешь в руке, он остается жестким комком и не расправляется…».42 «Более половины получаемых з/к калорий — в хлебе. Приварок (вареная пища, составляющая часть пайка) вещь неопределенная, пищевая ценность его зависит от тысячи причин — от честности повара, от его сытости, от трудолюбия повара, ибо повару-лодырю помогают «работяги», которых повар прикармливает; от неусыпного и энергичного контроля, от сытости и порядочности конвоиров, от отсутствия или присутствия «блатных» (уголовников). Наконец, и вовсе случайное событие — черпак, черпак раздатчика, зачерпнувшего одну юшку, может свести пищевые достоинства приварка чуть ли не к нулю…».
В 1950 г. средний рацион питания з/к в Озерлаге состоял из 800 гр. хлеба, 20 гр. жира, 120 гр. крупы или мучных изделий, 30 гр. мяса или 75 гр. рыбы, 27 гр. сахара. Хлеб выдавался на руки, а из продуктов готовили горячую пищу, состоящую из супа (баланда) и каши. Это архивные данные. Но в воспоминаниях бывших з/к меню выглядит совсем иначе:
«…В вывешенном меню значилось 22 наименования вплоть до черного перца и лаврового листа, но видели мы из них всего 3-4: соль, вода, замутненная гороховой или овсяной мукой. Мясо никогда не ели. Рыба была крайне редко. На второе давали чуть-чуть, но не всегда, овсяной каши. Зимой в баланду добавляли картошку мороженную, её еле-еле отмывали, и в баланде чувствовался вкус грязи. Давали ли сахар? Да, обычно в полгода раз — граммов 700-800…».
В начале 50-х гг. в зонах появились продовольственные лавки, а з/к стали получать на руки по 10-12 руб. в месяц на которые можно было купить продукты, кроме хлеба. Но есть и другие свидетельства, согласно которым деньги не выдавали, а продукты можно было взять под запись и в ограниченном количестве.
В Озерлаге находились осужденные по ст. 58 УК СССР (политические заключенные), военнопленные японцы, немцы, финны, офицеры бывших прибалтийских государств, члены националистических вооруженных формирований Украины (бандеровцы) и Прибалтики (лесные братья), солдаты армии генерала Власова, узники немецких концлагерей осужденные за измену Родине, религиозные деятели, русские, эмигрировавшие в годы гражданской войны в Маньчжурию (Харбинцы); иностранные граждане, обвиненные в преступлениях против СССР и многие другие. Заключенные Озерлага — люди самых разных судеб и профессий. Рассказать о всех — невозможно. Расскажем только о судьбе некоторых, осужденных необоснованно, о чем свидетельствуют справки о реабилитации, или о тех, чья судьба была типичной судьбой заключенного ГУЛАГа.
В 1948 г. в СССР был ликвидирован советской Еврейский антифашистский комитет, и . сыгравший большую роль в международном движении в годы второй мировой войны. «Он был рупором жуткой правды о том, что творили на нащей земле фашистские оккупанты. Тесно сотрудничая с радикальными силами США, Англии, комитет оказывал Родине немалую помощь в деле мобилизации этих стран в поддержку Красной Армии. В работе комитета принимали участие известные советские еврейские артисты Михаэлс, Зускин, замечательные писатели и поэты: Эренбург, Квитко, Маркиш, Фефер, Бергельсон; государственные деятели Лазовский, Брегман, Котляр, многие военачальники, герои войны, ученые… В послевоенное время деятельность комитета успешно продолжалась…
Потом последовали печальные события… Сталин решил ликвидировать «сионистскую агентуру» в стране. Ее форпостом и был намечен антифашистский еврейский комитет…». «5 Было создано дело — «Крымское», по обвинению советских еврейских деятелей во главе с Д. Бергельсоном, членом академии мед. наук, профессором Л. Штерн; зам. министра иностранных дел С. Лазовским в подготовке отторжения Крыма от СССР в случае новой войны. Начались аресты. Некоторые из членов Комитета оказались в лагерях на трассе Тайшет — Лена, хотя они считались казненными. «…У дверей, близ бочки с водой, я заметил сидевшего на табуретке старика — еврея, явно уже не способного ни к какой сколько-нибудь тяжелой работе. Его, по-видимому, назначили уборщиком в бараке. Я был чрезвычайно утомлен и искал место, где бы мне прилечь. Принципиальные глаза и умное лицо старика-уборщика вызывали доверие, и я попросил его помочь мне найти место. Старик обернулся к полулежащему невдалеке заключенному: «Товарищ Фефер, подвиньтесь немного, дайте человеку прилечь». Имя и внешность того, к кому обратился старик, меня потрясли. Несмотря на происшедшую с ним страшную перемену, я тотчас узнал его. Это был известный еврейский поэт Итцик Фефер… превратился в скелет. Он весь трясся, нервно кусал посиневшие губы и что-то бормотал про себя. Одет он был в лохмотья. Штаны подвязаны веревкой; очки его были сломаны и перевязаны шнурком… Позже я узнал, что старик-уборщик это Давид Бергельсон, знаменитый советский еврейский прозаик. От них я узнал, что в этом же лагере находился одно время и Перец Маркиш…».
С ГУЛАГом, и в частности с Озерлагом, трагически связана судьба многих писателей, поэтов, ученых, артистов, военачальников, врачей, советских разведчиков, религиозных деятелей. Московский писатель и переводчик В. Муравьев, составитель и автор предисловия к сборнику лагерной поэзии «Среди других имен» приводит следующие данные комиссии по литературному наследию репрессированных писателей: с 1934 по 1954 г. было репрессировано 2000 человек.
«Ю. О. Домбровский свой срок по четвертому аресту (1949 г.) отбывал в лагерях крайнего Севера и в Тайшете. После ареста в 1951 г. в Озерлаге оказалась ленинградская поэтесса И. М. Наппельбаум, автор двух поэтических сборников — «Мой дом» (1927 г.) и «Отдаю долги» (1990 г.). Арестованный по ложному доносу в 1941 г. Анатолий Клещенко был приговорен к лагерному сроку в Тайшетских лагерях. В 1957-58 гг. вышли его поэтические сборники «Гуси летят на север», «Добрая зависть», «Тибетские народные песни» (перевод с китайского). Первые стихи А. Клещенко были опубликованы еще в 1937 году. После освобождения А. Клещенко жил в пос. Комарове, по соседству с А. Ахматовой, с которой был знаком с довоенных лет. Последний сборник стихов А. Клещенко редактировал Лев Николаевич Гумилев, сын А. Ахматовой, известный ныне историк, автор теории этногенеза. В 1968 г. А. Клещенко уезжает на Камчатку, где в 1974 г. погибает при исполнении обязанностей охотинспектора.
В различные годы отбывали лагерный срок в Озерлаге А. Жигулин, Б. Д. Четвериков, Г. Ворожбитов, А. Баркова. «…Судьбе было угодно, чтобы тридцать лет назад, летом 1958 г., мы познакомились с Анной Александровной Барковой и провели в одном лагере вместе четыре года. Расстались же в конце 1962 г., когда я освободился, а она еще там оставалась. Встретились мы в зоне неподалеку от г. Мариинска Кемеровской области. Хорошо помню жаркий день, когда мимо небольшого палисадника, что тянулся вдоль барака, прошла Анна Александровна — женщина небольшого роста с острыми чертами лица, с действительно, как сказано в «огоньковской» статье (Л. Таганов, «Неизвестная поэтесса», № 35,1988 г.), глазами-буравчиками, с огненно-рыжими кудрями, которые затем как-то внезапно поседели. Голос у нее был низкий, слегка надтреснутый,*как бывает у многих курящих. В мои двадцать шесть лет она показалась мне глубокой старухой (а было ей пятьдесят семь). Уверенность, с которой она держалась, выдавала старого лагерника… В одну из первых же бесед она рассказала о том, что родом из Иванова, что ее ранние стихи заметил Фурманов, что в Москву ее пригласил Луначарский, что когда-то она была его секретарем, дружила с его семьей и одно время даже жила в его кремлевской квартире.
Уже с 1958 г. Баркова страдала астмой. Удивительно, как при тяжелом недуге она сумела прожить (точнее промучиться) такую долгую жизнь и при этом сделать ее столь наполненной… В одну из наших бесед (они случались чаще всего вечерами, когда я возвращалась с работы и была в силах пойти в инвалидный барак (Анна Александровна рассказала историю своего третьего ареста. Может быть, самое грустное и настораживающее — он относится к такому, казалось бы, замечательному времени, когда делались усилия восстановить законность в стране: к 1957 году Баркова, освобожденная после второго срока, даже досрочно, по «актировке» (то есть по состоянию здоровья), приехала в Москву и жила у своей подруги по лагерю. Она ждала собственного жилья и постоянной прописки. «В связи с подготовкой первого в нашей стране Московского международного фестиваля молодежи и студентов» ей предложили на время покинуть Москву. Она уехала к другой бывшей солагернице в Донбасс, когда же собралась в обратный путь, то все, кроме смены белья, отправила по почте. Среди отправленных вещей были и рукописи, в том числе и новые. Рукописи попали совсем не туда, куда она их послала, а она сама — вновь в исправительно-трудовой лагерь, да еще с приютившей ее женщиной…
Особенно мучительным был для Анны Александровны этап накануне 1960 года, когда наш лагерь переводили из Кемеровской области в Иркутскую, на тайшетскую трассу. Нам надо было пройти несколько километров пешком. Стояла морозная ночь. Наши вещи погрузили на подводы, а мы шли пешком по нетоптанной дороге, подгоняемые конвоем. Шли, разумеется, медленно, но Анна Александровна, задыхаясь от астмы, вообще еле передвигала ноги. Вскоре она выбилась из сил, села на снег и сказала, что больше идти не может, пусть ее застрелят. Тогда мы связали два головных платка, положили ее, как на носилки, и понесли. Платки провисали, и мы практически волокли ее по колючему снежному настилу. Анна Александровна терпеливо молчала. Наконец, одна женщина взяла ее на руки, как ребенка, а вскоре удалось остановить подводу с багажом и усадить Баркову. Честно говоря, мы не чаяли, что она останется живой. В апреле 1961 г. нас опять перевели. На сей раз в Мордовию. Вскоре возникли новые трудности. Вышло правило: посылки и продуктовые бандероли можно получать только от родственников. У Барковой их не было. Жить приходилось на скудный тюремный паек (из расчета тридцать четыре копейки в день). Годами Анна Александровна голодала. Слабело тело, развивались болезни, но не слабела сила ее духа…». (Ирина Савельевна Вербловская родилась в Ленинграде. В 1954 г. окончила исторический факультет ЛГУ. В марте 1957 г. в Ленинграде была арестована группа молодежи — Пименов, Заславский, Вайль, в Курске — Данилов. С ними была осуждена на 5 лет лишения свободы и И. Вербловская- ст. 50-10,11 УК РСФСР). «»Баркова… кто такая Баркова? — заинтересованно спросит читатель. И действительно, имя А. А. Барковой мало что говорит современной публике. Она была «открыта» в конце восьмидесятых годов, тогда же в нескольких журналах и альманахах были напечатаны некоторые ее стихи, а в 1990 году в Иванове вышла ее книжка «Возвращение», половину которой составляли стихи из ее единственного прижизненного сборника «Женщина» (1992 г.), а вторую половину — сочинения из московского архива, т. е. то, что было сохранено и записано самой Барковой и ее друзьями в последнее, московское десятилетие ее страшной жизни…»
Приводя воспоминания И. Вербловской об А. Барковой, мы упомянули имя Р. Пименова и Б. Вайля. Уместно будет кратко рассказать и о них, в свое время отбывавших срок в Озерлаге. Интересно и то, что это были первые участники массового общественного протеста 60-70-х гг., получившего название диссиденство. «Ленинградский математик, диссидент Револь Иванович Пименов был впервые осужден по ст. 58-10-11 ( создание антисоветской организации) в 1957 году и получил 10 лет лагерей. В 1959 г. находился в спецподразделении, проще говоря — лагпункт ЖШ-410/4-42А ст. Вихоревка, Озерлаг. Освобожденный в 1963 г. по ходатайству крупных ученых страны, он, вернувшись в Ленинград, защитил последовательно кандидатскую и докторскую диссертации, а также выпустил в самиздатель воспоминания «Один политический процесс» (1968 г.).
Двумя годами позднее за эту книгу, а также за самиздательское эссе «Как я искал шпиона Рейли» получил пять лет ссылки в Коми. Полностью реабилитирован Пименов был только в 1990 г., да еще и избран народным депутатом России. Умер в начале 1991 г. в Сыктывкаре».51 Борис Вайль был осужден вместе с Пименовым и приговорен к шести годам лагерного срока, который отбывал в Озерлаге.
«…До того как поступить в Ленинградский библиотечный институт, Б, Вайль жил в Курске. В Ленинграде он вышел на Пименова, который, будучи в то время ассистентом кафедры высшей математики технологического, института пищевой промышленности, мыслил «крамольно», непривычно, в его активе уже были статьи: «Судьба русской революции», «По поводу речи Н. С. Хрущева», «Что такое социализм?», тезисы статьи «Венгерская революция». Находясь в Озерлаге (ст. Чуна) «…Синкевич, Ржаницин, Муха, Луков, Вайль, Вернадский… на почве общности антисоветских убеждений создали в 1958 г. в Озерном лагере антисоветскую организацию». Старшему из этой шестерки было тридцать, самому младшему — Вайлю — девятнадцать. Судя по всему, главным был Синкевич, ему принадлежала идея создания подпольной организации «Гражданский союз» (ГраСо). Он разработал ее начальную программу, вовлек в работу лагерных приятелей. В деле Вайля есть дневниковые записи Синкевича: часто наивные, бесконечно горячие размышления о будущем России. Резкое неприятие существующего строя, рефлексия духа. Безудержное мечтание. Мухой к тому времени уже была написана книга «Правда о Советском Союзе» и текст крайне серьезной листовки, звучащей сегодня-непонятно забавно: «О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту». Надо сказать, что ни один из участников ГраСо не мог похвастаться образованием: у кого -шесть, у кого — семь классов; возможно, именно это обстоятельство вынуждало их много читать (они изучали труды Маркса, Ленина, Гегеля), а кроме того давало силы безоглядно верить в правоту своих действий и соображений…
Изобличенных грасовцев этапировали в Иркутск, развели по камерам и предъявили новые обвинения. Мальчик Вайль оказался упрямым, гос. университет; составление, подготовка текста и комментарии Л. Н. Таганова и 3. Я. Холодбвой, Иванове, 1992 г. не мене упрямым оказался зрелый Вайль: отбыв некоторое время на свободе, в 1970 г. он вновь-осужден, на сей раз как активист «самиздата» и, как и в первый раз, в паре с Пименовым.,.».62 Ныне Б. Вайль живет в Дании, там же вышла его книга «Особо опасный», отрывки из которой были опубликованы в еженедельнике «Версия» и в сборнике Л. Мухина «Озерлаг: как это было».
Рассказывая о некоторых заключенных Озерлага, мы стараемся что бы их судьбы были как бы примером судеб отдельных групп заключенных Озерлага, связанных общностью профессий, убеждений или общностью причин осуждения. В Озерлаге оказалась большая группа советских разведчиков до и» после военного периода. Об одном из них наш небольшой рассказ. «…На рассвете выгрузили всех, весь вагон. Конвойный больно ударил меня валенком в зад при выходе из купе и прикладом в спину на лестнице, — после одиночки я был еще нервно-психически больным и плохо определял высоту и боялся ее. Кто-то из опытных урок, жмурясь от дневного света, оглянулся и узнал станцию: — Тайшет! Пригнали строить дорогу, братцы!». Я даже не взглянул вокруг: какое мне дело? Очень холодно. Неглубокий снег. Ветер. Ходячих построили в колонну, больных посадили и побросали на три телеги и мы тронулись по будним приземистым улочкам жалкого городка…».
«Волна репрессий против сотрудников советской разведки не обошла стороной и Дмитрия Александровича Быстролетова. В 1938 г., как и многие разведчики, подлежащие уничтожению, он отозван из-за границы и арестован. Обвиненный в шпионской и террористической деятельности против СССР, искалеченный на допросах Быстролетов был отправлен в ГУЛАГ, где провел 16 лет. После почти десяти лет заключения он отказался от амнистии, так как требовал полной реабилитации. За такую «строптивость» разведчика отправили в Озерлаг. Он мечтал всю свою жизнь посвятить морю, воспитывался в Петербургском морском кадетском корпусе. Участвовал в морских баталиях первой мировой войны. Но судьба уготовила ему другой путь — Дмитрий Александрович Быстролетов (Толстой) стал профессиональным разведчиком. Это был человек замечательного образования — в 1921 году он окончил колледж для европейцев — христиан в Константинополе и был направлен в Прагу для продолжения учебы в университете. За рубежом он получил ученые степени доктора медицины и доктора права, он свободно владел 22-мя иностранными языками. Он был удивительно одаренным человеком — с блеском окончил Пражскую академию художеств, оставил огромное литературное наследие.
В кругу общения и оперативных интересов разведчика Быстролетова были Франко, Геббельс, Муссолини, британские лорды. Играя со смертью — то под видом чикагского гангстера, то индийского йога, то венгерского графа Дмитрий Александрович добывал бесценную для страны информацию.
Свои мемуары Быстролетов начал писать еще в начале заключения, в Норильлаге. Писала о разведке, о боевых товарищах, о тех, кто вынес на своих плечах ужасы сталинских застенков. А закончил эпопею уже на свободе.. Он успел закончить книгу о сталинских лагерях. Он успел написать книгу «В старой Африке», которая после его смерти (1975 г.) вышла в свет. Он успел написать несколько произведений о разведке, сценарий остросюжетного детективного фильма «Человек в штатском», принять участие в создании кинокартины в качестве консультанта и актера. В декабре 1990 г. благодаря усилиям сотрудников Центрального клуба КГБ СССР была организована выставка картин и рукописей разведчика-нелегала Дмитрия Быстролетова…» Молдавский журнал «Кедры» в 1989 и в 1990 г.г. опубликовал два произведения Д. Быстролетова -«Как я умер», «Молодость в клетке». Небольшой отрывок из последнего произведения опубликован в газете ‘Труд» в 1989 г. Вышла в свет его книга «Путешествие на край ночи».
Одной из первых книг, повествующей об Озерлаге и доступной широкому кругу читателей, была книга Бориса Александровича Дьякова «Повесть о пережитом». Сам автор был арестован в 1949 г. и Особым совещанием при МГБ СССР был осужден на 10 лет, освободился в 1954 году. Есть в его книге следующие строки:
«…Тут, в одиннадцатом корпусе, Тодорский Александр Иванович. Коммунист с 18-го года… В гражданскую командовал дивизией…
— Позвольте… Тодорский? Не автор ли известной книжки «Год с винтовкой и плугом»?
— Он самый… Ленин писал об этой книжке, говорил на XI съезде, привет посылал Тодорскому в Весьегонск…
Забыв, что больные спят, Конокотин почти выкрикнул:
— Начальник Военно-Воздушной академии! Кавалер четырех орденов Красного Знамени! А теперь… теперь занумерованный! Понимаете? У него на спине тавро!», (отрывок взят из сборника Л. Мухина «Озерлаг: как это было». Вое. Сиб. изд., 1992 г., стр. 92).
Сам А. И. Тодорский так писал о причине своего ареста: «…В годы гражданской войны я служил в войсках, которыми командовал М. Н. Тухачевский. Он был моим старшим начальником в мирное время, товарищем — в последние годы жизни. По так называемому «делу Тухачевского» я был репрессирован и около семнадцати лет пробыл в заключении…». В архиве ИПО «Бирюса» имеется текст некролога в котором кратко изложены основные вехи жизни А. И. Тодорского: «…родился в 1894 году в с. Делидино Весьегонского уезда бывшей Тверской губернии. В 1914 г., с самого начала первой мировой войны, он стал солдатом, а затем прапорщиком. Он сражался в одном из Сибирских полков и заслужил уважение и доверие солдат своего полка, которые после февральской революции избрали его председателем полкового комитета.
Весной 1918 г. А. И. Тодорский по возвращению на родину вступает в ряды партии большевиков. Здесь, в Весьегонске, на основании своего личного опыта и работы местного Совета и партийной организации, Александр Иванович написал книгу «Год с винтовкой и плугом», обратившую на себя внимание и получившую оценку В. И. Ленина. Историю написания своей книги, ее оценку Лениным А. И. Тодорский подробно описал в предисловии к своей книги. (А. Тодорский, «Год с винтовкой и плугом», «Советская Россия», М., 1958 г.). Интервенция и гражданская война оторвали А. И. Тодорского от мирного труда, и в 1919 году он добровольно занимает место в первых рядах защитников родной Советской власти. Как боевой офицер с большим опытом он был назначен командиром стрелковой бригады, потом дивизии и корпуса, храбро сражался на Южном и Туркестанском фронтах, а затем на Кавказе.
После окончания гражданской войны партия направляет Тодорского в Ср. Азию, где в 1923 г. он руководит частями Красной армии в боях против басмачества. За это Родина наградила его четвертым орденом Красного Знамени. Вернувшись с туркестанского фронта, А. И Тодорский идет учиться в воздушную Академию РККА, где наряду с учебой принимает участие в работе партийной организации академии. После окончания Академии Тодорский занимал ряд руководящих должностей. Особенно много труда и любви отдал он своей работе будучи начальником и комиссаром Военно-воздушной академии им. Жуковского. В 1936 г. он был назначен начальником управления военно-учебных заведений РККА. Находясь в отставке А. И. Тодорский продолжает активную общественную и литературную деятельность…». Некролог подписали Р. Я. Малиновский, А. А. Гречко, А. А. Епишев, И. X. Баграмян, В. И. Чуйков и многие другие известные полководцы и военачальники страны.
Среди имен заключенных Озерлага, бывших советских военачальников, упоминается и имя Манфреда Штерна (А. Жигулин, «Черные камни», глава «Обыкновенная жизнь на 031-ой колонне»). «Штерн Манфред (1996 — год смерти неизвестен). Австрийский интернационалист. Член КПСС с 1920 года. В первую мировую войну в австро-венгерской армии, с 1916 г. — в русском плену Содержался в ряде лагерей для военнопленных в Восточной Сибири. Участник партизанской борьбы против режима колчаковщины, с начала 1920 г. комиссар партизанского отряда. По спискам большевиков избран (янв. 1921 г.) депутатом Учредительного Собрания ДВР…Как начальник сводного отряда боролся в Монголии против банд Р. Ф. Унгерна фон Штернберга.
После окончания гражданской войны в кадрах Красной армии…» Как известно читателю еще из школьного курса истории, в декабре 1936 года в Испании произошла революция в ходе которой была провозглашена демократическая республика. Но реакционные силы испанской армии подняли мятеж против республики с целью установления фашистской диктатуры. К августу 1936 года мятеж, благодаря испанскому народу, был в основном подавлен. Но на помощь мятежникам пришли фашистские Италия и Германия. С этого момента война для испанского народа превратилась в национально-революционную против фашизма. На помощь испанской революции пришли прогрессивные демократические силы мира. Из числа добровольцев из различных стран мира стали формироваться . Интернациональные бригады, ставшие высшей формой проявления солидарности с испанским народом, ведущим неравную борьбу с фашизмом. Всего было создано семь бригад, в рядах которых сражались добровольцы из 54 стран. Первой была создана 11-я интербригада, командиром был Эмиль Клебер, настоящее имя которого Манфред Штерн. Эта бригада героически сражалась на защите Мадрида.
После поражения испанской республики добровольцы из СССР вернулись на родину, где многие из них были объявлены «врагами народа» и подвергнуты репрессиям. В том числе и М. Штерн, на долгие годы ставший узником ГУЛАГа и в частности Озерлага. А. Жигулин так пишет о причине его ареста: «…после возвращения из Испании Штерн был посажен (1937 или 1938 г.) за то, что не отстоял Мадрид и плохо боролся с подчиненными ему отрядами троцкистов, анархистов и т. п. А Сталин требовал этой борьбы’- борьбы с товарищами по окопам. После отбытия 10 лет (они прошли для него сравнительно легко — выходец из австро-еврейской семьи, он имел средне-медицинское образование) Штерн поступил на работу в больницу. Но вскоре (в 1948 г.) был снова взят, как все тогдашние повторники…».
В Тайшетлаге, а позднее в Озерлаге, отбывали лагерный срок з/к, осужденные за якобы сотрудничество с немецкими властями на оккупированной территории; находившиеся в концлагерях Германии; угнанные в Германию, так называемые «ост — арбайтеры». Необходимо отметить, что судьба названных людей — это острейшая проблема недавнего прошлого страны, прошлого связанного с Великой Отечественной войной. Как известно теперь, в первые годы войны попало в немецкий плен 4 млн. 59 тыс. советских военнослужащих, насильственно угнано в Германию около 5 млн. человек. Сталинская формула «в Красной армии нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины» на многие годы, а зачастую на всю жизнь, искалечила судьбу многих людей. Такое отношение к военнопленным началось еще с финской войны — все советские солдаты возвратившиеся из финского плена были осуждены на срок от 5 до 15 лет. Трагическое для страны начало войны вновь привело к репрессиям против солдат и офицеров, к признанию всех военнопленных изменниками и предателями.
27 декабря 1941 г. вышло постановление ГКО СССР об организации специальных лагерей для проверки «бывших военнослужащих Красной Армии» побывавших в плену». Лагеря эти находились в ведении НКВД, Управления по делам военнопленных и интернированных, а затем были переданы ГУЛАГу. К лету 1945 г. в СССР действовало 43 специальных и 26 проверочных, фильтрационных лагерей. На территории Германии и других стран Европы было еще 96 лагерей. Считалось, что человек находится на проверке, что вполне объяснимо, но в СССР эта проверка была превращена в каторгу, лишение свободы на долгие годы для миллионов неповинных людей. Большинство из попавших в плен не были предателями. Они попадали в плен не добровольно, а будучи окруженными, без боеприпасов, без командиров, раненные. Из тех, кого насильственно интернировали в Германию, от голода и болезней, по приговору немецких властей погибло более 1 млн. мирных советских граждан. А выжившие, прошедшие через проверочные лагеря, оказались в лагерях ГУЛАГа.
«…Леночка Буневич, симпатичная стройная девчонка, дочка председателя колхоза, закончила семилетку, поступила в ж/д техникум…окончив его, поступила в агроинженерный институт. Закончила первый курс, вдруг узнала: девчат принимают в военное училище…’Мысленно примерила погоны на свои плечи. Очень недурно получилось… За три месяца закончила училище, присвоили звание, начала работать в каком-то из учреждений военного округа. Вскоре началась война. На следующий день после начала войны, начался призыв в райвоенкомате. Создавались подпольные организации для ведения подрывной работы в тылу врага. Л. Буневич попала в одну из таких организаций. Во время выполнения одного задания на оккупированной территории ее схватили. Допросы, а затем депортация в Германию, тюрьма в городе Карлсруе, вновь допросы и пытки, а затем концлагерь Равенсбрюк. В концлагере Елена Петровна находилась три года. В мае 1945 г. узников концлагеря освободили англичане. Сколько было радости! Думала — закончились муки.
Возвращалась домой через Белоруссию, но была арестована по причине ей самой неизвестной. После проверочного лагеря была этапирована на Белое море, в г. Молотовск… Потом была пересылка, этап — на трассу Тайшет — Лена. Работала на 11-ом сельхозе на полевых работах, наступила зима — на лесоповале, на строительстве трассы. Елена Петровна отбыла в’ Озерлаге полный свой срок — десять лет. И лишь в 1972 г. Брестский областной суд пересмотрел дело по обвинению ее в шпионаже, приговор военного трибунала войск НКВД г. Барановичи от 31 декабря 1945^г. был отменен за недоказанностью предъявленного обвинения. Е. П. Буневич по данному делу была реабилитирована…»
Среди заключенных Озерлага было много так называемых «западников», то есть жителей зап. Украины и Белоруссии, репрессированных по обвинению в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями, за связь с «бандеровцами» или участие в их вооруженной борьбе против Советской власти на Украине, Белоруссии, а также за принадлежность к украинской греко-католической церкви, различным религиозным сектам. О последних писала.бывщая узница Озерлага И. И. Емельянова в своих воспоминаниях-«Дочери света» («Новый мир», а также «Озерлаг: как это было> Вост.-Сиб. Изд.,1992г.
Кстати, Ирина Емельянова -дочь близкого друга Б. Пастернака, Ивинской. После смерти Б. Пастернака Ивинская и Емельянова были осуждены и отбывали срок в Озерлаге.
В Озерлаге оказался и Иосиф Слипий, архиепископ Украинской греко-католической церкви, арестованный в 1945 г. вместе с другими религиозными деятелями этой церкви. Аресты последовали после того, как в Москве было принято решение о воссоединении УГКЦ с Русской православной церковью (1946). Если верить данным Д. Степовника, то было арестовано 10 епископов, 1400 священников, 800 монахинь. Около 4.5 тыс. храмов, монастырей, церквей, семинарий отдали православной церкви под склады, музеи. География мест заключения И. Слипия охватывает всю Сибирь, Заполярье, Урал, Мордовию. Его обвиняли в контрреволюционной деятельности, шпионаже в пользу Ватикана, во враждебности к СССР, сотрудничестве с немцами в период оккупации, паразитическом образе жизни за счет народа. И. Слипий был освобожден по просьбе Д. Кеннади и Папы Римского. В общей сложности он провел в лагерях и тюрьмах 18 лет. В 1963 г. И. Слипий покинул СССР, уехал в Рим, где Папа Павел VI возвел его в кардиналы. Находясь на этом посту он успел построить кафедральный собор в Софии, открыть Украинский католический университет. 12 томов его богословских трудов было опубликовано в Ватикане.
Если поэтам и писателям в лагерях запрещалось сочинять, то артистов, музыкантов лагерное начальство привлекало в коллективы художественной самодеятельности, в так называемые культбригады. Во многих лагпунктах Озерлага, в период временных смягчений режима, такие культбригады, самодеятельные театры, музыкальные коллективы устраивали концерты по праздничным дням для вольнонаемных, для местных жителей, лагерного начальства и заключенных. Есть свидетельство, что такие концерты устраивали, естественно с разрешения начальства, заключенные Тайшетлага еще накануне войны: «…Двадцать второго декабря (1939 г.) возле клуба, на заборе, на перроне вокзала появились яркие, как никогда, красно-голубых тонов объявления O’TOM, что в этот день в рабочем клубе состоится большой концерт и что будут показаны отрывки из оперы «Запорожец за Дунаем», исполнены цыганские песни и пляски…
Дорогие товарищи! Наш концерт, посвящен шестидесятилетию со дня рождения великого вождя и учителя, родного товарища Сталина!
Что тут началось! Зал колыхнулся — люди вскочили с мест и громко захлопали. После концерта, недалеко от клуба на безлюдной, укатанной розвальнями дороге, тускло серебрившейся под круглой луной, толпились люди и ежились в легких пальтишках от холода. Одни хлопали себя по бокам, другие прятали руки под мышки, третьи постукивали ногами, обутыми в брезентовые сапожки, чем видно, злили огромных, похожих на волков,»сытых овчарок.
— Живей! Поторапливайтесь! Чего тянетесь?! — не унимался визгливый конвоир и вталкивал артистов в строй. Артисты молчали… Женька и я стояли по пояс в снегу на обочине дороги, пока строй артистов не протопал мимо. Люди шли молча, согбенные, вобрав голову в плечи, скрестив перед собой на груди руки. Было слышно их тяжелое дыхание. Еще долго доносился до нас душераздирающий скрип под ногами несчастных оранжево-серебристого снега. Следом за молчаливым строем бесшумно скользила оранжевая луна, напоминая тусклое пламя свечей на алтаре…».
Собрав по различным лагпунктам профессионалов: музыкантов, певцов, танцоров, драм; артистов, культурно-воспитательная часть Управления Озерлага создала на базе 048 лагпункта (Тайшет, Центральные авторемонтные мастерские (ЦАРМ), будущий Тайшетский завод по ремонту дорожно-строительной техники) центральную культбригаду. Составлением концертных программ этой культбригады занимадась заключенная Лидия Александровна Баклина, бывшая солистка Большого театра и блестящая пианистка. Программы были колоссальные, театрализованные, рассчитанные на два-три часа, Лина Лоренс и Марина Александровна Спендиярова (дочь известного армянского композитора, автора оперы «Алмаст») пели целиком всю сцену письма Татьяны из оперы «Евгений Онегин».
В составе актерской группы этой культбригады было много драматических актеров из многих театров страны: Иван Иванович Флеров, актер Рязанского ТЮЗа; Тамила Мартынова, солистка балета Одесской оперы; украинец, балетмейстер Пустовойтенко; «великолепная, совершенно девчонка, эстонка Аста Лекстейн, прекрасная танцовщица;Юрий Львович Фидельгольц, закончивший актерский факультет ГИТИ-Са; Петр Кузьмич Рябых-Рябовский, актер Харбинского театра; Всеволод Топилин, «великолепный пианист, ученик Нейгауза, до войны он аккомпанировал Давиду Ойстраху» и многие — многие другие. Их усилиями и талантом осуществлялись постановки «Укрощение строптивой», «Веселая вдова», «Бедность не порок», «Платон Кречет», «Сильва», пьес А. Чехова и многих других произведений драматургии.
Но самым интересным и внушительным в культбригаде был оркестр, который возглавлял Вячеслав Петрович Кантутис. Оркестр исполнял «Славянские танцы» Дворжека, концерты Мендельсона, «Цыганские напевы» Сарасата, мелодии П. Чайковского, Кабалевского и др. И под звуки этого оркестра танцевала свои импровизации молодая балерина из Будапешта Долли Тарквариани-Преч, через некоторое время умершая в одной из лагерных больниц. Играя на разводах, в столовой во время ужина з/к учился мастерству баяниста белорусский парнишка Юзек, в последствии лауреат многих конкурсов .ц фестивалей, руководитель народного ансамбля песен и танцев Белоруссии «Спадчина» Сушко Иосиф Фомич. Как упоминается в некоторых воспоминаниях з/к он стал аккомпанировать Лидии Андреевне Руслановой, оказавшейся в Озерлаге зимой 1949 года:
«…Когда после нашей части концерта она вышла на сцену, зал замер. Огромная столовая была забита так, что яблоку было негде упасть. В передних рядах сидело лагерное начальство. Во время наших концертов аплодисменты были запрещены. Таков был порядок. Мы к этому привыкли. А когда вошла Лидия Андреевна, зал совсем затих. На ней было черное платье, на плечах черно-белая пелерина. У Руслановой помимо выразительного лица и прекрасного голоса, была удивительная жестикуляция. Особенно мне запомнился ее жест, когда она руку, согнутую в локте, поднимала к своему лбу и таким царственным движением опускала ее вниз. Когда кончилась первая песня, потрясенный зал молчал, не раздалось ни одного хлопка. И вот, я помню, как мой мозг поразила мысль: «Боже мой, как она сейчас себя чувствует?! Она, привыкшая к шквалам аплодисментов, к успеху, к всенародной любви!». И вдруг — мертвая тишина зала. Затем она спела вторую песню, спела с такой силой, с такой страстью и отчаянием, что зал не выдержал. Первым поднял руки Евстигнеев, начальник Озерлага, и захлопал. И сразу загремел, застонал от восторга зал. И з/к, и вольные кричали «браво». Ее долго не отпускали со сцены. Она пела всенародно известные песни — «Липа вековая», «Когда я на почте служил ямщиком», «Брат сестру качает», «По улице — мостовой»и, конечно же, «Валенки…»
Оркестр концертной бригады Озерлага насчитывал в своем составе около 11 человек, хор — около 80, но имена всех «крепостных», по выражению А. Солженицына, артистов мы просто не в состоянии перечислить. Тем более рассказать о каждом из них, или хотя бы о тех, о ком есть сведения в нашем архиве. Концертная бригада для них была не только возможностью избежать общих физических работ, но и возможностью заниматься своим любимым делом, что помогало жить в тяжелых лагерных условиях. И выходя из заключения, некоторые из служителей лагерных муз, по разным причинам, оставались жить в нашем городе. Оставшись, они сумели внести определенный вклад в развитие культуры Тайшета. Долгие годы руководил женским вокальным коллективом «Бирюсинка» Михаил Дмитриевич Лисовский, боянист-профессионал, в прошлом з/к, участник культбригады Озерлага. В тайшетских клубах и Доме пионеров бывшие з/к дали начальное музыкальное образование многим тайшетцам, подготовили кадры культработников, стояли у истоков возникновения в Тайшете духовых оркестров. Клочков В. Я., драматург, певец, педагог по вокалу; Котеленец Николай Николаевич, драматург, режиссер; Акодис Валентин Николаевич, художественный руководитель;
Наархане, Фридман осуществляли на сценах Тайшета силами детских коллективов художественной самодеятельности постановки спектаклей «Синяя птица», «Снежная королева» и др. Француз по национальности, бывший лагерник Пьер Супью создавал для этих постановок прекрасные декорации. Великолепно справлялась с работой костюмера Александра Владимировна Жемелева. Большую роль в развитии танцевального искусства в Тайшете сыграла Елена Борисовна Бланковская, профессиональная танцовщица, волей судьбы заброшенная в лагеря ГУЛАГа. Заметную роль в литературной жизни нашего города сыграл Владимир Игнатьевич Муравьев, сосланный в Тайшет после освобождения из лагерей. При его жизни были опубликованы две его книги — «Высокая широта» и «В маленьком городе». Именно он стоял у истоков и поныне действующего в городе литературного клуба «Бирюса». И как бы не замалчивалось лагерное прошлое Тайшета, но именно лагерям ГУЛАГа, как это не печально, обязан наш город как своим экономическим так культурным развитием в 30-60 гг., нисколько не принижая роли самих тайшетцев.
Попытаемся кратко, насколько позволяют наши документы, проанализировать роль Тайшетских лагерей ГУЛАГа в развитии Тайшета и Тайшетского района. О роли з/к в строительстве западного участка БАМа мы уже говорили, как и о их роли в развитии культуры нашего города. В лагерном комплексе имелись столярные, слесарные, швейные, слюдяные мастерские, которые помимо обслуживания самих лагерей производили часть продукции для продажи местному населению. В годы войны производство товаров народного потребления резко снизилось, поэтому большую роль в снабжении населения играли такие местные мастерские. Силами з/к в Тайшете было построено достаточно большое количество жилых домов (улицы Кооперативная, им. Фрунзе, Пушкина, Кирова и др. в юго-восточной части города), здания различного предназначения -детсады, больница, гостиница, баня, магазины, столовая, казармы, производственные помещения и многое другое. Все эти здания в разное время стало достоянием города:
«Решение Тайшетского районного Совета Депутатов трудящихся от 6 марта 1940 г. — передать помещение амбулатории вместе с оборудованием Тайшетскому Райздравотделу для организации там городской амбулатории;
— помещение бывшей гаупвахты, оружейный склад и склад под различное имущество передать Райздравотделу для организации там инфекционного отделения;
— детсад передать районе для организации гордетсада;
— клуб и помещение гостиницы передать горсовету для создания там городского клуба и городской гостиницы;».»
Многие из перечисленных помещений по сей день находятся в эксплуатации в виде помещений Центральной районной больницы, некоторых отделов районной администрации, городского комитета по делам молодежи и спорта и др.
Строительство ж/д потребовало привлечение немалого количества вольнонаемных, жителей города и района, что имело положительное значение для Тайшета — появились новые рабочие места. Для подготовки необходимых кадров Управления строительства создало учебные комбинаты, где тайшетцы получали различные профессии. В числе з/к были люди самых различных профессий и порой с высокой квалификацией, каковых в Тайшете было мало. В 1946 г. в наш город вернулись Центральные авторемонтные мастерские Озерлага, которые постепенно превратились в довольно крупный завод по ремонту дорожно-строительных машин (ЗРДСМ) и стал градообразующим предприятием, наряду с Тайшетским отделением Восточно-Сибирской ж/д. Этот завод, з/к работавшие там в первые годы, дали Тайшету новые рабочие места, подготовил большое количество инженерно-технических работников, рабочих высокой квалификации, построил необходимую социально-культурную сферу
В медицинских учреждениях лагерей, где порой обслуживались и местные жители, работали врачи-заключенные, о которых и сейчас помнят тайшетцы старшего поколения: хирург, профессор Флоренский, терапевт Есипов, невропатолог Бачинский, рентгенолог Туль и многие другие.
На этом не закончен анализ вклада з/к тайшестких лагерей ГУЛАГа, предстоит дальнейшая, подробная работа в этом направлении.
Длинная дорога в Сибирь
Из прошлого Тайшета не выбросить такие события как депортация народов СССР в Сибирь. Первые этапы депортированных прибыли в наш район в начале мая 1940 года. На это указывает протокол 2-ой сессии районного Совета депутатов трудящихся от 21 мая 1940 г.: «…Депутатам необходимо провести большую культурно-воспитательную работу с переселенцами, прибывшими из Польши…». В этом документе указана самая ранняя дата, из имеющихся в нашем распоряжении документов, прибытия депортированных в Тайшетский район. На эту же дату (1940г.), указывает и другой источник — книга «Геноцид литовского народа, 1939-1940 г.г», изданная в Литве в 1992 г. и содержащая списки тысяч литовцев, депортированных в указанные годы в отдаленные районы страны. Кроме того, в нашем распоряжении имеются материалы Восточного архива (г. Варшава, Польша), воспоминания самих депортированных, в которых указывается 1940 г., как год начала депортации в наш район. На основании всех имеющихся материалов попытаемся выяснить различные аспекты положения депортированных в нашем районе, в том числе и контингент этой категории людей.
«…Мой отец был крестьянином, в Литве он имел 30 га земли, двух лошадей для пахоты. Сам работал и его сыновья. Разве что на уборку приглашали людей за плату. Когда прогнали немцев, начали в Литве создавать колхозы. А мы про колхозы наслышались много плохого. Отец в колхоз наотрез отказался вступать.64 Нас местные активисты согнали с земли, погрузили с такими же семьями в теплушки и погнали в Сибирь…».
«…Со стороны СССР доверия к Литовской Армии не было. Во всех частях были введены советские политруки. Конечно, правительству СССР было понятно: если начать открытые репрессии по отношению к литовским офицерам, то начнется сопротивление. Поэтому поступили хитрее: объявили военные маневры, в которых принимали участие только советские войска, а литовские офицеры были приглашены в качестве наблюдателей. Всех их собрали в одном месте, окружили и объявили, что все офицеры арестованы…». Речь идет о событиях, имевших место в Прибалтийских республиках после ввода туда советских войск в 1940 г. Подобные события, но только происшедшие в Латвии, описаны в книге А. Лиепы «Эксгумация», повествующей о судьбе латышского офицера Анатолия Сондорса: «…В каждом «бобике» (так называли тип автомашины, находящейся на вооружении в советских войсках) по восемь-десять латышских офицеров, вся группа — около тридцати. Проехав какое-то расстояние, машины остановились на дороге. Звучит команда выгружаться, строиться в шеренгу. Откуда ни возьмись множество политруков. Шеренга поворачивается и по команде «Шагом марш!» начинает углубляться в лес. Идут по двое, рядом с каждым офицером-латышом политрук. Когда выходят на площадку, снова команда «Направо!». Когда офицеры поворачиваются, политруки оказываются впереди с пистолетами в руках, сзади солдаты с поднятыми винтовками и примкнутыми штыками…
— Руки в верх! — командует незнакомый русский офицер. Когда команда выполнена, незнакомые офицеры отнимают у латышей пистолеты, отстегивают и бросают на землю планшеты… Группа возвращается на большак, там ждут грузовики. Арестованные грузятся, ложатся и садятся на пол кузова. Позади два солдата с винтовками… На Гульенском вокзале, в скотских вагонах арестованные встречаются с арестованными в Литенском военном лагере. А «бобики» тем временем несутся в лес за новой партией арестованных.
В эшелоне около четырехсот тридцати человек, в каждом из больших вагонов — около шестидесяти, в маленьких — меньше. Теснота, невыносимая жара. Одни ложатся на пол, другие на деревянные нары. Эшелон, простояв в Гулбене ночь и значительную часть следующего дня, трогается, наконец-то, по направлению к Риге. В Шкиротове подвозят еще офицеров Мангальского зенитно-артиллерийского полка и тех, кого арестовали дома, .во время отпуска. Мучает голод, жажда, хочется курить. У некоторых есть деньги, они могли бы что-нибудь купить, если бы их выпустили бы на какой-нибудь остановке… Солдаты охраны глядят с ненавистью, как будто бы сюда пригнали разбойников и убийц. Крики, угрозы, грубая брань. Дни погружаются в трясину неизвестности. В Юхново офицеров привезли двадцатого июня. В ночь на двадцать девятое — тревога. Вновь приказывают строиться в колонны, вновь переход длиною в целую ночь. На заре они находят на дороге газетную страницу. В ней речь Молотова. Оказывается, началась война.
Арестованные в ожидании поезда почти весь день простояли в каком-то сарае. Наконец, эшелон подан и они продолжают путь. Начинается голод. Комендант эшелона получил деньги на провизию, но закупил только черные сухари. Молодые офицеры свои съедают, а у старших начинается катар, они свою норму кладут в мешок и грызут сухари; лишь когда голод становится невыносимым. Но теперь сухари заплесневели: по углам вагона оседает сырость. В дождливые дни в окна попадает вода. Люди начинают роптать. Тогда им выдают соленую салаку. Пить не дают. Возможно, поезд не может остановиться. Через многие часы остановка и арестованные получили возможность выйти из вагонов. Они припадают к ржавой воде в канаве, зачерпывают ладонями бурую, пахнувшую илом воду, пьют взахлеб. И после этого начинается дизентерия. Первыми начинают болеть те, кто постарше, аккуратные люди, жившие в более стерильных условиях. Молодые, у которых еще только миновали мальчишеские годы, держатся дольше.
…Красноярск. Путь туда длился больше месяца…. На другом берегу Енисея, в Злобинском пересыльном лагере, офицеры проводят несколько недель. Прибывают еще сорок два латышских и литовских офицера в высоких чинах, арестованные на курсах в Артиллерийской академии. Мужчин поздоровее, не болеющих дизентерией, уводят на берег Енисея грузить баржи. Они грузят их железом, цементом, продуктами с Норильской базы снабжения. Постепенно образуется караван барж, тяжело нагруженных стройматериалами. Когда баржи готовы к отплытию, арестованных загоняют в свободные трюмы. В закрытом помещении, вплотную друг к другу, размещается на полу свыше тысячи человек. На палубу не выпускают, полоску воды и берега видно только через люк… Караван медленно плывет по Енисею. На корме баржи — санчасть с несколькими кроватями. Там заболевшие в дороге. Давно уже позади Полярный круг. Вот и Дудинка. На станции узкоколейки ожидает поезд с открытыми платформами. Через три часа дрожания от холода и дороги, наконец-то, достигнута цель бесконечного далекого пути — поселок Норильск».
О количестве депортированных в Тайшетский район можно судить по следующим документам:
1. В книге «Геноцид литовского народа» (том 1) содержатся фамилии 55 человек, вывезенных в наш район, и 90 человек — в соседние с нами места Нижне-Ингашского района, в основном в район строительства ж/ д Решоты-Багучаны. Эти люди были депортированы в 1939-1940 г.г.
2. Протокол заседания исполкома Тайшетского райсовета депутатов трудящихся от 25 июня 1940 г. «Об открытии новых школ» содержит следующие данные: «…В Короленковском сельсовете… прибыло детей спецпереселенцев из зап. Украины и Белоруссии школьного возраста: на участок Удачная — 246 чел.; Золотая Гора -196 чел., Топорок -175 чел.; Квиток — 459 чел»
3. В протоколах есть еще информация: «…Пойминский химлесхоз получил рабочую силу из зап. Украины в количестве 60 человек спецпереселенцев…»
4. «…Открыть школу в п. Песчанка…. куда прибывают рабочие спецконтингента в количестве 30-40 семей латышей…»
5. По данным восточного архива (г. Варшава) в Тайшетском районе находилось 178 человек, вывезенных из Польши. Но это лишь часть данных и самая меньшая.
6. В Бирюсинском детдоме содержалось до 1964 года 67 польских детей и работало 9 взрослых поляков.
7. В г. Бирюсинске, пос. Квиток, в с. Н. Заимка, в бывшем пос. Колючий насчитывается более 200 могил умерших в депортации.
Эти данные, конечно, не полные и не окончательные. Известно, например, что часть депортированных поляков проживало в бывшем поселке Каен, который существовал недалеко от пос. Тремино.
Депортированные, согласно решения районного Совета, привлекались к выполнению трудовой повинности, Большинство из них трудилось на предприятиях лесохимической промышленности района. Условия их жизни были тяжелыми, тем более в условиях войны, без личного подсобного хозяйства. В качестве примера приведем отрывок из письма польской девочки, находившейся вместе с родителями в пос. Квиток:
«…Зарабатываем мало, хлеб стоит 1 руб. кг. Дают два кг муки ячневой и 1 кг овсяной крупы и еще 1 кг гороха. Это на месяц рабочему, а кто не работает, тот ничего не получает. Жизнь тяжелая, не знаю, увидимся или нет когда-нибудь…»
Выше мы уже приводили отрывки из писем з/к Мирошниченко, который оказался в заключении уже после того, как вместе с семьей был депортирован из Зап. Белоруссии в Квиток. Ниже приводим воспоминания его дочери:
«…Я родилась в 1929 г. в 3. Белоруссии. Эта территория и г. Белосток в то время находились под Польшей. Родители мои украинцы, отец работал у поляка — помещика лесничим. В феврале 1940 г. нас совместно с поляками на ст. Жедни погрузили в товарные вагоны, говорили, что нас переселяют в другую область. Все хозяйство и вещи остались, разрешили взять только по 30 кг на человека. Везли нас три недели и 2 марта привезли в пос. Топорок Тайшетского района. За два дня до нашего приезда из Топорка увезли з/к, а нас поместили в бараки этого лагеря со снятыми дверями на камерах. В камерах имелись 2-ярусные нары, поместили по 20 семей в каждом бараке, которые отапливались тремя железными печками. Нам, прибывшим, запрещалось покидать поселок, и если кого ловили за его пределами, то сажали на трое суток под арест. Жизнь наша была ужасной… В октябре 1940 г. нас перевезли во вновь построенный поселок Ново-Удачная. Перевезли только семьи передовиков-стахановцев. Отец работал тогда на лесозаводе, а я пошла учиться в 4 класс. Школа была в пос. Неудачная. Заключенные еще достраивали -поселок и иногда заходили с конвоем погреться. Жили они за поселком в шалашах из лиственничной коры. Мы, дети, ходили позже туда смотреть их жилье и не могли понять, как могли люди жить в этих шалашах… 31 августа отца моего арестовали… Вскоре по почте мы получили открытку от него с сообщением, что находится в лагере недалеко от Квитка — колонна Ns 21 (4-я больница) ст. Топорок и просит передачу. У нас с мамой у самих ничего не было поесть, но мама решила пойти по миру. В поддержании жизни отца в лагере помогали люди: русские, поляки. Помог знакомый поляк — ветеринар, врач Ланский. В то время дохли лошади и их дорезали. Ланский давал нам немного мяса для отца. Легально посылки, можно было передавать только раз в году-.. Мать доставала куски хлеба милостыней и передавала их нелегально в лагерь…»
Детей, потерявших родителей в депортации, помещали в Бирюсинский детдом. «…Мы приехали на место под названием Золотая гора, и нас поместили в поселок, который ранее занимали з/к. Это были бараки, построенные на сваях, под ними можно было пройти, а пол был сделан из стволов деревьев, расколотых пополам, потолок тоже, и в щели пробивался свет. Был март месяц, и еще было холодно: волосы примерзали к стенам. Таких бараков было более десяти. В бараке размещалось 20 семей. Комнаты были разделены досками. В каждом бараке было по три печи из железных бочек: две печи при выходе, одна по середине барака. Родителям и шестнадцатилетней сестре надо было ходить на работу. Я оставалась с младшими… Из тех времен я запомнила следующее событие: собрали как то нас, ребятишек, в клубе и приказали просить: «Бог, бог, дай пирог!». Но ничего не происходило. Потом приказывали просить: «Совет, Совет, дай конфет!». И рассыпали конфеты.
Первое тяжелое переживание на Золотой горе — смерть красивого, как сон, братишки Ганюси. Ему было всего один год и восемь месяцев. Умер он от дизентерии. Чтобы его спасти от болезни, я ходила в тайгу искать ягоды, так как думала, что они его спасут. Ягоды для нас были спасением, за них жены наших стражников давали хлеб. Началась война. Нас избавили от комендатуры и выдали временные паспорта. Отец, как и многие другие, уехал с Золотой горы и поступил паромщиком в д. Бирюса. В той деревне умирла моя младшая сестра… В 1944 году, в июне, после дождей случился сильный паводок, и все плоды весенних работ (посадки картофеля, овощей), залило водой, вода сошла — все сгнило. Тучи комаров, тиф. Сначала заболела я, потом отец. Он после болезни долго не мог ходить и слышать. Сестра Ядвига заболела чахоткой…».
«…В октябре 1942 года отец не вернулся с работы. Вечером в землянку пришли соседи и сказали, что отца забрало НКВД, а нас, меня и сестренку, отправили в д. Бирюсу, в детдом. Здесь мы получили новые фуфайки и катанки и марш — на работу!. …Помню Рождество 1944 года в детдоме. После обеда получили каждый по пять картофелин в мундире с напутственными словами от директора. Ели, а ночью заливались слезами в подушку. Не только голод был нашим кошмаром: при работе в поле или в лесу тучи комаров облепляли человека. И еще одного нашего врага надо назвать — это морозы, достигавшие порой 50 градусов. Наступала пора весны, приходило лето, которое вызывало желание жить, потому что нам было известно — скоро осень, а значит будем работать на копке картофеля и тогда сможем насытиться картошкой. Да еще сделаем запас на зиму. При копке картошки ели ее сырой, едва почистив ее от грязи. От этого сначала повышалась температура, но она через два-три дня спадала. Чтобы сделать запас на зиму, приходилось завязывать низ штанин и более красивые картофелины складывать туда…
Помню, как на одном из обедов в столовой детдома, бывший фронтовик, директор детдома, объявил нам: идет договор о вашем возвращении в Польшу Так я с сестрой Марией дожил до мая 1946 года, когда нас в количестве 350 человек детей вывезли в Москву, а затем в Польшу…».
Детская память надолго сохранила воспоминания о годах депортации и ее трагическое начало. Эти воспоминания дают некоторое представление о причинах насильственной эвакуации в Сибирь. Поэтому мы посчитали необходимым привести часть воспоминаний Ирины Щенской:
«…Мы были семьей, состоящей из семи человек, и зарабатывали на жизнь единоличным хозяйством в восемнадцать гектар. Эту землю получил мой отец — легионер. (Легионеры — это солдаты-добровольцы Польских легионов, отрядов, сформированных И. Пилсудским в 1914 г. для боев с царской apмией совместно с армией Австро-Венгрии. После первой мировой войны и провозглашения независимости Польши в 1918 г.. легионеры стали основным костяком польской армии, воевавшей в период с 1918-1921 год против Советской России. Польские легионеры пользовались в стране уважением и привилегиями, в том числе и при покупке земли. Здесь мы привели и будем приводить пояснения пана А. Пискадло, польского историка, который родился в пос. Колючий Шиткинского района в годы депортации и много сделавшего для пополнения архива ИПО «Бирюса» материалами Восточного архива г. Варшавы). Хозяйство не имело построек и требовало огромной работы. Мы очень любили нашу землю и наш дружный дом. Мы, еще будучи детьми, старались внести свой трудовой вклад в развитие нашего хозяйства. Постепенно появился большой и красивый дом, хозяйственные постройки и огороженный двор. 1939 год. Во время копки картошки до нас дошли сведения о начале войны. Когда минуло две недели, пришли советские войска. (17 сентября 1939 года, согласно пакта Молотов- Рибеннтроп, произошло разделение Польши на сферы влияния). 10 февраля 1940 года, ночью, пришли в наш дом советские солдаты и сказали: «Вы вредители СССР, вас надо вывезти в Сибирь.> Какого-то ранга офицер приставил к голове отца револьвер и спрашивал «Ты, сукин сын, , попяцкая морда, ты в двадцатом году воевал против мае? «Отец отвечал, что воевал. Офицер: «А ты убивал наших?». Отец отвечал что стрелял, но не знает убивал или нет. На это офицер: «Тебя надо расстрелять». Папа снял шапку, опустил руки и сказал: «Стреляйте». Офицер взбесился: «Нет! Это для тебя слишком хорошо. Ты поедешь в Сибирь и там увидишь, как твои дети будут умирать от голода, тогда-то ты и сам подохнешь!». В Сибирь мы ехали три недели. (Надо сказать, что это очень быстро. Моя семья ехала в Сибирь около шести недель). Мы приехали в местность под названием Золотая гора. Там нас ждали постройки, ранее заселенные заключенными…»
Все вышеприведенные материалы рассказывают о первой волне депортации в наш район. В завершающий год войны и сразу же после победы над фашисткой Германией последовала вторая волна депортации. В Сибирь были отправлены многие жители Прибалтики, Украины, Белоруссии, Польши за сотрудничество с немецкими оккупационными властями, за содействие «бендеровцам», «лесным братьям» в Прибалтике и многие другие. Документ, который приводится ниже, дает некоторое представление о причинах депортации в послевоенные годы:
«Приказ № 0078/42 от 22 июня 1944 г., Москва.
По народному комиссариату внутренних дел Союза ССР и по народному комиссариату обороны Союза ССР.
Содержание: О ликвидации саботажа на Украине и о контроле над командирами и красноармейцами, мобилизованными из освобожденных областей Украины.
Агентурной разведкой установлено: за последнее время, особенно в Киевской, Полтавской, Винницкой, Ровенской и др. областях наблюдается явное враждебное настроение украинского населения против Красной Армии и местных органов Советской власти. В отдельных районах и областях украинское население враждебно сопротивляется выполнению мероприятий партии и правительства по восстановлению колхозов и сдаче хлеба для нужд Красной Армии. Оно для того, чтобы сорвать колхозное строительство, хищнически убивает скот. Чтобы сорвать снабжение продовольствием Красной Армии, хлеб закапывают в ямы. Во многих районах враждебные украинские элементы, преимущественно из лиц, укрывающихся от мобилизации в Красную Армию, организовали в лесах «зеленые» банды, которые не только взрывают воинские эшелоны, но и убивают местных представителей власти. Отдельные красноармейцы и командиры попали под влияние полуфашистского украинского населения и мобилизованных красноармейцев из освобожденных областей Украины, стали разлагаться и переходить на сторону врага. Из вышеизложенного видно, что украинское население встало на путь явного саботажа Красной Армии и Советской власти и стремится к возвращению немецких оккупантов. Поэтому, в целях ликвидации саботажа и контроля над мобилизованными красноармейцами и командирами из освобожденных областей Украины,
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Выслать в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под немецкой оккупацией.
2. Выселение производить:
а) в первую очередь украинцев; которые работали и служили у немцев;
б) во вторую очередь всех остальных украинцев, которые знакомы с жизнью во время немецкой оккупации;
в) выселение начинать после того, как будет собран урожай и сдан государству для нужд Красной Армии;
г) выселение производить только ночью и внезапно, чтобы не дать знать членам семьи, которые находятся в Красной Армии;
3. Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей установить следующий контроль:
а) завести в Особых отделах специальные дела на каждого;
б) все письма проверять не цензуре, а через Особый отдел;
в) прикрепить одного секретного сотрудника на 5 человек командиров и красноармейцев;
4. Для борьбы с антисоветскими бандами перебросить 12, 25 карательных дивизий-НКВД;
‘Народный комиссар Внутренних дел Союза ССР Берия…
К сожалению, об этом периоде депортации в наш район имеются лишь незначительное количество данных, некоторые из них мы уже привели выше. Это данные Тайшетского горархива о прибытии спецпереселенцев в Пойминский химлесхоз и пос. Песчанка. Кроме этого, есть воспоминания бывших депортированных этого периода, которые мы частично приведем ниже. Эти воспоминания позволят определить причины депортации, места расселения депортированных, использование их труда, условия жизни и быта. Г. Г. Бачинская, с маленькой дочерью на руках, была депортирована по причине осуждения мужа, Я. Бачинского, доцента медицинского факультета Львовского университета, на 10 лет содержания в ИТЛ.
«…В ночь с 26-го на 27-е апреля 1950 г. забрали и меня, нашу 2-х летнюю дочь и мать мужа, которая жила вместе с нами. В тюремной машине повезли в пересыльную тюрьму Семью политзаключенного (Я. Бачинский был обвинен по ложному доносу в связях с «бендеровцами») надлежало депортировать. В тот день прибыло в тюрьму очень много таких как мы. Всех нас вывезли одновременно в мае месяце…»
Т. Н. Пискун была арестована 6 января 1950 года и до марта месяца содержалась в пересыльной тюрьме г. Дубна вместе с маленьким сыном. По ее воспоминаниям, в этой тюрьме содержалось много арестованных из Ровенской, Станисловской и др. областей Украины. Большое количество таких семей 18 марта 1950 года отправили в Сибирь. В том числе и в Тайшетский район, куда Т. Н. Пискун прибыла 9 апреля 1950 года. Прибывших разместили в ныне не существующих поселках района — Коренном, Колючем, Ямном, Болотном. В этих поселках уже проживали ранее депортированные литовцы, поляки. В первый год депортации условия жизни были тяжелыми. «…Голодуха. Хлеб давали только работающим. На детей не выдавали. При вывозе нас с Украины не разрешали брать ничего в дорогу. Мне кое-как отец сумел передать в дорогу мешок овсяной муки, но ее быстро съели и снова голод. В день выдавали килограмм овсяного хлеба. Пока находишься на работе, дети все съедали. Позже наладили переписку с родственниками, они стали присылать крупу, жиры, деньги. Стало легче жить, да и на детей стали выдавать хлеб. Литовцы, проживавшие уже здесь, имели огороды, и им жилось легче. Постепенно и я обзавелась огородом, появилась своя картошка. Работали мы на сборе живицы. Приходилось каждый день отмечаться в комендатуре…»
Многие из депортированных покинули район в середине 60-х годов, но многие остались жить и работать здесь. Большое количество литовских семей проживало до недавнего времени в п. Квиток, и там сохранилось большое литовское кладбище с характерными особенностями устройства могил. Подобных захоронений нет уже даже в самой Литве и можно такие кладбища считать историко-культурными памятниками. В последние годы стали частыми случаи перевоза праха умерших в Литву. Можно видеть на высоких крестах надписи: «Уехала на Родину, в Литву».
О японских военнопленных
Наличие в Тайшетском и Братском районах целых лагерных комплексов предопределило и такое событие исторического прошлого как пребывание японских военнопленных на Тайшетской земле.
Как известно из истории, 9 августа 1945 года СССР, выполняя решение Тегеранской конференции глав государств США, Великобритании и Советского Союза, начал военные действия против Японии, которая сосредоточила на границах СССР в Маньчжурии миллионную Квантунскую армию. Война была кратковременной, и уже 2-го сентября 1945 года состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии. В результате военных действий советскими войсками было взято в плен и вывезено в СССР 549.068 японских военнослужащих, в том числе 170 генералов и 26.345 младших офицеров. Десятки тысяч пленных оказалось в лагерях на территории Иркутской области. Из их числа формировались так называемые «отдельные рабочие батальоны японских военнопленных»;
В Тайшетский район первые партии пленных прибыли зимой на исходе 1945 года. Их разместили по некоторым лагпунктам, отдельно от советских заключенных, и использовали на строительстве того же Западного участка БАМа и сопутствующих работах (строительство жилья, шпалопиление, лесозаготовки). Бывший японский военнопленный Итиро Тагасуги вспоминает: «…Меня распределили работать в бригаду деревообработчиков. Место работы находилось на берегу небольшой речки, километрах в четырех от лагеря. Дорога от лагерных ворот… приводила к таежной поляне, на которой стояла полусгнившая развалюха барачного типа, украшенная неровной надписью «Лесозавод». Вокруг этого, с позволения сказать, завода,-была грязь и беспорядок, как на мусорной свалке. Повсюду валялись бревна, доски, опилки, щепки, и весь этот хаос был помечен следами естественных отправлений трудящихся. Внутри завода висели громадные лозунги, написанные корявыми буквами и с ошибками: «Товарищи рабочие, работницы, технологи, инженеры! Выполним сталинскую пятилетку в четыре года!», «При капитализме труд был рабской, катарожной повинностью, а при социализме он стал делом чести, делом славы, делом доблести и геройства. Сталин».
«Основной продукцией маленького лесозавода были шпалы для БАМа… Производственный процесс был прост: сначала баграми подтаскивали бревна, которые нам сплавляли по реке Топорок, выволакивали их веревками на берег, распиливали двуручной пилой на заготовки определенной длины и, обрабатывали на циркулярной пиле…».15 Он же приводит такой факт: «…По самым скромным подсчетам от Тайшета до Братска на трассе нас было около пятидесяти тысяч».
«Есть несколько проблем, связанных с сибирским интернированием, на которых японская сторона заостряет внимание. Одна из них — публикация точного числа японских кладбищ в России и количества захороненных. В 1949 году. в СССР существовало 341 кладбище, где было захоронено 34 тысяч человек. В 1959 году под надзором МВД осталось 27 кладбищ с 15.147 могилами. В Иркутской области захоронено 6-7 тысяч человек. До недавнего времени Советский Союз официально приводил цифру похороненных японских военнопленных — 3.957 человек и число кладбищ — 26. Японская же сторона апеллирует другой цифрой -60 тысяч умерших или 10 % от общего числа военнопленных, вывезенных на территорию СССР. Подсчеты советских исследователей свидетельствуют, что по разным причинам в СССР умерли и были похоронены в 1945-1956 г.г. 46.082 военнопленных».
«Больше всего японцев похоронено в Тайшетском районе. По всем документам проходила информация — до 500 человек. Но, как оказалось, в тайшетской земле покоится полторы тысячи японцев».
Что касается причин смерти военнопленных, то их можно назвать только после изучения актов о смерти и других мед. документов. Но некоторые причины ясны: тяжелая физическая работа (на которых были заняты люди не подготовленные и с подобной работой им не приходилось сталкиваться). Отсюда высокий процент травматизма, смертности. Так, например, «с декабря 1945 г. по июнь 1948 г. на кладбище ст. Топорок было похоронено 22 умерших. В кладбищенской книге против их фамилий стоит запись : «Убит деревом». К числу других причин можно отнести болезни по причине тяжелого для пленных климата, военные ранения, нехватку медикаментов, непривычное и некачественное питание.
Жизнь и распорядок дня военнопленных были строго регламентированы, как и у обычных заключенных. Им предоставлялись выходные дни. Специально для военнопленных в Хабаровске издавалась газета «Нихон симбун», которая попадала и Тайшетские, Братские лагерные комплексы. Для военнопленных демонстрировали кино, разрешалось чтение книг, для тех, кто владел русским языком. Среди пленных советскими политработниками с привлечением самих пленных велась социалистическая пропаганда. Среди пленных сохранялись знаки воинского различия и деление на подразделения, во главе с офицерами. Это делалось для поддержания воинской дисциплины. Для наказания провинившихся существовали штрафные лагпункты. Причинами наказания могли быть различные поступки, в том числе и потеря рабочего инструмента, нарушение распорядка дня, кражи (которые имели место).
Возвращение японских военнопленных на родину произошло в 1949-1950 годах. Долгое время память старшего поколения хранит представление о японских военнопленных как о самураях, ставя тем самым в один ряд настоящую военную элиту Японии, виновную в развязывании войны в Азии, и насильственно мобилизованных на фронт. И это объяснимо. Потребуется время, что бы и русские и японцы поняли, что война, фашизм, милитаризм — общая для всех народов беда, и все могут оказаться ее жертвой.
Тайшет в годы «большого террора»
Р. Конквест в своей книге «Большой террор» приводит следующий факт:
«Н. С. Хрущев на XX съезде КПСС сообщил, что число арестов по обвинению в контрреволюционных преступлениях возросло в 1937 году, по сравнению с 1936 годом, больше чем в 10 раз».)9 Это значит, что репрессии в стране приобрели массовый характер. Р. Конквест дает следующее объяснение этому. Во время допросов обвиняемых под нажимом следователей, всплывали имена людей, не имевших никакого отношения к преступлениям, якобы совершенным допрашиваемыми. Этих людей тоже подвергали арестам. Кроме того, в стране еще жили тысячи людей, когда-то принадлежавших к небольшевистским партиям, служивших в царской или белой армии, побывавших за границей. Все они рассматривались как потенциальные преступники. Пресса, радио призывали советских людей к активности в борьбе с врагами народа. Доносы становились обычным явлениями. Значительная часть населения страны была занесена Особыми отделами НКВД в списки врагов народа.
О массовости репрессий можно судить по данным о количестве репрессированных, заключенных ИТЛ, расстрелянных. Но необходимо отметить, что в различных источниках содержатся разные, противоречивые данные. В этой брошюре мы уже приводили данные В. Н. Земского о количестве заключенных в ГУЛАГе на 1 января 1937,1938,1940 годов. (В. Н. Земсков, ГУЛАГ (историко-социологический аспект), «Социологические исследования», №№ 6, 7, 1991 г.). А. Антонов — Овсеенко, опровергая данные В. Земскова, пишет: «Готовя текст своего доклада на XX съезде, Н. С. Хрущев затребовал от КГБ данные о репрессиях. Председатель комитета А. Шелепин передал соответствующую справку лично Хрущеву:…с января 1935 по июнь 1941 года в стране репрессировано 19.840.000 человек, из них в первый же год ареста казнены и погибли под пытками 7 млн…. По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 млн. по числу пайко-дач. Это в первые послевоенные годы.
Р. Конквест приводит следующие данные: 6 млн. лагерников в 1935-1937гг.
По подсчетам самих лагерников (а такие подсчеты велись, например, А. Вайзбергом) в 1939 г. заключенных ГУЛАГа было 9 млн. человек: По подсчетам О. Шатуновской их было 10 млн.
По данным И. А. Курганова, в годы ежовщины (1937-1938), пред и послевоенные годы (1937-1947) погибло 3.705.000 человек.
В 1939 году в стране существовало 63 ИТЛ, 425 ИТК, свыше 50 колоний для несовершеннолетних. Было где разместить миллионы заключенных.
Репрессии не обошли стороной и тайшетцев. По данным ИПО «Бирюса», с 1930 по 1949 год было репрессировано 197 жителей Шиткинского и Тайшетского районов, (объединение этих районов произойдет в 1960 г.). Цифра эта не окончательная. Пик репрессий пришелся на 1937 и 1938 годы. Соответственно 43 и 81 человек репрессированных. По социальному составу репрессированные распределяются следующим образом:
66 колхозников, 57 рабочих, 38 служащих, 9 учащихся общеобразовательных школ. Род занятий остальных установить не удалось.
Попытаемся на основе имеющихся материалов выяснить причины ареста некоторых тайшетцев. В предисловии к брошюре «Дело № 0969» № 3 из серии «Тайшет — город, рожденный Транссибом» мы рассказывали о судьбе П. Д. Криволуцкого, активного участника партизанской борьбы в нашем районе в годы гражданской войны. Он был арестован 2 октября 1936 года и приговорен к высшей мере наказания за якобы участие в террористической контрреволюционной организации. Приговор был приведен в исполнение 22 июля 1938 года в Иркутске.
На первых допросах П. Д. Криволуцкий отрицал свою причастность к контрреволюционной организации, да и вообще, к каким бы то ни было преступным замыслам. Но следователям, видимо, необходимо было раскрытие большого контрреволюционного замысла, и они добивались от подследственного признаний о существовании контрреволюционной террористической организации. И им, естественно, это удалось. После очередного допроса, Криволуцкий свидетельствовал:
«…Несмотря на упорное запирательство, мне не удалось скрыть свою контрреволюционную деятельность. С 1930 года я являюсь членом контрреволюционной повстанческой организации среди партизан, но еще с 1928 года состоял в нелегальной контрреволюционной троцкистской организации. С 1929 года я убежденный троцкист. …Троцкистская организация среди партизан существует с 1929 года, а в Восточно-Сибирском крае с 1930 года. «
Далее из материалов дела Криволуцкого следует, что для руководства к/р организацией был создан штаб, который, правда, вскоре распался, и вместо него был создан Центр. В его состав якобы входили многие из областного начальства, например, Разумов, секретарь крайкома ВКПб. Центр якобы готовил террористические акты, устанавливал контакты с японской разведкой, передавал сведения о состоянии ж/д транспорта, о воинских частях, о лесозаготовках и т. д. Велась подготовка восстания, намеченного на 1936 год. Велась вербовка новых членов организации.
Криволуцкий на допросе показывал: «Я выезжал в Тайшетский и Шиткинский районы и завербовал Кочергина И. А., бывшего кулака, эсера; Кочергина Е. Г., эсера, бывшего кулака. Оба они были активными участниками партизанской борьбы. Кроме них были, завербованы бывшие партизаны Жичкин М., Петров Степан, Чемоданов А. и другие. Всего по селу Бирюса 8 человек, в Тайшете -15, в Шиткино и Н. Заимке -18 человек. Другой подследственный по делу Криволуцкого говорил, что по области в составе контрреволюционной организации насчитывается 3000-4000 человек».
Многие из тех, кого называл Криволуцкий, были арестованы и приговорены к различным мерам наказания. С. Петров вернулся в Тайшет после нескольких лет ареста; М. Жичкин погиб в заключении, как и многие другие бывшие партизаны Шиткинского фронта, арестованные по делу о существовании в Иркутской области контрреволюционной повстанческой организации партизан.
В 1937-1938 г.г. в Тайшете была арестована группа учителей и работников железной дороги. Материалы Иркутского КГБ позволили выяснить причины их ареста и дальнейшую судьбу.
«Белугина Анна Валентиновна… арестована 12 марта 1938 года дорожно-транспортным отделом НКВД на Восточно-Сибирской железной дороге и привлечена к уголовной ответственности за активное участие в контрреволюционной шпионско-диверсионной организации и проведении шпионско-вредительской деятельности…»;
«Рапоцевич-Рамоненкова Мария Ивановна, арестована 15 ноября 1937 года Тайшетским РО НКВД по Иркутской области. 25 октября 1938 года Тройкой УНКВД необоснованно привлечена к уголовной ответственности за проведение шпионско-диверсионной работы в пользу польских разведывательных органов и участие в контрреволюционной шпионско-диверсионной организации…»;
«Челпанова Анна Ионовна… арестована 23 февраля 1938 года тайшетским РО НКВД и необоснованно привлечена к уголовной ответственности за активное участие в контрреволюционной шпионско-диверсионной организации..,»;
«Колмаков Николай Прокопьевич… арестован 5 ноября 1937 года, нео-бо^нованн^привлечен к уголовной ответственности за то, что с 1918 года являлся одним из организаторов белогвардейской повстанческой организации в Тайшетском районе, принимал активное участие в свержении советской власти в Сибири…»;
«Фесенко Александр Никитович…арестован 22 февраля 1938 года. …Обвинялся в том, что являлся участником контрреволюционной правотроцкистской организации и по ее заданию проводил вредительскую работу в железнодорожной школе ст. Тайшет…’.
Дело по обвинению М. И. Рапоцевич-Рамоненковой — небольшая по объему папка-скоросшиватель. Синяя, с большим черным номером — № 7702. Пожелтевшие, исписанные разными почерками страницы: справки, протоколы допросов, очных ставок, свидетельских показаний, приговор. …Страницы хрупкие, края их крошатся… И человеческая жизнь была в те годы такой же хрупкой. Дело открывает справка по делу Рапоцевич-Рамоненковой, составленная следователем Тайшетского РО НКВД:
«…Полька по национальности, ее брат Антон — доброволец Колчака, пролез в партию, но был вычищен. Настроена антисоветски, среди учителей проводила агитацию, за это была снята с должности заведующей учебной частью школы в 1936 году. При ней ученики много попортили из рогаток портретов вождей, среди учеников были антисоветские выпады. Имела тесную связь с бывшим директором железнодорожной школы Александровым, в прошлом архиереем, контрреволюционным элементом, жившим под чужой фамилией, осужденным на шесть лет в 1938 году…».
На первых допросах Рапоцевич — Рамоненкова отрицала свою принадлежность к какой бы то ни было организации, участие в шпионаже. Но вскоре она уже начинает называть имена, факты своей вербовки, подтверждает свое членство в организации. Почему? Признавались и все остальные, арестованные по ее делу — С. В. Подольский, А. В. Белугина» А. И. Челпанова, работники ст. Тайшет М. И. Зверев, И. А. Жуков и другие…
Из дела следует, что органами НКВД в Тайшете раскрыта контрреволюционная организация, сотрудничавшая с разведорганами буржуазной Польши. Из показаний Рапоцевич-Рамоненковой: в организацию ее вовлек некий Аркадий Абрамович Гордошников, с которым она встретилась в доме некой Марии Яковлевны Рубинштейн. Через составителя поездов Гуськова получала сведения и передавала их Гордошникову, а после его отъезда — Константину Левицкому, бухгалтеру леспромхоза, поляку по национальности. Связи с именно с польскими разведорганами легко было сфабриковать, так как поляков а Тайшетском районе проживало немало. Понятным было и отношение СССР к Польше, а вскоре последовала и депортация поляков в Сибирь. Предъявить обвинение человеку и осудить его было просто. Порой в этом деле были парадоксы: в «Озерлаге» содержался заключенный, обвиненный в шпионаже в пользу…Гватемалы.
Вынуждены были признаваться в несодеянных преступлениях все привлеченные по делу Рапоцевич — Рамоненковой. Н. П. Колмакова, видимо, допрашивали с особым усердием и удовольствием. Еще бы, такой криминал, такие факты! В 1917 году — учеба в школе прапорщиков, служба в армии Колчака в 1918 году, начальник районного штаба повстанческих отрядов в Тайшете, связь с контрреволюционными элементами : В. И. Александровым, Розиным, зав. Тайшетского РОНО. Колма-ков якобы завербовал в организацию учителей школы Шукевича, Макееву, Минталь. Под началом Колмакова в 1918 г. состояло 12 (!) повстанческих рот, сплошь из офицеров царской армии, «петлюровцев* (?), невесть как оказавшихся в нашем крае, кулаков. А. И. Челпанова уже на втором допросе признавалась:
«…Я, Челпанова Анна Ионовна, имея недовольство к Советской власти, как и другие учителя Тайшетской школы Н. П. Колмакова, А. В. Белугина, к воспитанию учащихся 5-10 классов относилась антисоветски,, о чем неоднократно ставился вопрос на собраниях…».
Михаил Петрович Зверев, коммунист, пропагандист железнодорожного узла, прежде работал в школе, где его и завербовала якобы Рапоцевич — Рамоненкова. Зверев это отрицал: «Я честно работал, как коммунист!». Окрик следователя: «Не двурушничай! Сознавайся во всем!». И М. П. Зверев признается, называет имена 18 человек, членов подпольной диверсионной организации, среди которых учителя городских школ уже названные и еще Везунов, Фесенко.
Станислав Владиславович Подольский, он же Подлеская Анастасия Терентьевна, которая в 1918 году «по физическим обстоятельствам» сменила фамилию и внешний вид, «превратившись» в мужчину. С мая 1919 года по октябрь 1920 года находился в Красной армии, затем в Саратовской губернии работал в учкоме комсомола. По его словам, был завербован во время болезни врачом, неким Стафинским. В 1924 году по его заданию выехал в Сибирь для ведения подрывной работы в Тулуне, Тайшете.
Анна Валентиновна Белугина, выпускница Винницкого женского училища, дочь управляющего имени П. А. Столыпина в Литве, познакомилась с Н. П. Колмаковым через свою племянницу. Принимала участие во встречах членов организации, которые проходили подвидом вечеринок на квартире Колмакова.
Целью этой организации был сбор сведений о движении поездов через Тайшет, о состоянии паровозного парка, о настроениях железнодорожников.
Контрреволюционеры должны были способствовать сознательному ослаблению работы предприятий железнодорожного транспорта., проводить агитацию среди населения, подрывать трудовую дисциплину Исходя из этих надуманных целей, следователи стремились добиться показаний от обвиняемых, в которых бы фигурировали имена, все новые и новые имена. Тем самым создавалась бы картина крупномасштабного заговора, раскрытие которого поощрялось властью. И имена назывались: парторг депо Тверякова, машинисты Котов, Никонов, Чернов, Бутенко, Сухотцкий, Попов, зав. техбюро Кусов и другие.
Таковы были цели организации. Что же было совершенно конкретно? Этот вопрос им задавали следователи. Зверев ответил: «…Работу депо довели до развала, вовремя не подавали паровозы, много было простоев, срывали подачу электроэнергии в дело…». Обычные производственные проблемы, которые следователи легко превращали во вредительские, преступные действия. С. В. Подольский якобы давал учителям задания: «…Не заниматься успеваемостью с двоечниками, не воспитывать учащихся по-коммунистически, не вести соцсоревнование, умышленно завышать процент успеваемости…». А. И. Челпанова «…внедряла фашистские методы воспитания, при изучении литературы мало говорила о зверствах фашистов, не говорила о преимуществах СССР перед фашистскими государствами, не вела хорошо военного дела…, плохо занималась с отстающими, тетради не проверяла…».
Рапоцевич-Рамоненкова действовала, как говорится, в том же духе: при ней учащиеся стреляли из рогаток по портретам вождей, а на уроке русского языка указывали части речи в предложении «Серп и молот — смерть и голод». Таковы были «преступные» деяния.
Признания следователи добились, очные ставки провели, дело передали на рассмотрение и вынесение приговора. И тройка НКВД приняло решение: «Выписка из протокола № 6 заседания тройки УЕКВД от 25 октября 1938 года. Дело по обвинению Рапоцевич-Рамоненковой.
Обвиняется в том, что являлась агентом польской разведки, собирала и передавала сведения…, признала себя виновной.
Постановили: расстрелять, конфисковать все имущество».
Приговор был приведен в исполнение 1 ноября 1938 года. В этом же году был расстрелян Колмаков, Зверев, Жуков. Белугина умерла в Иркутской тюремной больнице. Челпанова, Макеева, Подольский были освобождены после года тюремного заключения. В 1940 году Военная прокуратура ВСЖД пересмотрела дело Рапоцевич-Рамоненковой по заявлению ее сестры.
Читая решение Военной прокуратуры, убеждаешься в невиновности Рапоцевич-Рамоненковой: «… Следствие не установило, жили ли в Тайшете Гордошников и Рубинштейн и, вообще, существовали ли таковые реально. Поиски их ничего не дали, имена эти просто вымышленные; указывала на допросах тех, кто был невиновен и даже не арестовывались; о совершении преступления по ст. 58 в деле нет указаний; обвиняемые дали ложные показания под влиянием неправильных методов следствия». Шпионаж в пользу буржуазной Польши не подтвердился.
Для выяснения «преступных действий» в школах, прокуратура вделала запросы, на которые были присланы характеристики и другие документы. В год ареста Рапоцевич-Рамоненковой.ее ученики 2-го класса закончили учебу с успеваемостью 94,4%, «…класс подготовлен, организован…». Положительно отозвались о ней коллеги Кулеева, Шелехова.
Дело Рапоцевич-Рамоненковой было направлено в органы НКВД для отмены принятого решения.
Так трагически сложилась судьба тайшетских учителей. Не менее трагической была судьба и тайшетских подростков, по-взрослому задумавшихся над весьма серьезными вопросами внутренней и внешней политики ВКПб накануне Великой Отечественной войны. Девять мальчишек, учащиеся Тайшетской средней школы Александр Сенников, Виктор Савиных, ИванДунюшкин, Михаил Кашин, Александр Ефименко, Василий Шибаршин, Леонид Добрачев, Иван Волков и Владимир Бродников, работавший в книжном магазине. 31 декабря 1940 года эта группа ребят, руководимая А. Сенниковыми, провела свое первое из трех собрание, на котором свою группу они назвали «Союзом революционных борцов»,
«…Следователь: Какие причины послужили основанием для создания антисоветской группы?».
Сенников: Я считаю, что мое плохое материальное положение является результатом неправильной политики Советского правительства и коммунистической партии….И уДунюшкина было недовольство тем, что рабочие и служащие живут материально плохо. Мы обсуждали с ним постановления правительства, в частности, об оплате за учебу, другие указы и считаем их неправильными. Внешняя политика СССР неправильная, и основным виновником тому являются руководители ВКПб и советского правительства. На этом у нас у Дунюшкиным возникло единство взглядов, сформировалось убеждение, что руководство ВКПб и советское правительство проводит оппортунистическую Линию… Это и было основанием для организации группы…».
Жизнь в те годы, как свидетельствуют тайшетцы, действительно была тяжелой. «…В те годы информированность населения была ограниченной. Газет мало, радио — в редкой избе, зато агитация направлена по одной колее: «Жить стало лучше, жить стало веселее». А уж как «лучше» и «веселее» — каждый видел, да притворялся, что и вправду лучше. Живы были еще те, кто знал дореволюционную Россию. Старики говорили, что даже при царе не испытывали таких лишений, произвола, бесправия. С одной стороны — безудержное восхваление режима, диктатуры партократии, сталинщины, с другой — полуголодное существование… В 1940 г. с финнами воевали,» жизнь «утяжелела» неимоверно. В магазинах пусто, на базаре чего не купишь, да и дороговизна страшная. Те, кто огороды имел, скот выкармливали, еще как-то дюжили. А рабочие и служащие бедствовали. Стали люди поспешно раскапывать целики, поляны. Так с тех пор и пошло вынужденное огородничество…».»
Но не только тяжелое материальное положение подтолкнуло ребят к обсуждению политических вопросов. По воспоминаниям товарищей, А. Сенников «…Читал много, …хорошо знал древнюю и новую историю, читал Плутарха, Маркса, Энгельса, Ленина. И разбирался, что к чему. Со своим незаконченным средним образованием знал много, учился блестяще, учителя его любили . Вокруг него всегда собирались ребята. Помню, в начале 1941 года, собрались мы, в библиотеке школы, где с разрешения директора Саша подрабатывал библиотекарем. И разговорились откровенно.
— Сенников говорил взволнованно, страстно о том, что создал мир иллюзий, который, в сущности, социал-феодализм. Коллективизация — грубая ошибка, она проведена, чтобы подавить, разгромить независимую силу — крестьянство… В Германию Сталин шлет эшелоны с хлебом, .с лесом, рудой, а Гитлер в Россию поставляет ненужное. Финская война показала, что СССР ослаблен, разгромлены штабы и уничтожены лучшие военачальники. После таких разговоров мы, мальчишки, начинали смотреть на жизнь иными глазами».
Собственным мыслям, почерпнутым из таких бесед и чтения политической литературы, мальчишки стремились придать какую-то стройность и завершенность. Писали сочинения: Дунюшкин Иван — «О роли интеллигенции», Сенников Саша — «Построение социализма и коммунизма». Приводом некоторые страницы из сочинений Сенникова:
«…Международная политика г.г. Сталина, Молотова, Жданова и К*. Посмотрим теперь, какую политику ведут лидеры социалистической державы на международной арене. Главным своим козырем они считают, что ведут политику мира, об этой политике они трубят на всех перекрестках. Но что это за политика мира, каждый свободомыслящий человек видит во всем блеске. В 1939 г. был заключен торговый договор и договор о дружбе с Гитлером, с кровавым и с самым черным реакционером. По этим договорам и соглашениями СССР должен поставлять Германии нефть, хлеб, различное сырье в обмен на машины.
А германский фашизм, начиная с 33 года, подавил все проблески свободной мысли, не говоря уже о коммунистических идеях, тысячи людей брошены в тюрьмы, в концлагеря. Подавив всякое революционное движение в своей стране, фашизм своими каннибальскими лапами стал отхватывать кусок за куском у соседних стран, навязав ряд договоров мелким странам. Его сапог теперь беспрепятственно господствует почти во всей Западной Европе. И все это делается на социалистическом хлебе. Тысячи людей убиты во время бомбардировки мирных городов — самолеты летают на социалистической нефти. Германские фашисты шли в бой, поев нашего хлеба! Таким образом, выходит, что народ, строящий социализм, помогает своим врагам-фашистам… Договор с Германией заключен против воли народа, против желания и даже в ущерб интересам народа. Кто жил в 40-х годах в СССР, тот помнит, что тогда простой народ не то что хлеб, но и картошку и ту ел не каждый день. Более того, с рынка исчезли мыло, сахар, табак и прочие предметы широкого потребления. Спрашивается, какое правительство может заключить договор, идущий в ущерб интересам народа? Конечно, это может делать только правительство, предающее интересы народа»,
«…Советское правительство заключило с Китаем договор о ненападении, с фашистами — о дружбе, а с революционным народом Китая — о ненападении! Зато Японии это же правительство сдало в аренду нефтяные концессии, стало быть, на советской нефти японцы закабаляют Китай…»,
«…Третий факт. В 36-м году в Испании произошел фашистский мятеж генерала Франко. Все левые партии объединились в народный фронт для борьбы с кровавой язвой человечества, развернулась гражданская война. На помощь героическим борцам Испании пришло все прогрессивное человечество. Со всего мира потекли сборы, пожертвования в пользу Испанской республики. Советский народ тоже внес свою лепту в общую сумму помощи. Но этого мало. Со всех концов мира сюда приезжали революционеры-коммунисты, социалисты, анархисты… — все кому дорого дело народа. Были организованны интернациональные бригады, батальоны Гарибальди, Домбровского, Тельмана, Линкольна, Байрона… Но батальона имени Ленина не было! Советский народ, строящий социализм, не сражался за общемировое дело и это зависело не от него. Народ рвался в бой, а правительство почему-то не объявило войну фашизму, Испанская республика погибла…»
Не по годам серьезное отношение ко всему происходящему в стране могло сложиться у мальчишек и на основании ареста родных и близких. Отца А. Сенникова, коммуниста, советского работника, арестовали в ноябре 1937 года и осудили по ст. 58 на 10 лет заключения без права переписки. В том же году был арестован отец А. Ефименко. На глазах мальчишек арестовывали учителей. Все это не могло не заставить их задумываться над происходящим.
Кроме обсуждения теоретических вопросов, «Союз революционных борцов «начал и практическую работу, которую прервут аресты. К майскому празднику 1941 года решили изготовить листовки с помощью которых разъяснять населению неправильность политики правительства. Шрифт для листовок вырезали из старых подошв сапог. Всего было изготовлено 10 листовок, которые так и не дошли до населения. Сами же мальчишки сожгли их, как только начались первые аресты членов группы. С мая по август 1941 года они находились в Иркутской внутренней тюрьме ЦКВД. В течение всего этого времени были ночные допросы, очные ставки и приговор.
«Именем Российской Советской Федеративной Социалистической республики… за совершенное преступление… по ст. 58-10 часть 1 и ст. 58-11 УК РСФСР… Сенников, Кашин, Волков, Савиных приговариваются к лишению свободы сроком на 10 лет с поражением в правах на пять лет… Ефименко — к восьми годам лишения свободы и пяти годам поражения в правах. Шибаршина, Бродникова, Добрачева — к семи годам лишения свободы и поражении в правах на пять лет…».
Приговор обрек мальчишек на долгие годы пребывания в Калымских, Норильских, Красноярских ИТЛ. Известна судьба лишь некоторых из них. Савиных и Ефименко отбыли полный срок и впоследствии были реабилитированы. Есть предположение, что Сенников погиб где-то в заключении. Шибаршин в 1949 году был снова арестован и осужден где-то в Башкирии. Об остальных членах «Союза революционных борцов», к сожалению, ничего не известно.
6 октября 1954 года зам. генпрокурора СССР подал протест в Президиум Верховного суда РСФСР по делу группы Сенникова и предложил на основании Указа об амнистии снять с них судимости. «…Группа ребят, учащихся 8, 9,10 классов Тайшетской средней школы, в их числе 16-летний Бродников, продавец магазина КОГИЗ, решили организовать кружок… В задачу кружка входило… добиться отмены правительством СССР закона о платном обучении в средней школе, добиться, чтобы в Германию не вывозить из СССР продукты и нефть, бороться за улучшение материального положения трудящихся Советского Союза, причем, конечная цель кружка — построение коммунистического общества. Из материалов дела видно, что организация этого кружка из числа осужденных, бывших в то время несовершеннолетними, произошла в результате неудовлетворительной политико-воспитательной работы в самой школе…, недостаточной обеспеченности осужденных и, по мнению Сенникова, плохого снабжения продуктами населения в их городе… Наметив программу для кружка, Сенников, Дунюшкин и остальные осужденные решили проводить работу кружка только путем разъяснения в народе, а также в обязательном порядке изучать труды классиков марксизма… Из дела видно, что никакой работы кружок не проводил, ограничившись лишь обсуждением на своих собраниях оргвопросов… Причем, организованный ими кружок не ставил своей задачей свержение Советской власти. Учитывая изложенное, а также то обстоятельство, что осужденные являлись несовершеннолетними… следует признать, что осуждены они безосновательно… Приговор Иркутского областного суда от 9 августа 1941 г. в отношении Сенникова и его товарищей отменить, и дело о них, за отсутствием в их действиях преступления, прекратить, приговор был отменен, судимость была снята, все подростки реабилитированы, в 1990 году восстановлены в рядах ВЛКСМ, но поздно — каждый из них пережил страшные годы лагерного заключения, а Саша Сенников погиб где-то на архипелаге ГУЛАГ.
Карта-схема расположения мест проживания слецпереселенцев. Тайшетский район. Иркутская область (сведения неокончательные).
Попытка историографического анализа и о проблемах библиографической работы
100-летие ВСЖД, 100-летие населенного пункта Тайшет и присвоение ему статуса города областного значения закономерно вызвали интерес к историческому прошлому нашего города и района. Интерес этот нашел выражение прежде всего в активном участии школьников в краеведческих викторинах, конкурсе рефератов, и в поиске, в связи с этим, материалов по истории города. Кроме того, краеведческие материалы бывают постоянно востребованы учителями истории, географии, литературы при подготовке уроков, различных школьных мероприятий, при организации работы краев, кружков, факультативов. Надо отметить, что поиск необходимых краеведческих материалов затруднен многими обстоятельствами. Прежде всего это нехватка времени, недоступность многих документов, отсутствие о ней информации. Нет законченной летописи Тайшетского района и города, что значительно бы облегчило работу краеведов. Опубликованы покалишь три брошюры Е. С. Селезнева и Т. А. Селезневой — «На земле древних кеттов», «Дело № 0969. «Шиткинские партизаны». Значительная по объему коллекция газетно-журнальных статей имеется в центральной городской библиотеке, но это прежде всего материалы лишь «Бирюсинской нови», но и они не доступны, например, для учителей и школьников сел района. Не создан пока постоянно обновляющийся библиографический справочник с информацией о новых публикациях, связанных с историей нашего города и района.
В библиотеках города нет многих книг, имеющих прямое отношение к истории Тайшета. Например, В. Дьяков «Повесть о пережитом» или «О пережитом»; А. Жигулин «Черные камни» и его поэтические сборники («За речкой Чуной»); сборник Л. Мухина «Озерлаг: как это было» и др. Нет в библиотеках книг и тайшетских литераторов : В. Муравьева — «Высокая широта», «Огни маленького города», «На речке Железной»; П. Криволуц-кого — «Во вражьем кольце», «Шиткинские партизаны»; А. Лифантьева -«Очерки о Шиткинских партизанах»; М. Гершман — «Приключения американца в России» и др. Нет полных материалов и об известных людях, чья судьба так или иначе оказалась связана с Тайшетом: о Ю. Домбровском, И. Слипии, В. Вайле, А. Марченко, А. Клещенко, И. Наппельбауме, А. Барковой и многих других.
Понятно, что сейчас, по прошествии многих лет со дня издания книг, содержащих сведения о Тайшете, пополнить ими библиотеки города трудно. Но кое-что было сделано в этом плане: на страницах «Бирюсинской нови» публиковались информационные статьи об этих изданиях, например, Е. Селезнев «Деревянный оазис Тайшет» (о поэтах А. Клеценко, И. Наппельбаум, Г. Ворожбитове, Ю. Домбровском); печатались отрывки из книг изданных за рубежом (А. Шифрин «Четвертое измерение», К. Штай-ней «7000 дней в Сибири»).
Учитывая все это, мы решили создать библиографический справочник или указатель, список всех опубликованных материалов по истории Тайшета и Тайшетского района.
Работа над справочником начата недавно и, учитывая ее объем и сроки проведения конкурса рефератов, мы взялись лишь за одну тему — «Лагерное прошлое Тайшета в прозе, поэзии и мемуарной литературе». Наш справочник упрощен — это не историографическая работа, а скорее всего указатель материалов с элементами библиографии и историографии.
Выбранная тема до недавнего прошлого была закрыта. Лишь в условиях начавшейся перестройки и гласности она стала возможной. В 1989 г. в Тайшете, на базе школы № 85, возникла историко-просветительская организация «Мемориал». Ныне это городская общественная историко-просветительская организация «Бирюса») официально зарегистрирована 12 июля 1996 г.). Члены этой организации начали сбор материалов по истории Тайшетских лагерей ГУЛАГа. Мы продолжили их работу, прежде всего составлением данного справочника.
В нем содержится информация о 10 книгах: 2 сборниках стихов; 80 газетно-журнальных статьях, содержащих различные сведения о лагерном прошлом Тайшета, различных по объему и характеру. 4 книги, включенных в наш справочник, изданы за рубежом, некоторые из них частично переведены на русский язык и включены в сборник Л. Мухина «Озер-лаг»: как это было». Работа Л. Мухина — самая значительная по объему информации об Озерлаге. В 1991 г. в Париже издан сборник материалов «Озерлаг, 1937-1964», на фр. языке: в нем содержатся статьи А. Адамовича, Л. Мухина, А. Малумьяна, С. Комбе, А. Бросса, Е. Селезнева, М. Доерона и др. История «Озерлага» постоянно в центре внимания исследователей, как российских, так и зарубежных.
При участии Российского общества «Мемориал» действует программа поддержки молодых ученых немецким фондом им. Генриха Белля, в числе стипендиатов этого фонда есть и молодые исследователи истории «Озерлага» и других лагерей ГУЛАГа на территории Иркутской области:
— О. Афонасов (Иркутск) «История политических лагерей Иркутской области: особый лагерь «Озерный» (1949 — 1964) на строительстве Западного участка БАМа (Тайшет-Братск-Лена)».
— Ю. Чернова «Ангарский исправительно-трудовой лагерь в Иркутской области (1947-1964)».
— Ж. Дюполь (Франция), сотрудничает с ИПО «Бирюса» «по исследованию развития театрального искусства в лагерях ГУЛАГа, в т. ч. и в «Озерном».
Готовится к изданию очередная брошюра Е. С. и Т. А. Селезневых из серии «Тайшет — город, рожденный Транссибом», которая полностью посвящена лагерному прошлому Тайшета.
Членами ИПО «Бирюса» за прошлые годы написано немало рефератов, газетных статей в рамках программы «Лагерное прошлое Тайшета»:
— Т. Баженова «О некоторых итогах работы общества «Мемориал» шк. №85′.
— Е. Адамович «Иностранные граждане в особом лагере № 7».
— Н. Бакушева «Подневольный труд в годы Великой Отечественной войны».
— С. Дактор «Японские военнопленные в Тайшетском районе 1944-1945».
— И. Стахеев «О некоторых проблемах истории депортации в Тайшетский район в предвоенные и послевоенные годы».
— П. Селезнева «Попытка историко-социалистического анализа положения некоторых категорий детей в 40-50 г.г. на примере Тайшетского района».
— Т. Ямщикова «Подневольный труд заключенных Озерлага».
— А. Юргевич «Культура Озерлага».
Кроме рефератов, учащиеся члены ИПО «Бирюса» разрабатывали сценарии более девяти ТВ-видео передач совместно с ТВ студией «АРГО», часть из которых была посвящена лагерному прошлому Тайшета: например, «ОТ Вислы до Бирюсы» (о депортированных поляках), о японских военнопленных; о Е. П. Буневич, жительнице нашего города, узнице Равенсбрюка и «Озерлага». Работы членов ИПО «Бирюса» высоко оценивались во Всероссийском конкурсе детских и юношеских ТВ и видео фильмов, проводимого фондом Р. Быкова — II место; в научно-практической конференции «Байкальское кольцо» -1 место. Сценарии видеофильмов — письменный источник по истории лагерного прошлого Тайшета. Хранятся они в архиве ИПО «Бирюса».
К числу последних можно отнести отчеты о краеведческих походах, поездках членов ИПО «Бирюса»: ответ о походе по местам депортации (северный куст района) «Пять дней вниз по Бирюсе» (1993 г.); «Таежный рудник» (1995 г.) и др.
Помимо литературных источников о лагерном прошлом Тайшета, имеется еще свыше 20 документов Тайшетского гор. архива, учтенных, скопированных членами ИПО «Бирюса». Пока эти документы только одного фонда № 1, т. е. протоколы заседаний исполкомов городского и районного Советов депутатов трудящихся, относящихся к периоду конец 30-х -начало 60-х годов.
Имеются в архиве ИПО «Бирюса» и записанные воспоминания очевидца жизни заключенных Тайшетских лагерей ГУЛАГа, спецпереселенцев, депортированных. Имеются редкие свидетельства: например, воспоминания депортированных поляков, ныне проживающих в Польше (Е. Грабский, «Воспоминания сибиряка»; Е. Щенская «Сибирские воспоминания»), копии карточек Восточного Архива г. Варшава; книга (на лит. яз.) «Геноцид литовского народа», т. 1, содержащая списки литовцев депортированных в Сибирь и др. регионы СССР, в т. ч. и в Тайшетский, Н-Ингашский районы.
Архивные документы не включены в наш справочник, только лишь по причине сроков предоставления нашей работы на конкурс рефератов.
Необходимо отметить, что помещенные в наш справочник литературные источники по истории лагерного прошлого, содержат различную по объему и характеру информацию о Тайшете. В некоторых из них лишь краткое упоминание о нашем городе (например, А. И. Солженицин, «Архипелаг ГУЛАГ), другие дают довольно полную картину о лагерной жизни, об условиях ссылки спецпереселенцев, иные содержат сведения о конкретных людях, широко известных в стране и оставивших заметный след в истории, культуре. Но все вместе взятые материалы дают довольно полное представление не только по истории самих лагерей, но и об их роли в социально-экономическом развитии Тайшета в период с конца 30-х — до начала 60-х годов.
Наш библиографический справочник, скорее всего, не полный: остались пока без анализа, так называемые, «толстые» журналы; не включены книги, изданные за рубежом и, возможно, содержащие сведения о Тайшетских лагерях. Ссылки на эти источники имеются, например, в работе В. Конквеста «Большой террор» (журнал «Нева» 1989-1990 г.) — Р. В. Иванов-Разумник «Тюрьмы и ссылки», Нью-Йорк, 1953 г., И. Л. Солоневич «Россия в концлагере», Белград, 1935 г., В. Яковлев «Концентрационные лагеря СССР», Мюнхен, 1955 и др.
Анализ указанных в справочнике источников дает возможность сделать следующий вывод: в них содержатся сведения большей частью о «позднем» Озерлаге, т. е. о 50-60 г.г. Нет практически сведений о Тайшетских лагерях конца 30-х годов, то есть начальной истории этих лагерей -Тайшетский ИТЛ УНКВД по Иркутской области; Южлаг ГУЛЖДС НКВД СССР. Некоторые исследователи истории ГУЛАГа объясняют это тем, что в конце 30-х годов основным контингентом лагерей были люди, не склонные к литературной деятельности, написанию мемуаров — крестьяне, рабочие. ИПО «Бирюса» располагает лишь двумя источниками о ранних Тайшетских лагерях — И. Клиорина «Горькая быль Тайшета», но это лишь пересказ воспоминаний третьего лица; и письма заключенного Тайшетского ИТЛ А. Рустанова «Как я хочу на волю» в обработке журналиста Сутурина («Дело краевого масштаба»).
Мы полагаем, что лагерное прошлое Тайшета немыслимо без анализа:
— политических репрессий конца 30-х по отношению к жителям нашего города и района;
— истории кулацкой ссылки в Тайшетский район;
— истории депортации народов Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии, Прибалтики.
Поэтому в справочнике имеются сведения о публикациях на эту тему, но указанные события еще недостаточно изучены и освещены в средствах массовой информации. Так, например, архив, ИПО «Бирюса» имел один письменный источник по истории депортации — книгу «Геноцид Литовского народа», Вильнюс, 1993 г., которая содержит списки высланных насильно в Сибирь литовцев, в Тайшетский, Н-Ингашский рай-Вето в справочнике сведения о 89 опубликованных источниках. Наибольшее количество материалов было опубликовано в газете «Бирюсинская новь» (ранее — «Заря коммунизма») — 47 публикаций; в областных — 21; в центральных -10.
К числу редких источников относится «Указатель статей» журнала «Социалистический вестник», копии книг В. Вайля, А. Шифрина, М.Улановс-КвЙ
Наибольшее количество публикаций появилось в 1989 — 9; 1990 г. -13;1991-14; 1992-11; 1993-7.
Работая над созданием этого справочника, мы преследовали и чисто практическую цель — облегчить поиск материалов для тех, кто интересуется историей Тайшета: краеведам, работникам центральной городской библиотеки, учителям истории и т. д. Один из экземпляров справочника I передаем в читальный зал центральной библиотеки. Возможно установление появления новых письменных источников, для них мы оставили специальные разделы — «Для дополнительных записей».
Лагерное прошлое Тайшета — тема не «модная», а очень важная для нашего города и района. Появление на Тайшетской земле раскулаченных и сосланных крестьян — «кулаков», депортированных, заключенных Тайшетских лагерей ГУЛАГа сыграло значительна роль в социально- экономическом, культурном развитии нашего края.
Список произведений литературы, материалов периодических изданий и научных работ о лагерном прошлом Тайшета
1. В. Буртовой, «Первые воспитанники», «Бирюсинская новь», № 97,1992 г. Статья посвящена истории Бирюсинского детского дома (с. Бирюса) и анализу социального положения детей, первых воспитанников детдома. Приведенные в статье материалы свидетельствуют о том, что создание которого было прежде всего связано с необходимостью содержания детей, чьи родители были репрессированы государством, раскулачены-депортированы.
2. В.Буртовой, «Стихов растоптанная нить..», «Бирюсинская новь», |яиваря 1991 г.
Газетная публикация рассказывает о литературно-историческом вечере в школе № 85, посвященном поэтам, писателям, отбывавшим заключение в особом лагере № 7 «Озерлаге> 3. Д.А.Быстрлетов, «Молодость в клетке», отрывок, газ. «Труд» (1990).
В предисловии к этому отрывку, написанному гл. редактором журнала «Кодры» Ю. Крековым, указывается: журнал «Кедры» (Молдавия) опубликовал в 1989 г. рукопись Д. А. Быстролетова «Как я умер» и планирует опубликовать в 1990 г. еще одну (из восьми!) книгу Быстролетова — «Молодость в клетке».
3.Д. А. Быстролетов, отрывки из книги «Записки из живого дома», «Версия», №4,1991 г.
Отрывок содержит сведения о пребывании Быстролетова в «Озерлаге», о порядках в лагере, о контингенте з/к и т. д.
4.Т. Белоковская «Анна Боркова», избранное (лит. группа «Октябрь», 1994, №4, стр. 181.
5.Д. Быстролетов, «Путешествие на край ночи» (550 стр.), издательство не известно.
6.Г. Башка, «Пленные из Японии», «Бирюсинская новь», 30 ноября 1990 г.
Интервью с президентом Японской ассоциации бывших военнопленных Рокуро Сайто. Содержатся сведения о местах содержания пленных на территории Тайшетского района.
7.К. Ваганова, «Правда об «Озерлаге. Какая она?…», газ. «Братский металлист», г. Братск, 199..г.
Небольшая статья содержит интервью с бывшим начальником Озер-лага С. К. Евстигнеевым, отстаивающим свою точку зрения о гуманном отношении к заключенным Озерлага.
8.И. Вербловская, «Поэт трагической судьбы» (об А. Барковой), «Нева», 4,1989 г-стр. 206.
9.М. Гершман, «Приключения американца в России» (1931-1990)», г. Нью-Йорк, 1995 г.
Морис Давидович Гершман родился 31 марта 1926 г. в Нью-Йорке, Бруклин. Его родители выходцы из Польши. В 1931 г. отец М. Гершмана по договору в качестве специалиста деревообрабатывающей промышленности выезжает на пять лет в СССР. Морис едет с ним вопреки желанию матери. В связи с длительными командировками отца, Морис был определен в детдом. В 1937 году отца Мориса обвинили в шпионаже в пользу Польши и США, в антисоветской агитации и судили, но вскоре оправдали. В связи с начавшейся войной, отец Мориса был призван в ополчение и погиб под Москвой. Морис остался один, был судим, приговорен к году заключения в ИТК для несовершеннолетних. С этого началась его жизнь как заключенного ГУЛАГа. В 1949 г. М. Гершман оказался в Марфиной «шарашке», знакомится с А. Солженицыным, Л. Копелевым, Д. Паниным (его воспоминания «Записки Сологдина» были изданы в 1973 г. в Германии; отрывки печатались в журнале «Звезда», № 1-3, 1991 г.;
«Книга Панина «Экибастуз — Лубянка — Экибастуз» (лагерные записки) изд. Скифы, М. 1991 г. — содержат воспоминания о М. Гершмане.
У А.Солженицина в «Архипелаге ГУЛАГ (изд. 2, ИМКА-ПРЕСС, часть 3, т. 3, стр. 279) тоже есть воспоминания о М. Гершмане.
В книге М. Гершмана содержатся сведения об Озерлаге, воспоминания о жизни в Тайшете после освобождения из заключения.
В 1990 г. вместе с семьей уехал в США, проживает в Нью-Йорке.
10.Сергей Демчин, «Альфред Муней англичанин», журнал «Вокруг с-та», 1990 год, № 9-10-11.
В данной журнальной публикации рассказывается о судьбе советского разведчика времен II мировой войны — Семене Яковлевиче Побережниче.
«Человек этот необычной биографии, во многом родственной биографии Рихарда Зорге. Своей храбростью, находчивостью он не раз отличался в боях и тогда в Испании, и после, во время Великой Отечественной войны, когда работал в тылу врага и передавал нашему командованию ценнейшие сведения о противнике», — говорит П. И. Батов.
С. Я. Побережнич после возвращения в СССР был арестован, осужден к лишению свободы, отбывал срока особом лагере № 7 Озерлага г. Тайшет.
В статье С. Демчина не содержится сведений о нашем городе. Тайшет упоминается лишь как место дислокации особого лагеря № 7. Но материалы статьи важны при работе над составлением подробной информации о заключенных Тайшетских лагерей.
11. А. Диденко, «Отблески былой славы», «Бирюсинская новь», 22 августа 1996 г.
В статье ветерана «Ангарстроя» А. Диденко содержатся сведения по истории строительства Западного участка БАМа, находившегося в середине 40-х годов в ведении ГУЛДЖС МВД СССР.
12.В. Дьяков, «Повесть о пережитом», журнал «Октябрь», № 7,64 г. и изд. «Советская Россия», М., 1966 г.
Борис Дьяков, сов. писатель, бывший заключенный Озерлага (1945-1954). На страницах прессы имеется дискуссионный материал, неоднозначно характеризующий жизнь Дьякова в лагере; А. Солженицын в «Архипелаге…» не совсем разделяет точки зрения Дьякова на многие проблемы лагерной жизни. Повесть Б. Дьякова — одна из первых работ об Озерлаге; содержит довольно подробные сведения, дающие представления о многих сторонах лагерного существования. Небольшой отрывок из повести опубликован в сборнике Л. Мухина «Озерлаг: как это было», (стр. 88). Умер Б. Дьяков в 1992 г. «Повесть о пережитом» вторично была издана под названием «О пережитом», но в ней лагерной жизни автора уже меньше уделено места.
13. О. П. Еланцева, «БАМ: первое десятилетие», журнал «Отечественная история», № в, 1994 г., стр. 89
14. Михаил Евлашин, «Человек в штатском — человек удивительной судьбы», газ. «Версия» (Иркутск), № 4,1991 г.
Статья сотрудника Центра общественных связей КГБ СССР Михаила Евлащина рассказывает о судьбе Дмитрия Александровича Быстолетова (Толстой), советского разведчика времен второй мировой войны, арестован в 1938 г., провёл 16 лет в лагерях ГУЛАГа, в том числе и в Озерлаге. Автор книг — «Пир бессмертных», «В старой Африке», успел до своей смерти (1975 г.) закончить книгу о сталинских лагерях, несколько произведений о разведке, сценарий остросюжетного детективного фильма «Человек в штатском»; автор многих пейзажей, портретов…
15. И. Емельянова, «Дочери света», журнал «Новый мир», № 3,1990 г. Л. Мухин, сб. «Озерлаг: как это было», Иркутск, 1992 г.
«Ирина Ивановна Емельянова, дочь О. В. Ивинский, близкого друга Б. Пастернака. После смерти Пастернака, будучи студенткой 3-го курса, разделила судьбу своей матери, осужденной и заключенной в лагерь. Освободилась в 1962 г., с 1968 г. живет в Париже». (Л. Мухин). Журнальная повесть рассказывает о жизни женщин — заключенных в одном из лагпунктов Озерлага.
В газете «Совершенно секретно» № 12, 1992 г. имеется статья Емельяновой «Загадочная болезнь», рассказывающая об одном из эпизодов преследования Пастернака сотрудниками КГБ и фото Ивинской, Пастернака, Емельяновой.
16. С. К. Евстигнеев, «Модная тема», «Красное знамя», г. Братск, 1989 г.
Открытое письмо бывшего начальника Озерлага С. К. Евстигнеева, вызванное массовыми публикациями указанной газеты, в которых, по словам Евстигнеева, затрагивается его честь и достоинство. Автор приводит множество аргументов в защиту гуманного отношения к з/к в Озерлаге.
17.С. К. Евстигнеев, «Открытое письмо бывшего начальника Озерлага», «Братский металлист», 21 декабря 1989 г.
В открытом письме Евстигнеев опровергает многие факты плохого питания, условий содержания и т. д., на которых акцентируют внимание в своих воспоминаниях бывшие з/к Озерлага.
18. Л. Журавлева, «По следам Озерлага», «Бирюсинская новь», 10 декабря 1991 г.
Газетная публикация повествует о поездке юных краеведов в г. Вихо-ревка на встречу с бывшими з/к Озерлага; подробно рассказывается о судьбе В. П. Абламского, автора уникальной коллекции фотографий об Озерлаге сер. 50-х гг.
19. А. Жигулин, «Черные камни», журнал «Знамя», №№ 7,8, 1998 г., изд. «Книжная полка», М., 1989 г., «За рекой Чуною», Вост.-Сиб. кн. изд., 1988 г.
Анатолий Жигулин был арестован по делу так называемой Коммунистической партии молодежи (КПМ), созданной студентами г. Воронежа в 1948 г., проходившим по этому делу; в 1950 г. был объявлен приговор -заключение в исправительно-трудовых лагерях. А. Жигулин оказался в Озерлаге.
В «Черных камнях» имеются сведения о Тайшете и отдельных лагер. пунктах, где довелось отбывать срок автору. «За рекою Чуною» — стихи, написанные А. Жигулиным в Озерлаге.
О деле «КПМ» подробнее можно прочитать в газ. статье «Дело «КПМ», газ. «Советская Россия» 16 дек. 1988 г.
20. Е. Инешин, «Фоторепортаж из… Озерлага», газета «Версия» г. Иркутск, 1990 г.
Газетная публикация посвящена заключенному «Озерлага» Владимиру Павловичу Абламскому, его фотоколлекции, созданной во время заключения (10 лет лишения свободы, ст. 58) в лагпункте № 010 особого лагеря № 7 (ныне г. Вихоревка, Братского р-на, Иркутской области).
В. П. Абпамский бывший иркутянин, эмигрировал в г. Хорбин, получил образование в Бельгии. После освобождения Хорбина советскими войсками, В. П. Абламский был арестован, вывезен в СССР и лишен свободы. Последние годы проживал в городе Вихоревке.
В период заключения В. П. Абламский, имевший профессиональные навыки фотографа (содержал фотостудию в г. Хорбине) сумел снять более 40 снимков лагерной жизни середины 50-х годов,
Газетная публикация содержит 7 фотографий, биографию В. П. Абламского.
В 1994 г. фотографии В. П. Абламского были выставлены в г. Париже.
21. М. Исакова, «После войны», газ. «Инженер севера» (Братск) май 1989 г.
Интервью с А. В. Фоменко, бывшим линейным мастером связи на ж/д линии Тайшет — Братск, очевидцем труда з/к на строительстве этой железной дороги.
22. И. Кузнецов, «Комдивы, комкоры, командармы», газета «Советская молодежь», 23 мая 1989 г.
В данной публикации автор вносит поправки в статью Л. Мухина («Советская молодежь» 21 марта 1989 г.) о генералах Советской Армии, отбывавших срок в Тайшетском лагере в начале 50-х годов.
23. Н. Комогорцев, А. Фролов. «Труд этот, Ваня, был страшно громаден> газета «Советская молодежь», г. Иркутск, 14 мая 1994 год. Публикация доктора исторических наук И. Комогорцева и кандидата Исторических наук А. Фролова посвящена истории БАМлага. Она богата деталями, фамилиями, воспоминаниями, что делает газетную статью особенно ценной и основательной. Содержит она и факты, относящиеся к истории г. Тайшета, Тайшетских лагерей ГУЛАГа.
Например, интересны следующие факты, приведенные в статье: «В июле 1938 года БАМлаг был расформирован. На его базе создано 6 крупных лагерей под общим управлением ЖДСУ ГУЛАГА НКВД СССР (г. Свободный, Дальний Восток). Один их этих лагерей — четвертый — Западный лагерь (Заплаг), начальник — Большаков Г. И., ст. Тайшет».
— Пятый лагерь — Южный лагерь (Южпаг), начальник — Шепель П. Д., ст. Заудинская в Бурятии. Южлаг из Бурятии был позднее переведен в Тайшет.
Данные факты вносят ясность по срокам возникновения и наименования лагерей, дислоцированных в Тайшете.
Имеются в статье сведения о ходе строительства Западного участка БАМа: о руководителе — строителе Федоре Алексеевиче Гвоздевском; об использовании труда японских военнопленных на строительстве автодороги Тайшет-Квиток..
24. Н. Крамник, «Взгляд без розовых очков», газ. «Советская молодежь», 30 сентября 1989 г.
Воспоминания бывшего заключенного Озерлага Николая Крамника о труде, условиях жизни, питания и т. д. заключенных Озерлага.
25.В. Козлов, «Мы перестали быть людьми», «Красное знамя» (г. Братск), 1989г.
Газетный материал содержит воспоминания Ю. И. Цешко, польки, родившейся в 3. Белоруссии, была связной в армии Краевой (Польша) в годы оккупации, в 1945 г. — репрессирована, 10-летний срок отбывала в Ангарлаге, Озерлаге.
26. А. Ломакин, «Нужен мемориал», газета «Заря коммунизма», 15.11.1988.
Вступительную статью ветерана войны и труда В. Д. Глазкова с просьбой об установлении в Тайшете памятника жертвам репрессий, продолжает интервью А. Ломакина с А. Н. Деминым, бывшим заместителем начальника отдела кадров «Озерстроя».
27. И. Ларчикова, «Добрый плачет от радости, злой -от зависти», «Коммунистический путь», (п. Чуна), ноябрь, 1989.
Газетный материал содержит несколько воспоминаний бывших заключенных «Озерлага», в которых есть описания различных сторон и содержания з/к в особом лагере № 7.
28. Т. Козлова, «Человек удивительной судьбы», «Бирюсинская новь», 27 января 1994г.
Газетная статья рассказывает о судьбе Яна Ладычко, белоруссе, гражданине Польши, депортированного в СССР в 1939-1940 гг., солдате армии генерала Андерсана, воевавшего против фашистской Германии на Б. Востоке, в Италии. После окончания 2 мировой войны вернулся в СССР и умер в г. Бирюсинске.
29. Т. Козлова, «И тихую гавань штормит», «Бирюсинская новь», 2 декабря 1993 г.
Газетная публикация рассказывает о судьбе Е. П. Буневич, бывшей узнице фашистского концлагеря Равнесбрюк, после освобождения из плена оказалась в лагерях ГУЛАГа, в т. ч. и в Озерпаге. Имеются краткие свидетельства о труде з/к на сельхоз колонне № 11.
30. А. Клещенко, стихи поэта Клещенко содержатся в одном из номеров журнала «Юность», примерно за 1989 г. Точными сведениями не располагаем.
В 1957-1958 г.г. вышли его поэтические сборники Туей летят на Север», «Добрая зависть», «Тибетские народные песни» (перевод с китайского). В 1941 г. был осужден в Ленинграде: антисоветская агитация; оказался в лагерях в том числе — Озерлаге.
31. Б. Клещенко, «Поэт меняет лиру на кирку…» (об А. Клещенко (1921-1974). Стихи и предисловие (кр. биограф. С. А. Городницкий).
32. С. Кузнецов, «Сколько японцев похоронено в СССР? Загадка для народов двух стран».
Газета «Версия» (г. Иркутск, № 3,1991 год).
В статье кандидата исторических наук, доцента Иркутского университета С. Кузнецова рассматривается история возникновения серьезных проблем в отношениях СССР и Японии — проблема японских военнопленных II мировой войны, вывезенных в регионы СССР от Дальнего Востока до Узбекистана. Упоминается факт гибели нескольких японских военнопленных в период нахождения в 1948 году на одном из лагпунктов лагеря № 7 (ст. Топорок, Тайшетского района).
33. С. И, Кузнецов, «Японцы в сибирском плену 1945-1956 гг.», Ир’ кутск, 1997, изд. «Сибирь».
34. А. Маринат, «Воспоминания, ох воспоминания…», журнал «Горизонт», (Молдавия), № 3,1989 г.
В воспоминаниях Алексея Марината, молдавского писателя, бывшего заключенного Озерлага, содержатся воспоминания о ЦАРМЗЕ, о контингенте з/к, конкретных лицах: о брате пианиста С. Рихтера, московском литераторе Я. М. Голльдмане, и др., о работе з/к на строительстве ж/д Тайшет-Лена.
В архиве ИПО «Мемориал» имеются следующие рассказы А. Марината на тему лагерной жизни: «Место рождения — Бельгийская ССР», «Адмирал от поэзии», «Великое побоище», «Армянин», «Дамен» — вальс», «На букву «У».
Два из указанных, рассказа имеются в сборнике Л. Мухина «Озерлаг к^к это было», Иркутск, 1992г.
» 35. А.Малумян, «И даже наши слезы…», источник не известен, копия <татьи хранится в архиве ИПО «Бирюса».
В небольшом по объему очерке есть сведения о пребывании Юрия Домбровского в СИЗО 601 Озерлага. Это подтверждает К. Турумова -Домбровская в предисловии к соб. сочинений Ю. Домбровского, изд. ТЕРРА, М., 1992г., М. Латынев.
36. Я. Мустафин, «Возвращение памяти», «Заря коммунизма», 22 июня 1988 г.
Содержатся материалы о довоенном Тайшете, о влиянии концертно-художественной самодеятельности з/к Тайшетских лагерей на развитие культуры г. Тайшета.
37. Я. Мустафин, «Кровь на алтаре», «Бирюсинская новь», №№ 16, 17,18,19, январь 1990 г.
Газетный очерк рассказывает о концерте художественной самодеятельности заключенных Тайшетского ИТЛ в предвоенные годы.
38. В. Мазихин, «Под номером 048», газета «Бирюсинская новь», 3.12.1988г.
Публикация представляет собой интервью с Алексеем Григорьевичем Кассандровым, ветераном ЗРДСМ. В 1949 г. он был арестован, приговорен к 10 годам заключения, по этапу препровожден в Тайшет, в «Озерлаг».
В статье имеется информация о ЦАРЗе, о составе з/к в «Озерлаге». Также сведения о деятельности лагерной культбригады; упоминания колонн № 019 на Чуне, № 013 в Вихоревке, № 026 в Анзебе, а также о составе з/к данных колонн.
39. Л. Мухин, «По адресам ГУЛАГа», газета «Восточно-Сибирская правда», 3.02.1996 г.
Статья Л. Мухина содержит информацию о создании Тайшетлага, некоторые цифры по количеству з/к в разные годы, сведения о военнопленных японцах. Названы имена некоторых известных людей, отбывавших срок заключения в Иркутском лагере.
40. Л. Мухин, «Тайны лагерей», газета «Красное знамя», 16 января 1992 г. Издательство г. Братск.
Л. Мухин — перевел с французского яз. книгу К. Штайнера «7000 дней в Сибири». Имеет работы по истории Тайшета и Тайшетского р-на.
Статья содержит перечень мемуарных публикаций об «Озерлаге» и краткие аналитические заметки о них.
41. Л. Мухин, «Уголок империи «ГУЛАГ», газета «Красное знамя» (Братск, 18 января, 1989 г.).
Газетная публикация содержит некоторые сведения о местах расположения лагпунктов Озерлага, Ангарлага, о японских военнопленных, об отношениях между уголовниками и политическими и т. д.
42. Л. Мухин, «Тайны лагерей», периодическое издание неизвестно.
Содержатся сведения о мемуарной литературе об Озерлаге, изданной за рубежом: К. Штайнера «7000 дней в Сибири», Б. Яковлева о лагерях в СССР, А. Малумяна «Сыновья ГУЛАГа», В. Чико «Каторга», Б. Вайля 68
«Особо опасный», Ф. Брайса, 3. Ольснера и др.
43.Л. Мухин, «Хроника нелепого ареста», «Бирюсинская новь», 22 июня 1991 г.
Статья, написанная на основании документов, рассказывает о нахождении в Озерлаге заслуженной артистки РСФСР Лидии Андреевны Руслановой.
44. И. Михайлова, «Дружить с японцами согласны даже комары», га—та «Восточно-Сибирская правда», 4 июля 1992 года.
Газетная публикация посвящена подписанию соглашения о дружбе и сотрудничестве между Иркутской областью и префектурой Исикава Японии. В ней имеются данные о числе японских военнопленных, похороненных в Тайшетской земле.
45. А. Наумов, «Спецпереселенец», «Бирюсинская новь», июль 1989 г.
Газетная публикация о судьбе семьи Поджаровых, спецпереселенцах, вывезенных в Тайшетский район в начале 30-х годов. Содержатся сведения о местах расселения с/п на территории Тайшетского района; о характере труда с/п, о правах с/п, о контроле за ними со стороны местных комендатур, о условиях жизни и быта.
46. Т. Наумова, «Только за то, что…», «Бирюсинская новь», 14 июля 1990 г.
В данной газетной статье, написанной на основе авторских воспоминаний, повествуется о судьбе крестьянской семьи, раскулаченной и сосланной в Сибирь (Бодайбо, Суетиха) ныне г. Бирюсинск). Публикация содержит сведения о географии расселения спецпереселенцев на территории Тайшетского района, об использовании их труда.
47. И. Наппельбаум, поэтический сборник «Отдаю долги», издание «Советский писатель», Ленинград, отд., 1990 г.
Ида Моисеевна-Наппельбаум, ленинградская поэтесса, ученица Н. Гумилева; автор книги «Мой дом» (1927 г.), данный сборник ее вторая книга. Арестована была в 1937 году в связи с делом Н. Гумилева, приговор -10 лет в Озерлаге. Сборник стихов написан в лагере, открывается разделом «Тайшетский оазис».
48. А. Петров, «И дым Отечества», «Бирюсинская новь», сентябрь 1990 г.
В небольшой газетной публикации содержатся сведения о литовцах, депортированных в Тайшетский район после войны 1941-1945 г.г.
49. А. Петров, «Зеркало нашей жизни», «Бирюсинская новь», 29 апреля 1992 г.
Публикация посвящена 60-летию «Бирюсинской нови»; кратко упоминается об истории БАМа, БАМлаге, Тайшетпаге.
50. А. Петров, «Тайшетлаг» в Тайшете», «Бирюсинская новь», ноябрь 1990г. ^.»Архипелаг Озёрлаг», «Бирюсинская новь», ноябрь 1990 г.
Обе статьи журналиста А. Петрова содержат много сведений о возникновении э Тайшете названных лагерей, о начале строительства Западного участка БАМа, о японских военнопленных и т. д. написаны на основании личных воспоминаний автора.
51. С. Плющенков, «Весьма красноречивые цифры. Использование труда заключенных на строительстве железной дороги Тайшет-Лена в 1945-1958 г.г.», «Газета Приилимья», №№ 75, 76, 77 за 1993 г.
Автором приводится большой статистический материал об объемах строительных работ, выполненных заключенными Ангарлага, Озерлага на строительстве Западного участка БАМа; имеются сведения по истории возникновения Управления Ангарского строительства (Ангарстрой), об условиях труда заключенных.
52. С. Плющенков, «Младшая сестра Транссиба», «Газета Приилимья», 1993 г.
53. Л. Подобий, «Инструкция и люди», «Красное знамя», (г. Братск, 21 июля 1989 г.)
Обзор писем, поступивших в редакцию указанной газеты. В письмах воспоминания бывших з/к Озерлага: А. А. Ивановой. Н. Г. Новопашина, В. Олесницкого и др. Письма отражают полемику развернувшуюся на страницах «Красного знамени» по поводу условий содержания з/к в Озерлаге.
54. Е. Рудаковский, «Культбригада», отрывок из главы «Озерлаговские марши», газета «Советская молодежь», 3 декабря 1992 г. Публикация подробно рассказывает о культбригаде «Озерлага». Рудаковский Евгений Александрович, 23.02.1913 г. р. окончил Гомельский агропедагогический техникум, затем педагогический институт им. Горького. Работал учителем, директором школ Белоруссии.
22.6.1941 г. призван на фронт, попал в окружение, избежал плена; в годы оккупации Белоруссии работал в колхозе, в школе.
В 1944 году арестован и осужден к 10 годам лишения свободы. Отбывал срок в Тайшетских лагерях ГУЛАГа НКВД СССР. Освобожден в 1954 году. Амнистирован в 1955 году. Проживает в Санкт-Петербурге.
55. Е. Рудаковский, «Тайшетский лагпункт № 101», газета «Бирюсинская новь».
Публикация содержит воспоминания автора об Озерлаге, написанные в 1971-1974 г.г. Здесь имеется информация о расположении колонн №№ 101, 601, 048. Подробно описывается внутреннее устройство колонны 101, ее состав. Приводятся сведения о строительстве БАМа.
56. Жак Росси, «Справочник по ГУЛАГу», в двух частях, издание второе, Москва, «Просвещение», 1991 г., серия «Преступление и наказание в мировой практике».
Жак Росси родился во Франции. По семейным обстоятельствам попадает в Польшу (Варшава). Здесь Ж. Росси учится, с успехом освоил множество языков — китайский, хинди, русский, польский, немецкий, испанский, английский. В 19 лет становится членом компартии Польши.
Коминтерн направляет его в Испанию, где он работает на республиканское | правительство Испании. После окончания гражданской войны в Испании выезжает в СССР, и сразу же попадает в лагеря ГУЛАГа (1939-1961 г.). I Поспе освобождения выезжает вначале в Польшу, затем во Францию. | «Справочник по ГУЛАГу» — оригинальная научная работа, содержащая большую энциклопедическую информацию о ГУЛАГе. Также имеется небольшая информация о Тайшете (4.2, стр. 407), как месте существования одного из спецлагов ГУЛАГа (4.2, стр. 341), Озерлага (4.2, сТр. 377).
57. А. И. Солженицин, «Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956, опыт художественного исследования», «Новый мир», М., 199_г.
В работе А. И. Солженицина имеются следующие упоминания о Тайшете.
Том 1: стр. 361 — о труде з/к на Тайшетском шпалопропиточном заводе. стр. 364 — о пребывании в Озерлаге иностранных граждан,
Том 2: стр. 272-275 — о побеге из лагпункта Озерлага одного из заключенных в г. Вену.
Стр. 394 — перечень строек выполненных заключенными, в т. ч. и Западный участок БАМа.
58. С. Стибунов, «Человек под литерой», «Советская молодежь», (Иркутск, 30 сентября 1989 г.)
Интервью с бывшим з/к Озерлага, имеются сведения об условиях быта, о детколонне на г. Золотой, о нахождении в Озерлаге жены Ягоды — Розалии Григорьевны.
59. Д. Степовник, «Кардинал», газета «Литературная Украина», 20.02.1992 (на украинском языке).
Газетная публикация посвящена 100-летию Иосифа Слипия (1892-1984 гг.), видному деятелю украинской греко-католической церкви. Д. Степовник подробно рассказывает о роли И. Слипия в распространении и укреплении католицизма на Украине, о его судьбе. С 1945 по 1963 г. И. Слипий находился в лагерях ГУЛАГа СССР. Последние годы заключения И. Слипий отбывал в лагпунктах «Озерлага» Тайшете, Чуне, Н-Чунке, Вихоревке), мордовских лагерях ГУЛАГа. В 1963 г. освобожден, выехал в Рим. Был выбран кардиналом Папы Римского Павла VI.
Публикация Д. Степовника не содержит подробной информации о . пребывании И. Слипия в «Озерлаге», тем не менее полезна при изучении f. истории «Озерлага»: например, по вопросу о составе з/к данного лагеря ГУЛАГа.
60. В. Сербский, «Беседа с портретами родителей, газета «Бирюсинская новь», 1990.
В публикации приводятся стихи, посвященные лагерной теме. Е.Селезнев, «Я искала его всю жизнь», «Бирюсинская новь», 11991 г.
Газетная статья содержит сведения о депортации прибалтийских народов накануне 2 мировой войны в Сибирь и в Тайшетский район.
61. Е. Селезнев, «Есть в Тайшете могила», «Бирюсинская новь», 22 июля 1993 г.
Газетный очерк посвящен судьбе одной украинской семье — Бачинских, депортированной в 1944 г. в Сибирь. В очерке имеются сведения о пребывании в Озерлаге Иосифа Слипия, теолога, одного из руководителей украинской греко-католической церкви, после освобождения из лагерей и ссылки покинувшего СССР и избранного кардиналом Папы Римского.
62. Е. Селезнев, «Два «смешных вопроса», «Бирюсинская новь», № 88-95,1992 г.
Статья посвящена истории коллективизации и кулацкой ссылки в Тайшетском районе. Автор использовал архивные материалы, воспоминания свидетелей указанных статей — В. К. Тринса, К. Ермаковой, А. П. Веремеевой, 3. Ф. Волоховой, И. С. Силина и др.
53. Е. Селезнев, «Шпионаж. Успеваемость. НКВД»., «Бирюсинская новь», 21 мая 1991 г.
Газетная статья, написанная на основе материалов архива КГБ, рассказывает о судьбе многих учителей Тайшета, репрессированных в 1937-1938 г.г.
64. Е. Селезнев, «Деревянный оазис Тайшет», «Бирюсинская новь», июль 1991 г.
Газетная публикация содержит сведения о пребывании в Озерлаге поэтов Г. Ворожбитова, И. Наппельбаум, писателе Ю. Домбровском, А. Клещенко и др.
65. Е. Селезнев, «О чем не поведала энциклопедия», «Бирюсинская новь», 23 сентября 1993 г.
Газетная статья рассказывает о судьбе еврейских советских писателях, активных деятелях Еврейского антифашистского комитета в СССР, оказавшихся в лагерях ГУЛАГа, в том числе и в Озерлаге.
66. Е. Селезнев, «Человечность», «Бирюсинская новь», 22.11.1992 г.
Газетная публикация повествует о судьбе врача Есипова, врача, работавшего в годы оккупации в больнице и оказывавшего мод. помощь советским военнопленным, тайно от немецких оккупационных властей. После освобождения Ростова-на-Дону, был осужден и оказался в Озерлаге. Газетный материал не содержит сведений о лагерном прошлом Тайшета; дает лишь факты о составе заключенных особого лагеря № 7 (Озерлаг). О Есипове: «Когда оживает легенда», газета «Путь к коммунизму» (г. Ростов), 21.VIII. 1977 г.
67. Е. Селезнев, Ю. Зубаков, «Человек, рожденный горами», «Заря коммунизма», 1989.
Газетный очерк посвящен судьбе Б. С. Арутюнова, в годы войны попавшего в плен, совершившего побег и вновь оказавшегося в плену. После освобождения от плена, прошел фильтрационный лагерь и направлен в особый лагерь № 7 «Озерлаг», сроком на 10 лет. Воспоминания Б. С. Арутюнова хранятся в архиве авторов очерка и содержат сведения об Озерлаге, которых нет в газетном очерке. Изучающим историю Озерпага данный очерк будет интересен как содержащий сведения о составе з/к Озерлага.
68. Е. Селезнев, «Этого нельзя забывать», «Бирюсинская новь», 11 сентября 1990 г.
В статье, рассказывающей о работе «Мемориала» школы № 85, содержатся сведения о некоторых тайшетцах, репрессированных в конце 30-х годов.
69. Е. Селезнев, «Дело № 0969», «Бирюсинская новь», 25 декабря 1999 г.
Статья, написанная на основании документов архива КГБ, рассказывает о судьбе известного командира Шиткинского партизанского фронта П. Д. Криволуцком.
70. Е. Селезнев, «Списки тайшетцев, репрессированных в годы сталинского режима», «Бирюсинская новь», с номера от 27.03.
Указаны фамилии более 117 человек, список не закончен, имеется незавершенный социологический анализ.
71. Е. Селезнев, «Долгий путь в Тайшет», газета «Восточно-Сибирская правда», 4.01.1992 г.
Данная статья рассказывает о судьбе Анатолия Сондроса, латыша по национальности, сосланного в 1944 году в Тайшет, «Южлаг».
72. Е. Селезнев, «Всего бывало на веку», газета «Бирюсинская новь», 21.12.1991 г.
Е. Селезнев рассказывает о Борисе Дмитриевиче Четверикове — авторе книги «Всего бывало на веку», о его жизни и творческой деятельности.
73. Е. Селезнев, «Тайшет, столица Озерлага», газета «Восточно-Сибирская правда», 14.06.1992 г.
Статья повествует о «наследии Озерлага» — памятниках лагерной архитектуры; о географических названиях, сохранившихся до сих пор. Так же опубликованы 2 фотографии.
74. Е. Селезнев, «И живым переживать вдвойне…», «Заря коммунизма», 31 марта 1989 г.
Статья содержит материалы о репрессиях против бывших партизан Шиткинского фронта времен гражданской войны в Сибири, стихи В. С. Сербского, бывшего воспитанника Бирюсинского детдома, чьи родители были расстреляны в 1939 г.
75. А. Сутурнин, «Как я хочу на волю» (письма заключенного Тайшет-лага Рустанова Александра Ахматовича), «Бирюсинская новь»,октябрь 1990Т.
‘В статье , наряду с авторскими отступлениями, в письмах з/к Рустанова имеются некоторые сведения о Тайшетлаге. Эти письма — один из немногих документов по истории довоенных Тайшетских лагерях.
76. Итиро Тагасуги «Во тьме под северным сиянием» (записки из сибирского плена).
Журнал «Знакомьтесь — Япония», 1993 г. № 1. Издается центром по изучению современной Японии.
Перевод с японского Е. Рединой.
Данное мемуарное произведение содержит информацию о японских военнопленных, работавших в Братске на базе Ангарского строительного комплекса. Подробно описываются отношения военнопленных с советскими офицерами, быт военнопленных японцев. Упоминается коммунистическая пропаганда, проводимая советскими офицерами. Имеег-ся небольшое упоминание о японском кладбище.
77. Л. Таганов, «Неизвестная поэтесса Анна Боркова», журнал «Огонек», 1988 г.
78. «Указатель журнала «Социалистический вестник», 1921-1963. «Социалистический вестник», сборник: 1964-1965 г.г, Русская общественная библиотека им. Тургенева; библиотека международной современной документации; Александр Ланде, профессор университета в Гронингене, Париж,1992 г. Издан : Франкфурт-на — Майне, Германия, 1973г.
«Социалистический вестник» был создан в феврале 1921 г. в Берлине В. Мартовым и Р. Абрамовичем. Журнал просуществовал более 40 лет. В 1933 г. редакция журнала перебралась в Париж, затем в 1940 г. в Нью-Йорк.
«В настоящее время «Соц. вестник» по несравненному ни с чем богатству свидетельств и исследований остается исключительным источником для изучения советской жизни времен Ленина и Сталина, европейского социализма и, наконец, превратностей нашего века» (Т. О. Петров, предисловие у «Указателю…»).
Указатель состоит из двух частей:
Часть 1: алфавитный указатель авторов и их статей, опубликованных в «С. В:»
анонимные статьи,
некрологи,
указатели личных имен, упомянутых в названных статьях.
Часть 2: места заключения и ссылки в СССР:
географические назначения, список периодических публикаций, упомянутых в статьях «С. В.».
Согласно раздела «Места заключения и ссылки в СССР» в «С. В.» № 9 за 1956 г. и в № 6 за 1961 г. имеется две статьи о Тайшетском спецлаге и в № 6 за 1996 г. о-Братском лагере. Автором последней из указанных статей является Тэрнер (Бернхард), статья называется «Встреча с Бергельсоном и Фефером» (о судьбе еврейских советских писателей, активных участников антифашистского еврейского комитета в СССР).
79. Майя Улановская, «Конец срока -1976 г.», сод. изд. неизвестно, номер журнала 9-10, год изд. — неизвестен.
Копия воспоминаний хранится в архиве ИПО «Бирюса». Отрывок из воспоминаний Улановской имеется в сборнике Л. Мухина «Озерлаг: как это было» (Иркутск, 1992 г., стр. 213). Содержатся подобные сведения о некоторых лагпунктах Озерлага.
80. Н. И. М. Улановские, «История одной семьи», Нью-Йорк, 1982 г.
В книге Улановских имеются воспоминания о Их пребывании в Озер-лаге. Копия книги хранится в архиве ИПО «Бирюса».
81. С. А. Хейман, «Враг народа», журнал «Эко», 1990 год, № 2-3-4,1991 год № 2-3-9.
Семен Аронович Хейман, экономист-ученый, в 1928-1929 г. работал в ЦСУ СССР, в институте экономики Академии Наук СССР, в Госплане СССР, был арестован в 1937 году 13 лет провел в лагерях ГУЛАГа, в спецлаге. «Враг народа» — это воспоминания С. А. Хеймана о годах, проведенных в заключении. В данной публикации имеются сведения о БАМлаге, Озер-лаге, о Тайшете. В частности, кратко повествуется о возникновении ЦАР-МЗа (центральных авторемонтных мастерских) в 1945 году, указываются конкретные фамилии, связанные с историей Тайшетских лагерей: описываются случаи лагерной жизни, дающие представление о режиме содержания заключенных.
82. А. Харитонов, «Озерлаг: как это было» книга, написанная слезами, кровью», газета «Восточно-Сибирская правда».
Публикация рассказывает о сборнике Л. Мухина «Озерлаг: как это было».
83. С. А. Хейман, «Дорога в небытие», журнал «Эко», № 2, 1991, №9,1991.
84. В. В. Цаплин, «Архивные материалы о численности з/к конца 30-х, журнал «Вопросы истории», Мв№ 4-5, 1991 г.
Имеются небольшие сведения о численности з/к в Тайшетлаге г.
85. П. Шумков, «Возвращено доброе имя», «Бирюсинская новь», 20 июля 1993 г.
Газетная статья посвящена судьбе Михаила Дмитриевича Лисовско-го, внесшего большой вклад в развитие музыкальной культуры нашего города. Осужден в 1947 г., в 1949 г. этапом заключенных прибыл в Озерлаг. Будучи прекрасным баянистом попал в культбригаду заключенных Озерлага, статья содержит краткие воспоминания об этой культбригаде. Более подробно воспоминания о ней хранятся в архиве ИПО «Бирюса».
86. В. В. Чеусов, «И память проступает, как кровь через бинты». Открытое письмо бывшего з/к Озерлага, личный номер И-764, ст. 58, пункт 4, 6, 11, срок 15 лет, арестован 6.10.1945 г., реабилитирован 27.07.56т., как необоснованно осужденного считать не судимым Чеусова Всеволода Васильевича», газета «Братский метаплист», 21 декабря 1989 г.
Открытое письмо бывшего з/к содержит подробные факты из жизни заключенных Озерлага.
87. С. Червов, «Как это было…», газета «Красное Знамя», г. Братск, 10 марта 1989 г.
Статья содержит краткую биографию С. К. Евстигнеева, бывшего начальника особого лагеря № 7 «Озерлаг’ и подробного интервью с ним, в котором содержатся различные факты об условиях жизни з/к.
88. В. Д. Четвериков, «Всего бывало на веку», Ленинград, 1991 г.
«Б. Д. Четвериков, русский, советский писатель, автор 49 литературных произведений (повестей, рассказов, пьес, поэтических сборников, дилогии «Котовский», роман «Утро», «Навстречу солнцу», «Во славу жизни» (Н. Утехин, «На стержне жизни», предисловие к 3-томнику произведений Б. Четверикова, «Современник», 1981 г., Москва).
Б. Д. Четвериков провел 10 лет в лагерях ГУЛАГа, с января 1952 по 1955 год — в Тайшете. В данной работе Б. Д. Четверикова имеются воспоминания о пребывании в лагерных пунктах 058, 05, затем несколько месяцев на ЦАРМЗе.
89. Автор неизвестен, «Судьба дочерей и миллионов атамана Семенова», газета «Версия» (Иркутск), N6 7,1991 г.
Статья содержит интервью с бывшим сотрудником спецкомендатуры Ангарского лагеря, фамилию которого автор не указывает. В интервью содержатся сведения о пребывании дочерей атамана Семенова — Татьяне, Ольге, находившихся в Озерлаге. Муж Татьяны, поляк, инженер по фамилии Майковецкий — в Ангарлаге. В статье приводятся сведения о причинах ареста всех троих.
90. Автор неизвестен, «По разные стороны», «Красное знамя», г. Братск, 6 июля 1989 г.
Воспоминания бывшего заключенного Озерлага содержат факты о жизни з/к; статья носит полемический характер в ответ на открытое письмо в редакцию данной газеты бывшего начальника Озерлага Евстигнеева.
91. М. Шаламова (Титова-Туманова), «Дом, в котором нам вернули детство», «Бирюсинская новь», 24 июля 1992 г.
Воспоминания воспитанницы Бирюсинского детдома (с. Бирюса, Тайшетского района), дочь репрессированных родителей: подробно о них написано в книге А. Сутурнина «Дело краевого масштаба»). О жертвах сталинского беззакония на Д. Востоке, Хабаровск, кн. изд., 1991 г., глава «Решительно отвергаю», стр. 96; и в письме М, Шаламовой в ИПО «Бирюса»; оба источника хранятся в архиве ИПО «Бирюса». Газетная статья Шаламовой о детдоме содержит сведения о воспитанниках детдома, чьи родители были репрессированы. Бирюсинский детдом — тоже является наследием лагерного прошлого Тайшета.
92. А. И. Шифрин, «Четвертое измерение», издательство «Посев», Франкфурт-на-Майне, Германия, 1973 г.
Аврам Исакович Шифрин, 1923 г р., учился в Московском юридическом институте. Участник ВОВ. Демобилизовался и продолжил учебу в юридическом институте. Занялся распространением информации о положении евреев в СССР. В 1953 г. арестован и обвинен в шпионаже, приговорен к расстрелу. Приговор заменен 15 годами заключения. Впоследствии приговор был смягчен -10 лет заключения и ссылка в Казахстан.
В книге А. Шифрина содержатся сведения о жизни з/к в первые годы образования «Озерлага» (1949 г.); о з/к этих лагерей, среди которых генерал Гуревич, нач. главного управления вооружений ВВС СССР (1946 г.), немецкий генерал Сарториус, начальник контрразведки в оккупированном немецкими войсками г. Парижа и многие другие.
Имеются сведения об актах протеста з/к в «Озерлаге»; о местах расположения лагпунктов Озерлага в Тайшетском р-не; о труде, быте з/к в особом лагере № 7.
93. Карло Штайнер, «7000 дней в Сибири». Перевод с французского Л. Мухина, «Бирюсинская новь», 1992 г., № 4-5.
Карло Штайнер -австрийский коммунист, видный деятель Коминтерна Приехал в СССР в 1936 г. Был арестован, на 7 лет попал в Норильские лагеря и «Озерлаг». После освобождения уехал в Югославию.
Данный материал содержит краткие сведения о Тайшете конца 40-х -начала 50-х годов- о расположении и работе «Тайшетской пересылки лагпункте № 025. Имеются упоминания о лагпункте № 048, информация о взаимоотношениях между заключенными и о их подпольной деятельности. В статье упоминается о разнообразии национального состава заключенных, об их отношениях с офицерами.
94. А. Шифрин, «Четвертое измерение», главы из книги, вступительная статья Е. С. Селезнева, газета «Бирюсинская новь», №№ 166-169.
Во вступительной статье Е. С. Селезнев дает краткую биографическую справку о А. Шифрине
Содержание приведенных глав повествует об атмосфере лагерей, быте заключенных.
95. Э. Ющенко, «Прожитые годы ворона», «Бирюсинская новь», 7 марта 1995 г.
Газетная публикация, основанная на личных воспоминаниях автора, повествует о судьбе украинской семьи, раскулаченной в начале 30-х годов и вывезенной в Тайшетский район. Содержатся сведения о местах расселения спецпереселенцев на территории Тайшетского района, об условиях труда и жизни спецпереселенцев.
Источник:
УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ «Тайшет-город, рожденный Транссибом», созданное учителями истории Селезневыми Т. А. и Е. С. 2000 г. М.П. Полиграфист».
Экспертный совет отдела образования рекомендует брошюру № 4. «Лагерное прошлое Тайшета» учителям истории города и района для использования на уроках. «История России» (9-11 кл.), на факультативных занятиях «История родного края», «История Иркутской области» и др
