ДЕТСКИЕ РАССКАЗЫ и СКАЗКИ (новогодний подарок Анатолия КАЗАКОВА) - ИМЕНА БРАТСКА
ДЕТСКИЕ РАССКАЗЫ и СКАЗКИ (новогодний подарок Анатолия КАЗАКОВА)
РОЖДЕСТВО И ТЁТИ СВЕТИНА УЛЫБКА
Жила на свете тётя Света. Глаза у неё были большие, голубые, и очень красивые. Лицо и взгляд особенно когда она улыбалась, так радовал многих людей их сибирского городка, что мир становился на этом крошечном полотне земли, хоть на крохотное мгновение теплее.
Работала тётя Света в маленьком зоопарке. Кормила енотов, зайцев, кроликов, попугаев, змей, белых крыс, белок, бурундуков, лисиц, много кого кормила. Придёт на работу и давай корм зверятам раздавать, улыбнётся как всегда, и аппетит от одной её улыбки у животных был отменный. Каждый год тётя Света ждала, когда наступит шестое, а затем седьмое января. Когда она была маленькой, их молодая семья жила прямо в вагоне, который выделило им начальство для проживания, сказав, что это временно. Однажды папа её — Семён Иванович, работавший машинистом, зайдя в вагончик, сказал:
— Сегодня девочки мои особый день, потому, как ныне Рождество Христово, большой праздник.
Девочками папа называл жену Валю и двух своих дочурок старшенькую Свету и младшенькую Машу. Света поглядев на ёлку сказала тогда отцу:
— Папочка! Ну какой же праздник, ведь Новый Год уже прошёл, дед Мороз нам игрушки под ёлку положил.
Семён Иванович радостно ответствовал:
— Понимаешь Света, Христос — это спаситель всего мира, людей, домов, рек, озёр, животных, всех кто живёт на земле. Так вот в этот день он родился в хлеву, рядышком с овечками. А поведали о его рождении пастухи. И если ты в этот день попросишь Христа о чём нибудь, он Боженька наш, добрый пастырь, может, и исполнит твоё желание.
Света долго думала о чём попросить Христа, ведь он по словам папы ещё маленький, и она сказала свои мысли вслух. Отец снова долго смеялся, потом сказал:
— В нашей деревне широко праздновали Рождество. Еды самой вкусной понаделают, я холодец сильно любил. А потом с сытым брюхом с горки катаемся, весело было. А Христос, Света, он не маленький, он вырос, помогал людям, а потом его убили. И теперь он с небес уже много лет помогает людям. И люди так благодарны ему за спасение рода человеческого, что каждый год отмечают его рождение. Так вот однажды моя бабушка мне и сказала, чтобы я попросил Бога о чём мечтаю, только говорит по настоящему проси не смейся. Я и попросил, чтобы машинистом стать.
Света захлопала глазёнками, и спросила папу:
— А за что же убили Боженьку, ведь он всем помогал?
Семён Иванович, погрустнев отвечал:
— Ну понимаешь Светка, в жизни несправедливость есть, ты когда вырастешь, поймёшь. Ты даже не представляешь, сколько людей на земле задавали такой вопрос, который ты мне сейчас задала.
Папа замолчал, и стал есть вкусный мамин суп, усы его заиндевевшие оттаивали, и капельки капали прямо в суп, папа вытирал усы рукой, а они снова оттаивали, и снова капали в суп, доченьки глядя на такую картину шибко смеялись, а мама Валя протягивала мужу полотенце, на котором было вышито её руками поле цветов. А Света когда настал вечер тихо – тихо попросила у Боженьки, чтобы им дали квартиру. Усмешки подружек по школе ей надоели, де, вот живут в вагончике. А где же им жить? Думала девочка, ведь папа работает машинистом, и начальство попросило папочку пожить пока семьёй в старом вагоне. Девочка выглянула в окошко, на небе ярко горели звёзды, и она тихо, чтобы не разбудить сестрёнку, папу и маму прошептала:
— Вот ты Боженька там где-то высоко в небе. Как же тебе не холодно? Приходи в наш вагончик мы тебя отогреем, чаем напоим. Мне дед Мороз конфетки подарил, я тебя угощу, приходи, а…
Прошла неделя, и Света уже подзабыла, о чём просила у Боженьки. Пришёл счастливый отец с сообщением, что они переселяются в новенькую квартиру. С тех пор Света каждое Рождество о чём нибудь, просила Боженьку, но это были скромные просьбы, например, чтобы хорошо учиться. А когда уже стала взрослой, чтобы встретился хороший парень. И парень встретился, поженились. Как-то быстро пролетела жизнь, но Света знала, что у всех, она, эта самая жизнь быстро идёт, потому повздыхав продолжала нести свой крест. Старший сын Игорь недавно вернулся из армии, две дочки были помладше, а вот муж который работал на тяжёлой работе, заболел и умер. Но тётя Света была благодарна Боженьке, что у неё есть дети, и что живут они дружно, хотя жили все в однокомнатной квартире. Это была та самая квартира, которую когда-то давно давали её отцу. Папа с мамой умерли, сестра Маша вышла замуж, и уехала жить в Самару. Добрый человек в жизни бывает беззащитным, и хотя тёте Свете было ещё несколько лет до пенсии, её сердешную выгнали с работы. Так распорядился хозяин, и принял тот хозяин другого человека. Новую кормильщицу зверят звали Карина, была она молодой, и корм, который полагался животным стала продавать кому-то, словом нечестно жила Карина. И вот однажды вечером, когда животные не смогли заснуть от голода, разговорился енот Миша:
— Вот что птицы, звери, и зверята. Карина так и будет нас голодом морить, предлагаю, когда наступит ночь сбежать с зоопарка, и пойти к нашей тёте Свете. Я знаю где она живёт. Однажды у меня поранилась лапка, ну вы знаете. Наша добрая тётя Света брала меня к себе домой. Правда, квартирка у неё маленькая, но да ничего в тесноте да не в обиде. А то тут с голоду пожалуй помрём.
Заяц спросил:
— А как же мы клетки откроем?
И мечтательно так сказал:
— Да, тётя Света бы нас точно вкусненько покормила.
Енот Миша однажды научился открывать свою клетку. Знал он и о том, что новая эта Карина не дежурит ночью, а убегает куда-то, а он знал одно место, как выбраться на волю. Только лис енот Миша побоялся отпускать, вдруг они кого нибудь съедят, но пообещал им принести еды. И вот настала Рождественская ночь. Светлана молилась на иконку Иисуса Христа, просила Бога, чтобы найти хоть какую нибудь работу. А в это время по ночному городку шла целая демонстрация зверей. Нет, зайцы, кролики, бурундуки, белки не несли транспаранты, на которых должно, наверное было бы написано о голоде, нет, зверята просто шли к своей тёте Свете, и вёл их енот Миша, а попугаи просто летели вслед за колонной зверят, и было это сказочно красиво. Жители городка тоже потихоньку присоединялись к шествию, по дороге подкармливая зверят. А как люди это делали? А вот как. Дома-то их все рядышком стояли, вот и забегали домой, а ведь наступало Рождество Христово, еды у людей в домах было полно. Колокол храма во всю звенел предвещая великий праздник Рождества. Тётя Света услышала шум возле дома, открыла шторку и увидела своих любимых зверят, и зверята благодаря еноту Мише увидели её. Тётя Света заплакала, но тут же и улыбнулась. Мигом, забыв накинуть на себя пальто выскочила на улицу неся в руках целый таз только что испечённых пирогов с разными начинками. Обнимала, и целовала своих дорогих сердцу зверят. А енот Миша, уплетая пирог с капустой, нахваливал любимую тётю Свету:
— Я же вам говорил, с голоду не помрём с с нашей тётей Светой.
А потом съев пирог, енот Миша подбежал к тёте Свете, и поцеловал её в щёчку. Народу вокруг собралось много, и какой-то здоровенный мужик снял с себя шубу, и надел её на тётю Свету. Происходящее люди засняли на сотовые телефоны, выложили в интернет и хозяин зоопарка, словно ошпаренный, подскочил с любимого дивана от увиденного в сети. Карину выгнали. Тётя Света снова работала в маленьком зоопарке. А енот Миша не забыл о своём обещании, он вместе с тётей Светой притащил еды лисичкам-сестричкам. Каждый Божий день тётя Света, у которой, как мы уже знаем, есть большие красивые голубые глаза и волшебная улыбка, кормит любимых зверушек. И поёт им песенку, которую сама придумала:
Рождество Христово радуйтеся все.
Он спасёт, поможет людям на земле.
Про зверушек тоже не забыть ему.
Тётя Света молиться ему одному.
А зверята рады этому всамделишно. Енот Миша признался всем после их знаменитого похода, что ничего не знал, что они сбежали в день Рождества, но он отважился на это, чтобы увидеть тёти Светину волшебную улыбку. А вот тётя Света знала, что Рождество Христово в её жизни это самое главное…
(написано в Рождественский сочельник 2020 года).
ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ ВИТИ
Однажды поехали мужики на рыбалку. Много по Ангаре таких мест, да вдобавок ко всему целое Братское море в придачу. Уди рыбу человек, радуйся, что столько всего тебе дадено Богом. Взяли на рыбалку первоклассника Витю, сынишку одного из мужиков. Уж больно он просился. Поначалу брать не хотели, но случилось неделю назад одно жизненное событие. Работал отец мальчишки водителем автобуса. И пообещали его друзья, что возьмут Витьку на рыбалку.
Мальчик всю ночь плохо спал, так хотелось ему на рыбалку. А взрослые уехали без него. В пять часов утра, подскочив с кроватки, Витя вмиг понял, что уехали без него. Догадаться об этом было нетрудно: в коридоре не было рыболовных снастей, и отцовой рыболовной одежды. Вмиг на что-то решившись, Витька взял новую удочку, купленную накануне его отцом, и с маленьким ведёрком тихо затворив дверь куда-то отправился. Мама Наташа знала, что сына на рыбалку не возьмут, но ничего не сказала Вите, и глядя вечером на сыночка, на то, как он живо готовился к рыбалке, переживала.
А Витька весь день перед рыбалкой копал червей. Делать это было не просто. Ведь мальчишки все хорошие места уже перекопали. И он в одиночку по их местам за целый день насобирал целую консервную банку жирных червяков. В банке этой раньше была тушёнка, из которой его мамочка варит вкусные-превнусные супы, эти супы очень нравятся папе и ему. К вечеру вернулись с рыбалки старшие ребята, которые утром копали червяков. Андрейка, который учился в третьем классе, гордо показывал улов Витьке. В ведёрке плавало целых три окунька. Насмотревшись на рыбок, Витька полночи не мог заснуть.
И вот теперь он брёл к заливу на островах. Мальчугану было очень грустно от того, что папка обманул, и не взял его на рыбалку. Он совсем продрог от прохлады сибирского утра, ведь одет он был в рубашонку и шортики, на ногах были сандалики, и он забыл надеть носочки. Подойдя к заливу, и увидев много рыбаков, Витька немного растерялся, ведь он никогда ещё не рыбачил. Находившийся поблизости дед с интересом поглядел на юного рыбака, и спросил: «Вижу удочка и червяки у тебя есть. Только видишь брат, надобно ещё леску, поплавок, грузило и крючок». Мальчик растерянно заморгал глазёнками. Дед отвлёкся от Витьки — у него клюнул окунь. Вытащив рыбу, он снова закинул удочку и что-то шептал про себя. Но клёв прекратился, и седобородый рыбак насадил свои запасные снасти на Витину удочку. Затем помог ему закинуть удочку, сказав при этом: «Ну, теперь валяй брат, не зевай». Не успел Витька приглядеться к поплавку, как тот утонул. Сидевший на пеньке дед, закричал: «Ну чего же ты не тащишь, ведь клюнула рыба у тебя». Витька стал поднимать вверх удилище, но рыбка его убежала. Он вытащил пустой крючок, успев почувствовать, что на другом конце удочки, что-то было тяжёленькое, и оно трепыхалось. Но сама мысль, что у него клевало, так воодушевила Витю, что он стал с великим нетерпением снова глядеть на поплавок, и уже совсем не думал, что он замёрз.
Мама Наташа проснувшись, и увидев, что сына нет, подняла тревогу, обежала соседей, но никто его не видел. Лишь Андрейка, который вчера поймал трёх окуньков, сказал тёте Наталье: «Вы тётя Наташа на залив идите, он наверно там». Мать ринулась к заливу. До этого места было километра два, и все эти два километра мама Наташа думала, что когда вернётся с рыбалки муж, она его будет ругать за обман сына. Подойдя к заливу, расстроенная не на шутку мама увидела наверно не меньше сотни удочек, и расстроилась ещё больше: как же теперь отыскать свою кровиночку. Часть рыбаков рыбачили со скалы, но там сына не оказалось. Спустившись с дамбы, молодая мама пошла вдоль берега. Туфли из-за камней, которыми была перекрыта дамба пришли в полную не годность, напрочь отвалились каблуки, и расстроенная и без того мама, огорчилась пуще прежнего. Теперь мама Наташа шла босой по берегу, и вот, на конец увидела своего мальчонку.
Витька сидел на корточках, рядом стояло маленькое ведёрко. Тихо подошла и села рядышком. Витька посмотрел на маму, и снова отвернулся в сторону поплавка. По глазам Вити покатились слёзы. В эту же секунду покатились слёзы и у мамы. В ведёрке у сынишки мама увидела небольшого окунька и ерша. А сидящий рядом на пеньке дед сказал: «Вы сударыня не плачьте, у вас добытчик растёт, радоваться надобно».
Отец, вернувшись с рыбалки и узнав семейные новости, на следующей неделе уже не обманул сынишку, — он тоже, как и его жена переживал происходящее. И теперь Витька глядел, как взрослые закидывают спиннинги, и вот уже была поймана щука килограмма на два весом. Мальчишка бегал вокруг большой рыбины и кричал: «Ура». За день мужики наловили немало щук, и были рады улову. Витя же не мог кидать спиннинг, потому как был ещё маленьким. Он рыбачил на удочку, поймал за день целых восемь окуней, и рыбины были уже не мелкими. У молодого рыбака, даже леска лопнула от тяжести рыбины, а он не знал, как надо делать, чтобы снова приготовить удочку к рыбалке, и долго ждал отца, а так бы он наверняка поймал бы больше.
К вечеру собрались все рыбаки, и у одного из папиных друзей Витя увидел маленького щурёнка, тот был ещё живой. Витя взял его, набрал ведро воды и опустил туда рыбку. Мужики видели это, и потешались над мальцом.
Вечером варили уху на костре, нахваливали Витьку за то, что наловил окуней, что уха из окуней им нравиться, а щук они поджаривали на сковородке. Весь вечер, пока не стемнело, Витька всё проверял, жива ли щучка в ведре, и о чём-то с ней разговаривал. Мальчик знал сказку «По щучьему велению», и фильм смотрел в детском кинотеатре. И вечером сказал щурёнку: «По щучьему велению, по моему хотению, сделай так щурёнок, чтобы меня завтра сильно не ругали за то, что я тебя сейчас отпущу». Мальчик выпустил щурёнка на волю, тот секунды две постоял, словно прощался с Витькой, а потом, словно торпеда, исчез.
Проснувшись рано утром, мужики отправились кидать спиннинги, а Витя стал рыбачить на удочку. Когда мужики вернулись с новыми щуками, никто и не заметил и не вспомнил про щурёнка. И мальчик этому был очень рад, потому как всё же побаивался, вдруг щурёнок им спасённый оказался не волшебным. Ведь он попросил щурёнка ещё и о том, чтобы мама его больше не плакала, чтобы взрослые не обманывали детей, а говорили им всегда правду. А увидев, что взрослые не заметили пропажу щурёнка, понял, что рыбка была волшебной. Значит мамочка Наташа больше никогда не будет плакать, а папка будет брать его на рыбалку, ведь волшебная рыбка научит папу больше не обманывать.
Когда приехали с рыбалки, местные мальчишки наперебой стали расспрашивать Витю о рыбалке, потому как они так далеко ещё не ездили. Витька радостно стал рассказывать о больших щуках. Мальчишки от услышанного широко открывали рот, сами того конечно же не замечая. Но о волшебном щурёнке Витька никому не рассказал. Это был рыбацкий секрет мальчика Вити и щурёнка…
МАЛЬЧИК-ЗАЙЧИК И ХРАПУШКА
Мальчика Стёпку, все домашние его, а это дедушка Семён Евграфович, бабушка Елизавета Никандровна, папа Сергей, и мама Света, называли любя Мальчиком-Зайчиком. Стёпка немного обижался на родных людей. Сколько раз он смотрел в картинки, где были нарисованы зайцы, и совсем не находил с собою сходства.
Однажды Стёпка сильно заболел, и ему стало грустно и скучно жить на белом свете. Хотя белый свет был по-прежнему вечно удивителен и прекрасен, но заболевший ребёнок этого на время не замечал. Было мальчику на ту пору пять лет. Лёжа в кровати с градусником под мышкой, его голубые глазёнки быстро моргали, и вскоре появились слёзки. Они покатились, словно беленькие бусинки вниз, и намочили подушку. Подушке вовсе не хотелось быть мокрой, потому как она привыкла быть сухой, и большущая, мягкая-премягкая подушка заговорила:
— Ну и что ты Мальчик-Зайчик расплакался? Я не хочу быть мокрой от твоих алмазных слезинок.
Мальчик сильно-пресильно удивился, что подушка разговаривает, подумал и спросил:
— А почему мои слёзки алмазные?
Подушка тоже подумала и сказала:
— Ну как же, ты же заболел, твои косточки болят, надо же мне какие – то слова придумывать, чтобы тебя отвлечь. А слёзки у тебя и вправду алмазненькие, беленькие-пребеленькие. Ну можно ещё сказать хрустальненькие. Ой что-то я разговорилась, кто-то идёт.
В комнату вошла мама Света, пощупала лобик у сына, посмотрела на градусник, покачала головой, и быстро ушла на кухню. У Стёпки совсем мало было сил, и он тихонько сказал подушке:
— Не называй меня Мальчиком-Зайчиком, я не похож на зайца.
В комнату зашла мама, дала сыну таблетку, и стала поить сыночка брусничным морсом. А вот подушка радовалась, что ей не надо пить горькие таблетки, и прятаться от хозяйки, и она её не заругает, как вот Стёпку например, когда он бегал босиком по лужам. Напоив сынульку, мамочка снова ушла на кухню. Подушке совсем не нравилось настроение мальчика, и она снова заговорила с ним:
— Слушай Стёпка, а давай я найду тебе друга, и тогда тебе легче станет болеть.
Мальчик тихо и грустно сказал:
— Да где же ты подушка его найдёшь? Моих друзей ко мне не пускают, чтобы не заразились от меня, а они сейчас на улице по лужам бегают, вот же везёт им.
И Мальчик-Зайчик грустно вздохнул. Он вспомнил про друзей Вадика, что был старше его на год, Эдика, который был помладше Стёпки на год. Вспомнил всех пятерых братьев Бутылкиных. Старшим братом у них был Юрка, но фамилия у него была Арбузов, а вот у младших всех четырёх Бутылкины. И Стёпка не мог понять, почему такое бывает. Прибегал к ним играть и Серёжка Никитин, и Андрейка Милинчук, Виталист с Мишкой. Приходил с другого барака Мишка Павлинов. И вот все они бегали по лужам, кроме него Стёпки. Как тут было не загрустить мальчишечке. В соседней комнате спал дедушка Семён Евграфович, и при этом сильно храпел. Подушка оживилась и произнесла:
— А вот и нашла я тебе друга. Слышишь в соседней комнате Храпушка с тобой разговаривает.
Стёпка чуть заметно встрепенулся:
— Это никакой не Храпушка, это мой дед храпит.
Подушка не унималась:
— Нет. Ты ничего не понимаешь, это Храпушка с тобою разговаривает.
— Да как же он со мною разговаривает, если я ничего не понимаю.
Подушка, рассердившись на мальчика отвечала:
— Храпушка говорит тебе, чтобы ты не болел, пил лекарство послушно. Не перечил маме, когда она тебя кормит из ложечки кашей. И что когда ты станешь здоров, вы будете бегать вместе по лужам.
— А как ты понимаешь, о чём говорит Храпушка, а я нет?
— Это я переводчиком к вам работать устроился.
Стёпка устал спорить с подушкой, и вскоре заснул. Во сне ему приснилась живая Храпушка, она была чем-то похожа на Чебурашку из мультика. И они бегали с новым другом по лужам, ели мороженое. И Стёпка учил Храпушку кататься на велосипеде. Познакомил всех друзей с новым другом, и даже с Вовкой Бутылкиным подрался из – за чего-то.
Рано утром Стёпка проснулся, и тут же услышал дедушкин храп. И странное дело, он теперь понимал о чём говорит ему друг Храпуша. Подушка же обидевшись за то, что мальчик заснул, и перестал с ней разговаривать, молчала. А когда узнала, что Стёпка понимает о чём говорит Храпушка, сразу развеселилась, и расстроилась одновременно. Расстроилась от того, что потеряла свой сказочный заработок переводчика, развеселилась потому что была доброй подушкой. Вскоре вошла мама Света, и померила температуру у сына. Градусник показал отличный результат. Мама, удивившись, спросила:
— Что же произошло за эту ночь? Неужели так помог брусничный морс.
Стёпка заметно повеселевшим голосом отвечал мамочке:
— Мам, а мы с подушкой и Храпушей подружились.
Мама Света ничего не поняла, о чём говорит её сынишка, она быстро пошла на кухню сообщить родным, что Мальчик-Зайчик пошёл на поправку. Лужи во дворе были настолько большими, что не высыхали всё сибирское лето. Местами глубина в них доходила выше колен. Выздоровев Стёпка снова мерил с друзьями лужи. Падали в огромной луже все, потому что под водой был скользкий лёд. Стёпка всегда выносил большой, белый ледоход на котором было написано большими буквами «Ленин». И все ребятишки по переменке игрались с этим самым большим ледоколом. Больше всех им игрались братья Бутылкины, потому что их было больше. То и дело ребятишки бегали домой сушить свою нехитрую одёжу. Вот и теперь Стёпка развесил свои штанишки на спинку большущей железной кровати. Эта самая спинка была совсем рядышком с печкой. Глядя на сохнущие рубашку, свитерок, носочки, Стёпка глядел на папу Серёжу, он что-то там готовил. Наверно пельмени, ведь папка кроме жареных яиц, и пельменей ничего готовить не умел. Папа Серёжа рассказывал сыну:
— Была у нас в деревне умная собака, залезем мы на крышу дыру чинить, а молоток забудем, не охота снова слазить вниз с высоченной крыши. Командовали нашей собаке. Она брала в зубы молоток, и по лестнице, словно человек забиралась к нам на крышу. Потом мы её научили, и гвозди в ящике нам подавать. Только это у неё уже хуже получалось. Потому что мы прицепляли к ящику верёвку вначале, а собака не могла, сколько не пыталась вдеть свою голову в верёвку. Тогда мы к ящику проволоку прикрутили, и стало получаться. На это представление все ребятишки деревни прибегали, ох и хохотали. Затем, отец поглядев на сына сказал погрустневшим голосом:
— Ты Стёпка, из-за этой большой лужи простываешь часто, а мама поэтому с тобой на больничном листе находиться, понимаешь она сильно переживает, и за тебя, и за работу.
Стёпка слушал папку, да так и заснул. Подушка боялась разговаривать с мальчиком, чтобы не услышал их секрет папа Серёжа. Во сне Стёпке приснился Храпушка, он снова бегал с ним по лужам, в начале правда вспомнил о маме, но потом снова побежал. Утром мальчику стало совсем плохо, и его увезли в больницу. Тётеньки в белых халатах, кололи Стёпку какими-то антибиотиками под названием «пенициллин», даже ночью его будили, и ставили болючие уколы. Мальчику хотелось плакать, но он терпел. В больнице уже не было мамы, и его разговаривающей подушки. Придёт ли к нему во сне его друг Храпуша? Но ночь прошла, а Храпушка так и не пришёл. Через месяц мальчика выписали из больницы. В первую же ночь дома, ему приснился его друг Храпуша, он говорил Стёпке, что лужа теперь замёрзла. Что мальчишки теперь там играют в хоккей, и ждут его, потому как Стёпка вратарь. Когда Стёпке исполнилось семь лет. Храпушка перестал сниться мальчику, перестала разговаривать с ним, и подушка. Он та это пожаловался мамочке, та сказала, что он уже большой. Что Храпуша ушёл к маленьким мальчикам, чтобы им было легче переносить болезнь. Но тогда почему не разговаривает с ним подушка, подумал мальчик, и подушка вдруг ему ответила:
— Ты уже большой Стёпка. А у тебя родился братик Васька, мне теперь надо с ним разговаривать. Да ты не печалься у тебя столько друзей, что ты не соскучишься, к тому же ты пойдёшь в первый класс.
Вскоре мальчик пошёл в первый класс, и его приняли в октябрята. Он с гордостью шёл домой, глядел на красную звёздочку, которую прицепили на его форму, и был на седьмом небе от счастья. Зазевался по дороге так, что его чуть не сбила машина. Он побежал от водителя, но тот его догнал, и дал Стёпке пендаля. Но не смотря на это мальчик пришёл домой довольный. Прыгнул на диван, задрал ноги на стену, на которой висел ковёр с оленями, и громко закричал:
— Я теперь, родители, Октябрёнок.
Родители по этому случаю приготовили дома праздничный ужин. Стёпка пил лимонад, и всё думал, надо же какой вкусный он с пузырьками. Подошёл к кроватке братика Васьки, и спросил его:
— Не приходит ли во сне к нему Храпушка.
Васька дрыгал своими маленькими кривоватыми ножонками вверх, ничего не говорил, и улыбался беззубым ротиком. Нет, наверно Храпушка не приходил к нему, ведь он ещё совсем ничего не понимает, и даже не разговаривает. А подушка, переводчица, как она-то с Васькой будет разговаривать…
Стоя в воротах, Стёпке прилетела в лоб шайба. Огромный синяк, снова расстроил его мамочку. Она быстро приложила на больное место лекарство под названием «бадяга». Но вместе с тем мама Света понимала, что у неё подрастает настоящий мужичок, раз он не боится играть в хоккей. Но всё же отдушина у Стёпки была всегда, на этот раз он разговаривал с котом Барсиком, и тот странное дело его понимал, подмурлыкивал. Как там дальше сложиться Стёпкина жизнь, мне не ведомо, но сказочное детство было в его жизни, в нашей с вами жизни…
ДУБАК
Было это девятнадцатого апреля две тысячи девятнадцатого года. В нашем родном сибирском городе Братске. Закончились уроки. И вот вроде бы радость, но второкласснику Андрейке не хотелось выходить из школы. Почему же такое было? Всё просто. На улице дул сильный-пресильный шквалистый ветер, шёл снег, который залеплял лицо прохожих так, что люди отворачивались в противоположную сторону для того, чтобы протерев глаза рукавицей ли, перчаткой ли, или просто рукою. Снова отважно продолжали свой путь по бесконечным делам, идя по давно знакомым дорогам или дорожкам таёжного сибирского города. Вдобавок ко всему была минусовая температура…
Его друзья Антон, Вася, и Валера уже выбежали на улицу. Побросав школьные рюкзаки, возле парадного крыльца тридцать четвёртой школы. Мальчишки задорно играли в снежки. Видя, что Андрей не выходит, кричали ему изо всех сил, чтобы друг выходил, на конец на улицу. Но за двойными дверями школы Андрейка их не слышал. Наконец набравшись духу, второклассник вышел на крыльцо. Его тут же обдало холодом этого дня. Вдруг Валерка закричал:
— Посмотрите, лето.
Андрейка поморщился от таких слов, будто кислого-прекислого кваса отведал, да ответил другу:
— Какое лето. Дубак.
Затем помолчав несколько секунд добавил:
— Дубак. Дубак. Дубак.
Антошка, Васька с Валеркой продолжали бегать возле школы, махая руками, открывали рты, и ловили снежинки.
Лишь Андрей не понимая, чему радуются друзья, снова прокричал им:
— Какое вам лето? Дубак.
И вот идя сквозь огромный ветер, ёжась, второклассник Андрейка, глядя на прохожих дедушек и бабушек, встречающихся у него на пути удивлялся, почему же они не ёжатся как он, им почему-то совсем не холодно. И словно кто-то подслушал его мысли. Прямо навстречу ему шёл с распахнутой настежь грудью дед. Был он высоченного роста, на нём была одета тельняшка, полушубок же не был застёгнут вовсе, не было на голове и шапки. Седые, но всё ещё кучерявые волосы пожилого мужика сильно развевались на ветру. Дед глядя на Андрейку сказал:
— Эх ты! А ещё Сибиряк!
И быстро пошагал дальше. Андрейка добежал до своего девятиэтажного дома. Быстро приставил к двери магнитик, и попал в долгожданное тепло. Дома никого не было, родители были на работе. Но на столе стоял винегрет, с его любимым зелёным горошком, в сковородке лежали вкусные-превкусные котлеты. Так же мамочка Люся, для своего чадушки сварила ягодный кисель. Сытно пообедав, мальчик включил компьютер, ещё раз пересмотрел любимый мультфильм. Потом подошёл к окну, поглядел на погоду. На улице было светопредставление, стихия гнула тополя с берёзами так, что мальчику казалось, что сейчас ветер их все переломает. Посмотрел на сосновый парк. Те деревья были по-могучее, но тоже сильно шевелились.
Андрейка от такой картины поёжился, вспомнив, как он добирался до дому, и снова сказал:
— Дубак.
В это мгновение в квартиру позвонили. Андрейка открыл дверь, и увидел друзей. Валерка громко скомандовал:
— Пошли гулять. В футбол поиграем.
Андрей, снова поёжившись, ответил:
— Какое гулять. Там — Дубак.
Как друзья не уговаривали своего вратаря, он не согласился играть в футбол при снежной погоде и сильном ветре. Когда родители вернулись с работы. Андрейка спросил у папы Игоря:
— Как ты папка на улице весь день работаешь. Там же Дубак.
Отец Андрея работал на дорожном строительстве трактористом. Весело улыбнувшись, ответил сынульке:
— Так у нас в Сибири всю дорогу Дубак, так что ж теперь не работать. Кто тогда будет нам на хлеб зарабатывать. Ты, сын любишь вкусно поесть, котлетки с сосисками, компоты, ягодный кисель, а на это всё брат надо заработать. И именно, как ты сам говоришь, на Дубаке, заработать. Вот такая брат картина жизни получается. Если бы строители Братской ГЭС, ветра да снега боялись, то разве бы они осилили великую стройку. А многопанельные дома в которых мы живём, они ведь тоже при ветре и дубаке строились. Сибиряки сынок, они особый народ. Сибирские полки, они в далёком уже сорок первом году, фашистов от города героя Москвы прогнали. И помогли им при этом не только их меткие выстрелы, потому как все охотниками были, но и огромную службу сослужил дедушка мороз, красный нос. Который, немцев-то, шибко поморозил. Именно, дубак и помог, которого ты боишься. Потому сынок не надо бояться дубака, это брат наша стихия, мы с морозом, снегом, да ветром прямо побратимы получаемся.
Наступила ночь. Андрейке приснилась Братская ГЭС, как отважные строители возводят плотину. И ему даже во сне стало стыдно, что он испугался этого дубака, что не пошёл играть с друзьями в футбол. А ещё приснился дед в тельняшке, а на тельняшке были почему-то медали с орденами.
На следующий день была суббота. Андрейка стоял в воротах, и залихватски отбивал мяч. Он больше не боялся дубака. Вот только друзья Антон, Васька и Валерка удивлялись, как переменился за ночь Андрей.
Жизнь она что? Идёт себе, бежит, словно полноводная могучая сибирская река Ангара. Настал день девятого мая. На параде идя в бессмертном полку, папа Игорь, шёл рядом с сыном Андреем, который гордо нёс портрет погибшего деда. Андрейка уже не боялся ничего на свете…
УНЫВАЮЩИЙ КАБАЧОК
Жил-был кабачок. И вот вроде бы ещё несколько дней назад его совсем не было. А тут при удобрении, да поливе. Взял, враз и вырос. Большущий белый кабачок был виден издалека. Бабушка Лида всё ходила по огороду, занималась окучкой картошки, и твердила:
— Вот бы не забыть срезать кабачок- то, а то перезреет.
День за работой, как и завсегда на белом свете закончился быстро. Бабушка Лида окучив десять рядков, перекрестившись, пошла в свой дачный домик. После истопила баньку, похлестав себя берёзовым веничком, испив своего домашнего резкого квасу, поужинав улеглась спать. Так вот получалось, что последнюю ночь жил кабачок на природе. И он разговорился с жителями огорода:
— Вот морковка хорошо тебе, ещё до самой осени будешь любоваться миром.
Ничего не ответила на слова кабачка морковка, лишь ветер слегка шевелил её ещё хрупкие стебельки.
Помолчал с минуту кабачок, и заметно погрустневшим голосом продолжил:
— И почему так создано? Картошке, свекле до осени жить на огороде и радоваться, а меня завтра привезут в город, пожарят на сковородке, и всё конец радости.
Всполошилась на слова кабачка клубника:
— Ну что ты кабачок приуныл. Меня ведь тоже сейчас собирают, да едят. Мы для того и созданы, чтобы людей накормить. Лето быстро заканчивается, но у каждого растения свой срок. Не надо печалиться большой, белый кабачок, мир всё же интересен, как ни посмотри. Пока бабушка Лида спит, мы все растём, а как радуется человек урожаю, и урожай этот мы и есть, это ли не сказочное чудо.
Включился в беседу и смородиновый куст:
— Что тут толковать, кого раньше, кого позже съедят. Главное, что все мы пользу человеку приносим, через нас люди добрее становятся. В нас ведь витаминов не счесть, вот человек поест нас, восстановит свои силы. И нам всем от этого радость. Как же не радоваться, когда ты пользу приносишь, маленьким детишкам, бабушкам, дедушкам, да родителям этих самых детей.
Так всю ночь и проговорили овощи да ягоды на огороде. А утром собираясь на автобус, бабушка Лида, и вправду срезала большой кабачок. Привезла его домой себе в квартиру, и положила его под кровать, потому как под кроватью было у неё прохладно. Вскоре под кровать наложили больше двадцати кабачков. Наступила осень, потом пришла долгая морозная зимушка-зима. Пришло время, и наступила весна – красна. Кабачки к тому времени были все съедены домочадцами. И вот остался один этот самый разединственный большой белый кабачок, который думал летом, что его быстро съедят. Заглянула как-то бабушка Лида под кровать, достала кабачок, и показалось ей, что он уж портиться начал. Попросила внука Прошку, чтобы тот вынес кабачок на помойку. Мальчик вынес кабачок, и положил его не далеко от мусорных баков. Лежал кабачок на прохладном весеннем ветру и рассуждал:
— Вот ведь я какой. Думал, что поджарят меня летом, а вышло, что пролежал всю зиму под кроватью, и теперь вот на помойке. И выходит, что не послужу я людям.
Вспомнил кабачок про клубнику, смородиновый куст, и от дум таких расплакался:
— Вот, стало быть, пропадаю я горемычный.
Когда мальчик Проша выкидывал кабачок, то это дело увидел идущий по дороге дедушка Ваня. Жил дед один, жену давно похоронил, два сына его жили семьями отдельно в других городах. Пенсия его была маленькой. Потому, как трудовая книжка его сгорела в деревянном здании организации, где он работал. Случилось это перед выходом на пенсию в страшные девяностые годы. Шофера его друзья, ходили по судам восстанавливали документы. А вот дядя Ваня был другой породы, махнул по-Шукшински рукой, и жил получая крохотную пенсию. И зачастую бывало, заплатит за квартиру, за свет. И почти ничего у него не оставалось. Покупал только самую дешёвую крупу, и варил. Так вот. Дедушка направлялся к православному храму, и подумал, что надо бы после церковной службы посмотреть выброшенный кабачок. Прошло с тех пор почти три часа. И вот Иван подошёл к тому месту, где лежал одинокий кабачок. Взял его в руки, пощупал, подумал о чём-то. Затем достал тряпичную свою старенькую сумку. И дед уже несёт в сумке поклажу, и думает, а кого бояться-то. Никого вокруг нет. Я ж в своей России живу. На своей земле, стало быть. А вслух он меж тем потихоньку рассуждает:
— Вроде на вид ничего кабачок, но пока не разрежешь, не определишь.
Так неспешной походкой по причине старости, а было ему восемьдесят пять лет, дед Иван доковылял до дому. Поднялся на третий этаж. Сел на диван, померил давление, выпил таблетки. Немного переведя дух, пошёл на кухню. Достал кабачок, разрезал его на доске. Выросший в деревне и знавший военное голодное детство из собственной жизни, дядя Ваня быстро определил, что кабачок годится на еду. Аккуратно, не торопясь, он очистил кабачок от шкуры. Сделать это было уже трудно, шкура оказалась от залежалости невероятно твёрдой. Но ножи в доме старика были всегда острыми, всю свою жизнь он проработал шофёром, строил Братск с самого его начала, а стало быть к жизни был приспособлен. Порезав кабачок на кусочки, дедушка сделал на сковородке овощное рагу. Кабачок был большим, поэтому вторую половину кабачка Иван положил в старенький холодильник. Семечки же кабачковы, разложил на просушку. Дед говорил так:
— Зубов-то у меня нет грызть семечки, так я их голубям отдам, ух рады будут шельмы окаянные.
Говорил он эти слова неспроста, шибко любил голубей дед, всегда их кормил, и был не доволен, что не все так люди делают.
Насытившись нежданной жарёхой. Дед Иван помолившись на образа заснул. В эту ночь он не просыпался от высокого давления, и проспал всю ночь, словно младенец.
А в холодильнике лежала уже половинка кабачка, но странное дело кабачок продолжал думать, но думы его на этот раз были хорошие. Он снова вспомнил про клубнику, смородиновый куст, и размышлял о том, как же правы были его огородные друзья. Мы для того и созданы, чтобы накормить людей…
Деду Ивану снилась его жена, дети. Проснувшись рано утром он сразу вспомнил о жаренном кабачке, достал с холодильника сковородку, и стал подогревать. В этот день к нему в гости пришёл его друг Толик, и они вдвоём с аппетитом доели всамделишно аппетитную жарёху. Дед Иван рассказал Толе о кабачке. Нет, не был сильно удивлён словам дяди Вани, Толя. Он и сам подбирал выкинутые кабачки…
СИБИРСКИЙ ДЕРВИШ
Работал дядя Паша машинистом, росли у него две дочурки – Дуня и Настя. И вот однажды на конечной станции, далеко в Сибири, дядя Паша, выйдя на перрон, увидел несколько рабочих вокзала, громко обсуждающих что-то. Оказалось, диво дивное – в одном из вагонов обнаружили маленького ослика. Как он туда попал? Кто его оставил? Вызвали милиционера дядю Гришу. Рядили, судили, что же в конце концов делать? Да так ни к чему и не пришли. Всем было жалко маленького ослика, и это было немудрено. Лежало маленькое животное на старой, выцветшей давным-давно подстилке. Глазёнки у ослёнка были грустные-прегрустные. И когда дядя Паша достал из своей сумки остатки недопитого молока и напоил ослика прямо из бумажной коробки, столпившиеся вокруг удивительного действа сибиряки улыбались, женщины же, напротив, наблюдали картину жадного поглощения пиши, глубоко вздыхая. Часть молока от неудобства, конечно же, проливалась мимо, но подросток распробовал вкусный напиток. Полпакета недопитого молока было осушено осликом за доли минуты. Осмелев и, видимо, пополнив свои силы, он встал на ноги, которые ещё вздрагивали, но взгляд у него был заметно веселее. Людей же особенно волновало и страшило то, как это восточное животное выживет в Сибири, где даже человеку жить очень непросто. И вот дядя Паша решился и предложил, что если никто не против, то он заберёт ослика к себе домой. Милиционер дядя Гриша не возражал. У него, хоть он и был милиционером, было доброе сердце, и он сжалился над осликом.
Дядя Паша с семьёй жил как раз в этом небольшом сибирском городишке в своём доме. Держали они в тёплом сарае курочек с петухом по кличке Дементий. Неся по заснеженному городку на руках ослёнка, бережно закутанного одеялом, которое из сострадания к детёнышу любезно предоставили женщины, трудившиеся на вокзале, дядя Паша всю дорогу думал, чем же он будет кормить ослёнка. Он, конечно, догадывался, что надо поить ослёнка молоком, но переживал, будет ли ослёнок есть сено, которое он летом накосил для подстилки курам. Когда отец занёс ослёнка в дом, вся семья ещё спала. Подстелив ослёнку старую шубу и налив ему железную тарелку молока, дядя Паша надеялся, что ослёнок будет лежать на тёплой подстилке. Но ослёнок, попив молока и отогревшись, сразу встал на ножки и уверенно стоял на них. Затем, допив остатки молочка из чашки, он всё-таки улёгся на подстилку. Шибко обрадовался этому машинист – устал он в дальней дороге, глаза сами закрывались от усталости, не спрашивая на то дяди Пашиного разрешения. Но, укладываясь на кровать, Павел, позевнув, весело сказал:
– Ничего, гвардеец, молоко пьёшь, значит, дело пойдёт.
И уставший машинист, засыпая, всё же успел подумать о своих доченьках, о том, что они, наверно, удивятся ослёнку.
И вот настало утро. Вернувшаяся после ночного дежурства жена дяди Паши, Александра Егоровна, увидев лежащего на шубе ослика, ахнула так громко, что едва не разбудила спящих дочек и мужа. Те немного поворочались, но, слава Богу, продолжали спать, ведь был выходной для многих людей день, под чудным и очень добрым названием «воскресенье». Александра Егоровна даже немного расстроилась оттого, что так громко ахнула, и сказала:
– Вот ведь, растерялась, людей на скорой помощи спасаю, а тут, словно маленькая.
Поженились дядя Паша и Александра Егоровна, будучи уже тридцатилетними. Любили же друг друга со школы. Её Павел выучился на машиниста, но так сложилось, что и в Афганистане повоевать ему пришлось. Вернулся раненый, отчаялся было. Но Александра долго и терпеливо его выхаживала, очень любя всем сердцем. И ведь выходила до того, что Павел стал работать машинистом. Жили вместе, но детишек у них не было. Когда в их городишке построили православный храм, обвенчались, и свершилось чудо – одна за другой появились на Божий свет дочурки.
– Ох, Паша, Паша, сердобольный ты мой! Где же ты огоревал этакую животину восточную, на которой Спаситель в город въезжал, – причитала она.
Затем, сняв пальто, которое было подарено мужем и которое она так любила, потому как сама его выбирала, Александра улыбнулась, вспоминая о том, что однажды посетовала Павлу на то, что-де другие мужья ходят, жёнам подарки выбирают, а он ей принесёт денег и скажет: «Что надо, сама купишь». Егоровна затопила печь и стала варить борщ, который так любил её Паша, но не очень любили дочки. Поэтому для них она натёрла на тёрке кабачок, добавила туда муки с яйцами. Словом, всё приготовила для оладий. Дивилась потихоньку вслух русская женщина:
– Ну надо же, у нас в Сибири кабачки стали расти, раньше ведь сроду не ведали об том. А нынче – гляди-ко, под кроватью храню, и ничего.
Говорила же Александра Егоровна по-деревенски, от души. На работе она, конечно, разговаривала со всеми по-городскому. Но дома – только по-деревенски. Дядя Паша не раз выговаривал жене, зачем-де это. Но Александра продолжала разговаривать дома именно тем языком, которым разговаривала её бабушка Параскева Даниловна. Почему-то веровала Александра, что, разговаривая бабушкиными словами, она оберегает свой дом от напастей. Дочки проснулись одна за другой от вкуснющего-превкуснющего духа готовящихся оладушек. Увидев спящего отца, они просыпались тихо, так их учила мамочка. Сладко потянувшись, позевав маленько, враз обе вскрикнули, потому как в комнату через занавеску просунулась голова ослика. От этого проснулся и отец. Громко рассмеявшись, Павел весело заговорил:
– Ну, чего, мои птахи, напугались? Ничего, гвардейцы, прорвёмся! Принимайте нового жителя восточного. Я в Афганистане повидал такого добра.
Девчушки, спрыгнув с кровати, принялись быстро одеваться. Дом ещё не был хорошо натоплен, поэтому Дуня и Настя торопливо натягивали овечьи носки, связанные ещё их прабабушкой. Они, как чайки на рыбу, набросились на ослика, гладили его, придумывая имя подростку. А Александра, глядя на ножки дочурок, на которых были надеты бабушкины носки с красивым рисунком, вспомнила, как Параскева Даниловна их вязала. О том, как, когда они ещё жили в деревне, бабулька стригла овец, пряла пряжу. От этих мыслей Александре стало немного тревожно – завсегда так у русских людей… Подойдя к образам, Егоровна перекрестилась.
Отец сходил в сарай, принёс охапку сена, положил возле ослика. Тот. долго не раздумывая, начал смешно его жевать. В огороде рос старый куст смородины, и Павел давно, ещё по осени, хотел его убрать. Теперь, отломив несколько веточек, счастливый отец наблюдал, как восточный житель жуёт и их.
В понедельник поглядеть на ослика пришёл весь второй класс, в котором училась Дуся, вместе с учительницей. Во вторник пришёл весь Настин третий класс. Дети несли ослику печенье, конфеты, и даже лимонад, но лимонад ослик пить не захотел. Словом, весть о диковинном животном быстро разлетелась по городку, и об этом написали в местной газете. Долго решали, как назвать ослика. Настя предлагала назвать Щеночком. Александра удивлённо спросила:
– Дочка, почему щеночком?
Настя, сидя на кровати и обняв свои коленки, сказала:
– Ну мамочка, ну просто хочу щеночком назвать, и всё.
Дуня предлагала назвать Байкалом, мама – Найдёнышем. Отец, весело оглядев домочадцев, заговорил:
– Знаете, мои хорошие, нужно уважать обычаи тех народов, откуда прибыл к нам ослик, потому давайте назовём его Дервишем.
– Ой, папочка! А что это такое? – спросила Дуня.
Тут же об этом же спросили мама и Настя. Павел снова улыбнулся:
– Ну, это у них странствующие бродяги, нищие, словом, от Бога люди.
Так ослик стал зваться Дервишем, и имя ему сразу полюбилось. Это было видно сразу, потому что ослик, как только его окликали, быстро поднимал свою вислоухую головку и шёл к позвавшему его. Быстро прошла зимушка-зима. Всё это время ослик жил прямо в доме, а не в сарае, и за зиму и весну сильно подрос. Летом Дервишу нравилось ходить с девочками по зелёненькой травке. Они путешествовали с ним, словно он собачонка, а ослик и вправду был словно собачка. У дяди Паши был свой уазик, и потому летом семья брала Дервиша на рыбалку, по грибы и ягоды.
Прошёл ещё один год, и на Девятое мая дядя Паша, надев форму десантника с боевыми наградами, задумал взять с собой Дервиша. Накинул на него флаг России и вместе с дочками пошёл на парад. После парада на Дервише катали маленьких детей, всем хотелось покататься, пофотографироваться. Дядю Пашу друзья-десантники звали в кафе выпить боевые сто грамм и отведать традиционной гречки с тушёнкой. Но дядя Паша не мог отказать детям родного сибирского городка в удовольствии покататься на Дервише. Тогда братья-десантники принесли сто грамм с кашей дяде Паше прямо на бульвар. Не забыли они и про Дервиша, угощая трудягу солдатской кашей. Такая вот наша Сибирь-матушка, таковы её жители – СИБИРЯКИ…
КУЗНЕЧИК В СПИЧЕЧНОМ КОРОБКЕ
Кузнечик стрекотал целыми днями на солнышке, то и дело перелетая с одной зелёной полянки на другую, и столько его собратьев вторили ему этим звуком, что кузнечику казалось, что это целое кузнечиково войско и что никакая беда не может случиться. Но вдруг появились человеческие ладони, и кузнечик, совсем того не ожидая, был пойман. Его затолкали в спичечный коробок, где уже томились в неволе такие же, как и он, кузнечики. Один кузнечик, пойманный раньше всех, рассуждал:
– Это мальчик Андрей с братом Володей нас ловит. Мы теперь наживка для рыб.
И действительно, старший брат Владимир завёл свой мотоцикл «Восход», и они поехали ближе к плотине Братской ГЭС. Там, внизу, было довольно большое течение. Один из находящихся в спичечной коробке кузнечиков, был насажен на крючок, и ему было больно-пребольно, но два брата не слышали его жалобного стрекотания, потому что кузнец, вмиг обессилев, уже был заброшен в большое течение реки Ангары, где совсем вскорости был схвачен рыбой под названием елец. Рыба ловилась здорово, и было наловлено целое большое ведро крупного ельца.
Довольные братья, от радости забыв на каменистом берегу Ангары спичечный коробок, уехали на мотоцикле, чтобы порадовать родителей своим уловом. Коробок оказался слегка приоткрытым, и оставшийся один наш кузнечик, напрягши все свои кузнечиковы силы, еле-еле вылез на долгожданную свободу. Он даже и не понял, почему остался жив. Дело меж тем было так: в коробке, кроме него, не осталось ни одного кузнечика, и он, оказавшись в самом углу коробки, остался незамеченным. Только потому, что мальчик Андрей выдвинул коробок не до конца. Это и спасло нашего кузнечика.
Кузнечик, вновь увидев солнышко, очень обрадовался ему. И почему же он раньше не радовался солнышку, как теперь? И маленькому насекомому подумалось о том, что надо радоваться каждому дню, и он обязательно с этой самой секунды начнёт исправлять свою ошибку. И расскажет обо всём, что с ним случилось, собратьям-кузнечикам.
СЕКРЕТ ЭДИКА И ТОЛИКА
Ранняя осень своими утренними заморозками неизбежно напоминала, что совсем скоро наступит студёная зима. Толик и Эдик жили в бараке, и, когда их родители уезжали рано утром на большой завод, друзья, натопив печку и не забыв закрыть заслонку, чтобы не выходило тепло из барачной комнаты, выходили погулять. Как всегда, путь их лежал за близлежащие сарайки. Бараков вокруг было много, потому было много и сараек, в которых люди хранили дрова, велосипеды и даже мопеды, мотороллеры, мотоциклы.
В Эдикиной сарайке, кроме больших сосновых чурок, хранился велосипед под названием «Урал», все мальчишки называли такую технику «Взрослик», что означало, что это велосипед для взрослых. Эдик был мальчишкой-крепышом и быстро научился управлять таким велосипедом. Делал он это так: залазил под рамку велосипеда, отталкивался, и нажимая на педали, уже мчался по осенней примороженной дороге. У Толика же был велосипед под названием «Салют», и он уже доставал ногами до педалей, но Толик был не спортивным мальчиком, потому, наверное, долго учился управлять подаренным ему двоюродным братом Володей велосипедом. А однажды, врезавшись в забор и слегка поранившись, Толик почему-то больше решил не совершать аварий, и вскоре научился кататься на велосипеде.
На двух велосипедах друзей были почему-то красные покрышки, и когда они неслись по улицам их посёлка Гидростроитель, их мамы Настя и Нина издали видели своих сыновей и слегка поругивали, чтобы сильно не гоняли. Вскоре папа Эдика, дядя Володя, проколол на велосипеде сразу два колеса, а починить не успел, потому как ему надо было ехать на служебном автобусе на работу. Как только дядя Володя вернулся, он сразу заклеил шины, а пока велосипед был в ремонте, друзья по очереди катались на «Салюте» Толика. Но вскоре дядя Володя поехал на велосипеде в магазин и оставил «Урал» возле крыльца магазина. Пока он стоял в очереди за продуктами, на «Взрослик» задним ходом наехал грузовик. Ремонту велосипед уже не подлежал, и потому в это утро опечаленные друзья, выйдя за сарайки, думали, чем же заняться. Кругом было много замороженных луж, выйдя на заснеженную полянку, Эдик с Толиком увидели перевёрнутое дырявое ведро.
От нечего делать они подошли к ведру и попытались его оторвать от земли, получилось это не сразу, потому, как и ведро оказалось примороженным. А когда друзья всё же оторвали ведро от земли, то от увиденного застыли на месте, и какое-то время молчали и переглядывались, удивлённо друг на друга. На том месте, которое укрывало ведро, росла зелёная-презелёная трава. Толик с Эдиком огляделись вокруг, кругом были замёрзшие лужи и почти везде лежал тонкий слой снега. Долго глядели они на красивую зелёненькую травку. А после, накрыв снова это место ведром, решили, что это будет только их секрет.
Теперь мальчишки каждое утро, натаскав в свои барачные комнаты по два ведра воды с колонки, протопив печи и исколов по сосновой чурке дров, слегка подуставшие, шли за сарайки проверить их секрет. Ещё целых две недели держался их секрет, пока не наступили сибирские морозы и вокруг всё не завалило толстым-претолстым слоем белого-пребелого снега. Когда же наступила весна, друзья решили проверить свой секрет. Ведро по-прежнему стояло на месте. Когда они приподняли его, то увидели, что там уже нет секрета, потому как кругом росла маленькая набирающая силу зелёная травка.
ИЗЮМНАЯ УЛЫБКА
Солнышко с раннего-прераннего утра, когда ещё на листочках деревьев роса даже не думала падать на землю от ветерка или высыхать от жаркой погоды, наблюдало за жителями одного ветхого-преветхого деревенского дома. А точнее, был не дом, а маленькая покосившаяся избёнка. Жили там Дед Еремей, бабушка Полина, были они уже шибко старенькие. От того дед не мог уже подправить родную свою скособоченную избёнку. Утром, выходя на крыльцо, тяжко вздыхал дедушка Еремей Дармедонтович, сетовал на старость и говорил:
— Вот бы годков хошь бы десять сбросить, видно, помирать так и придётся, не подправив домишко-то…
Но нынешнее утро всё же отличалось от предыдущего, ибо сегодня к старикам должен был приехать на мотоцикле из соседнего села внук Миша — поколоть дров, да не один обещал приехать, а привезти с собой своего сынишку Матвея. Радовалась бабка Полина Пантелеевна, что увидит нынче своего правнука — пятилетнего Матвейку. В четыре утра поднялась бабушка, чтобы порадовать и вкусно накормить внука и правнука, слепила колобок — всё там было внутри: изюм, абрикос, чернослив. И ко всему эдакому чуду был колобок творожным. Сделала старательная Пантелеевна и глазки колобку из чернослива, и носик из абрикоса, и улыбающийся ротик из изюма. Затопила русскую печь. Вот в этот самый момент и увидело в окне старенькой избёнки красно солнышко колобка. И пока бабка копошилась по хозяйству, солнышко заговорило с колобком:
— Понравился ты мне колобок, особенно твоя изюмная улыбка, только вот беда, скоро тебя съедят. Я уж вижу внука стариков Михаила, как он заводит мотоцикл с коляской, и Матвейка в коляске сидит.
Вздохнул грустно творожный колобок, и тихо, чтобы не услышала хозяйка худой избёнки, зашептал:
— Так меня, солнышко, для того и слепили. Наедятся меня человечки, довольны будут. Матвейка вырастет, а всё равно будет вспоминать, как у деда с бабкой колобком лакомился. Мне очень приятно, что ты меня жалеешь солнышко. Только ведь меня покушают, и люди будут сыты. Стало, быть, я даже за то крохотное время, что живу на белом свете, успею сделать добро.
От таких слов колобка солнышко даже прослезилось, и на прощание добродушным голосом тоже, как и колобок, прошептало:
— Удивительно создано всё на земле.
И хоть слова солнышка были сказаны шёпотом, их услышали облака и согласились с солнышком, услышал их и ветер, и тоже согласился с солнышком. А когда наступила ночь, и на небе загорелось великое множество звёздочек, то оказалось, что они тоже слышали слова солнышка и сразу радостно одобрили такие добрые, простые, сказочные слова.
Но на этом эта история не заканчивалась, она ещё немножечко продолжалась. Потому как слова солнышка услышали все лесные звери, все рыбы в океанах и реках, и даже домашние коты, и собаки. И вот ведь какое чудо — тоже одобрили слова солнышка. А когда солнышко об этом узнало, ему стало уже не так грустно. Но окончательно подняло настроение солнышку то, что оказалось, что Матвейка повёз колобка своей мамочке и маленьким братикам и сестрёнкам. А рассказала доброму солнышку об этом ещё не упавшая с листьев роса.
СОПУШКА И БЕЛОЕ ОБЛАЧКО
Рано утром огромная сибирская сопка, на которой росли трёхсотлетние сосны, была сплошь окутана туманом. Этот туман, потому как был сибирским, холодил бредущих по посёлку людей. Кого-то родители вели в садик, другие дети правили свой путь в школу. Взрослые, как всегда в этой жизни, спешили на работу, да и у пенсионеров находилась масса дел. Словом, трепыхается человек, покуда, стало быть, жив…
Сопка много лет наблюдала за людьми, больше ста лет назад из её нутра добывали руду. Было это ещё в царские времена. Потом забросили добывать руду, и долгое время сопка жила, довольствуясь небольшим поселением людей. На природной этой огромной возвышенности росло много-премного разной ягоды, грибов, жило много рябчиков, глухарей и разной другой лесной живности. Так уж устроено всё в природе, чтобы человек был не голоден. Прошли года, недалеко была построена огромная плотина, дававшая электрический ток людям, вырос молодой город. И вот все эти столетия раз или два в месяц к сопке прилетало белое облачко, и они разговаривали. Вот и в это зимнее утро, когда щебетанье птиц уже предшествовало весну, облачко вдруг грустно спросило у сопки:
– А помнишь, как много было ягод и грибов на тебе, Сопушка моя, подруженька любезная? Как люди набирали столько всего, что от наполненности вёдер и корзин валились излишки у них на землю?
Глубоко вздохнув, сопка молвила:
– Как же мне приятно, что ты меня Сопушкой зовёшь, ласково звучит, слух радует мой, а ведь меж тем, видишь какая я огромная.
Ещё раз глубоко вздохнув, сопка продолжила свою речь:
– Как не помнить такое. Но понимаешь, облачко, раньше сколько ни брали ягодки да грибочков, всё равно всем хватало с лихвой. Потому как людей мало здесь жило – в Сибири-то нашей. Мне всегда птичек жалко было, которых охотники убивали с ружей своих, но это им на пропитание шло, хотя и не были они голодны. Когда люди плотину построили, я ещё старалась – кормила людей своими лесными дарами. А они – что сделали люди? Леса на мне много вырубили, свиноферму построили, вышку телевизионную, да вдобавок лыжню устроили. Теперь зимой катаются на лыжах, на санках. Радуются взрослые да дети, а вот накормить их ягодками да грибочками по лету я уже не смогу.
Грустно вздохнув, сопка замолкла. Белое облачко очень любило свою подругу сопку, потому, наверное, стало её успокаивать:
– Не печалься, Сопушка ты моя. Я ведь по всему белу свету летаю, всё-то я вижу. Тайга у нас в Сибири огромная, люди на машинах едут и находят ягодки, и грибочков. А ты, дорогая моя Сопушка, радуйся тому, что не все ещё сосны на тебе повырубали люди, всё равно – какая-никакая, а отдушина это для тебя. Рядом с посёлком ты стоишь, и видишь – уже по-другому служишь людям.
Подняла свои большие глазищи сопка и поглядела на белое облачко, и вдруг улыбнулась:
– А знаешь ты, облачко, что в тех местах, где не вырубили лес, люди хоть и немного, но находят грибочков, радует это меня очень. А в одном месте две девочки двухлитровую банку голубицы насобирали в прошлое лето. Всё равно я людям нужна, люблю я каждое утро глядеть на людей с высоты. Всех примечаю, за всеми слежу. Вроде, недавно в садик мальчик один ходил, а теперь ему уж пятьдесят два года, сказки для детей пишет. Интересная она – жизнь – всё-таки бывает. Как думаешь, облачко?
Но облачко не успело ответить сопке, потому что появился ветерок и понёс облачко дальше, но белое облачко успело прокричать подружке:
– Ты только, Сопушка, не печалься!..
ЛИМОННОЕ ДЕРЕВЦЕ И ЯИЧНАЯ СКОРЛУПКА
Жило себе маленькое привитое лимонное деревце. Ну, сколько их — таких деревцев? Да сроду не сочтёшь, потому, как это невозможно. И опять же это очень хорошо. А почему? — спросит любопытный человек. Да в том-то и дело, что не всё надобно человеку знать. Жило оно, жило, в Сибири жило. Попало как-то в город Братск в далёкие восьмидесятые годы. Знамо дело, росло, и пересадили лимонное деревце в ведёрный горшок. Стоит себе на подоконнике широченном, специально сделанном для него. А тут и лимончики стали расти. Да такие большие — с полкило и даже больше. Увидала соседка Александра эдакое действо, попросила росточек у хозяйки лимонного дерева. Дико это было тогда в Сибири, чтобы лимоны росли. Так хозяйкой маленького росточка, то бишь детёныша лимонного деревца, стала тётя Шура. Стал росточек расти, а секретом к его росту служила подкормка, состоящая из воды, настоянной на яичной скорлупе. Правда, после такой пользительной для деревца поливки по всей квартире распространялся очень неприятный запах, но он, к счастью, быстро улетучивался. Домочадцы — две дочки и муж — терпели, потому как уж больно хотелось им отведать своих лимонов. А когда все в квартире спали, скорлупка улыбалась молодому деревцу и говорила:
— Вырастешь скоро ты большим, и так, как и твоего родителя, тебя пересадят в большое ведро.
Не верило молоденькое лимонное деревце словам скорлупки. Но так случилось, что яичная скорлупка оказалась права. Тётя Шура жила на первом этаже пятиэтажного дома, и у неё тоже был специально устроен широченный подоконник для выросшего уже к тому времени лимонного деревца. А дело было так: принёс муж Борис, работавший в леспромхозе, уже обработанную отшлифованную доску, прибили её к подоконнику плашмя, закрасили, и получился таким образом широкий подоконник. Жила семья до этого в бараках, молодой город строился, дали в новом дому двухкомнатную квартиру. В бараке все жили дружно, также дружно переехали в пятиэтажки. Все соседки очень любили Александру за гостеприимность, за её вкусные пирожки, а особенно у неё получались супы. Прибегут бывшие барачные соседки и говорят:
— Дай, Шурка, суп твой пошвыркать, уж больно вкусный он, зараза!
Поев, дивились на лимоны, просили отростки. Дом располагался на виду. Идут на завод или в магазин сибиряки, видят этакое диво-дивное и глазам своим не верят: в Сибири, где морозы зимой бывают выше сорока градусов, лимоны настоящие на подоконнике растут. Стали люди заходить к тёте Шуре, просить росточки. Женщина она была очень доброй, потому и раздаривала людям лимонные росточки, вовремя отсаженные в горшочки. Хотя ей строго настрого советовали некоторые соседки, что этого делать нельзя. Дескать, не будут у неё расти лимоны, если она будет их раздавать. Но по-их не вышло. Сибиряки — народ особой породы, это прям национальность — сибиряк, так даже шутили люди. Стали у людей расти большие лимоны в Сибири нашей, ведь Александра делилась секретом со всеми: что де поливайте деревце настоянной ангарской водой на скорлупе яичной. У самой тёти Шуры росло уже несколько лимонных деревьев. Сибиряки не забыли простоту этой женщины. Те, кто работал в леспромхозах, везли доброй хозяйке ящики с яблоками, мандаринами, апельсинами, и арбузами. Такие угощения в те времена были знатными. В такие жизненные моменты весь их подъезд угощался фруктами, любил муж добродушной хозяйки Борис Семёныч угощать детей, а когда те хрустели яблоками, он, улыбаясь, им говорил:
— Ух, пострелята!
Прошло немалое время, и добрая тётя Шура померла, совсем вскоре помер и Борис Семёныч. Взяла к себе лимонные деревья её дочка Ирина. Она вся по характеру пошла в свою маму, и тоже жила на первом этаже. Ирина, как и её покойная мамочка, раздаривала лимонные росточки людям. Друг мужа Ирины Вадим живёт теперь в Краснодарском крае. И там уж точно никого не удивишь лимонными деревцами. Однако Вадим повёз лимонное деревце, подаренное Ириной, в Краснодар. Говорит, что это его память о Сибири, о друзьях. У мужа Ирины Анатолия есть двоюродный брат Володя, он уехал жить в Белгород, и тоже забрал лимонное деревце в тёплые края в память о Сибири. Вот такая нынче жизнь, уже двадцать пять лет люди повально уезжают из Сибири. У людей здесь нынче нет работы, нет будущего. Но Ирина с Анатолием остались жить в Братске и никуда уезжать не собираются.
Ирина по-прежнему раздаривает лимонные росточки людям, как делала её мама — добрая тётя Шура. И с помощью секрета с яичной скорлупкой продолжают расти в Сибири лимонные деревья. Когда плод вызревает и домашний лимон разрезают, то лимонный замечательный дух стоит по всей квартире. Вкус у него особенный — самый настоящий. Пусть не обижается на это магазинный лимон, но он совсем не такой. Живите, лимонные деревца, и радуйте своими плодами маленьких и больших человечков. Ночью я невольно подслушал разговор скорлупки с лимонным деревцем, но ничего не понял. Да и не надо мне знать их секреты…
Утром, напившись чая с домашним лимоном, иду на работу, знаю, что моя жена Ирина понесёт на работу отрезанный кусок лимона и обязательно угостит этой диковинкой своих сослуживцев по работе. Весом нынешний лимон снова с полкило. Шлют по интернету фотки своих плодов нам друзья из Белгорода, Краснодара, Ростова. Завернул и я кусочек спелого лимона, потому как перед работой захожу к старенькой моей мамочке. Знаю и то, что она отрежет кусочек своей сестре Марии. Несу на работу, угощаю мужиков. Простая история лимонного деревца и скорлупки, слава Богу, продолжается…
Почти все рассказы и сказки Анатолия Владимировича Казакова мы взяли из вышедшей в 2019 году книжки «СОПУШКА И БЕЛОЕ ОБЛАЧКО», а замечательные рисунки к ней нарисовала художница Елена Фабричникова.
С РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ, ДОРОГИЕ ЛЮДИ!
Анатолий Казаков, православный писатель
Если у Вас есть дополнения и поправки или Вы хотите разместить на сайте «Имена Братска» биографии Ваших родных и близких — СВЯЖИТЕСЬ С НАМИ!
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
