И ХУДАЯ ИЗБА ЛУЧШЕ КРЕПКОЙ ТЮРЬМЫ - ИМЕНА БРАТСКА
И ХУДАЯ ИЗБА ЛУЧШЕ КРЕПКОЙ ТЮРЬМЫ
Фото из архива Уголовно-исполнительной инспекции
По дороге в колонию старший психолог УИИ Анна Вторушина рассказала, что такие профилактические экскурсии проводятся регулярно с 2006 года. Показывая ребятам следственный изолятор в Анзеби или исправительную колонию в Вихоревке, организаторы надеются, что после увиденного подростки пересмотрят свое отношение к жизни, дабы однажды не оказаться по другую сторону железных ворот колонии.
Половина участников экскурсии – ребята, которые уже совершили преступления и состоят на учете как условно осужденные за кражи, угоны автомобилей. Правда, признаться в этом никто не хочет. «Пропускаю уроки, плохо учусь, сбегал из дома, вот и попал на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних. Я вообще чист», — рассказывает свою легенду старшеклассник с Правого берега. Ехать в колонию никого не заставляли, наоборот, в небольшой газели не хватило места всем желающим. «Интересно посмотреть, как живут на зоне осужденные. В фильмах показывают одно, а в жизни может быть совсем другое. Любопытно, как? Я еще в прошлом году хотел поехать, но места не было», — делится Иван, оказавшийся на учете в инспекции по делам несовершеннолетних тоже за плохое поведение.
«Места не столь отдаленные»
Оказались не так далеко – в соседнем городе Вихоревка. Кстати, в этом же городе имеется еще одна колония — лечебно — исправительное учреждение ЛИУ-27, проще говоря, туберкулезная больница строгого режима, где содержится около 900 осужденных. Всего же в структуру уголовно-исполнительной системы Иркутской области входит 21 исправительное учреждение.
Деревянные строения, проволока в два ряда, следовая полоса между заборами, вышки, КПП – словом, все как положено. Это и есть исправительная колония № 25, которая считается самой строгой в регионе: заключенные — в основном убийцы и насильники, бандиты и террористы, маньяки и педофилы — отбывают здесь наказание по 15-20 лет. Создана она в 1952 году как подразделение Ангарлага, в котором содержалось более 60 тысяч осужденных. Безусловно, сегодня это уже совсем другое учреждение, оно существенно изменилось даже по сравнению с 90-ми годами.
Как рассказал оперуполномоченный Сергей Семенов, раньше в колонии было 1700 человек. Еды не хватало. В учреждении царили голод и холод. Чтобы организовать спальные места, сколачивали трехъярусные нары. Сейчас здесь находится чуть более 600 заключенных. У каждого свое спальное место, чистые постельные принадлежности. Заключенных кормят, поят, одевают.
Впрочем, обо всем по порядку. Ведь администрация колонии, которой руководит полковник Фарман Гасанов, продемонстрировала несовершеннолетним гостям всю систему ограничения свободы заключенных — строгий пропускной режим, железные решетки, тесные камеры и закрытые прогулочные дворики.
Сначала ребята попали в тамбур из двух массивных металлических дверей с системой электромагнитных замков — внешняя дверь открывается только после того, как закрывается внутренняя, и с бдительной охраной, разместившейся за пультом видеонаблюдения. Это — зона досмотра. Впуская строго по три человека, сотрудники вежливо предлагали оставить на вахте паспорта и все посторонние предметы — мобильные телефоны, фото- и аудиоаппаратуру и так далее. Так подростки начали знакомство с миром неволи.
Тюрьма в тюрьме
Иначе и не назовешь первый объект нашей экскурсии. Перед нами узкий коридор с железными дверями по сторонам. Это штрафной изолятор для нарушителей режима содержания в колонии. «За что попадают в ШИЗО? – спрашивают ребята сопровождающего. И узнают, что в штрафном изоляторе нарушитель может сидеть до 15 суток за несоблюдение формы одежды, за невыполнение распорядка дня, за нецензурную брань. Злостных нарушителей, а таковыми являются те, кто оскорбил сотрудника администрации, хранил запрещенные вещи, участвовал в групповом неповиновении или систематически нарушал режим, помещают в одиночную камеру сроком до полугода.
В изоляторе — жесткий распорядок: подъем в пять утра, отбой в 21 час. Постель выдается вечером, а утром забирается. От работы заключенные освобождаются. Курить не разрешается. Гулять позволяется полтора часа в день, причем прогулочным двориком служат боксы, где вместо потолка зарешеченное небо над головой.
Всего в ШИЗО 24 камеры площадью от 6 до 12 кв.м. Те, что побольше, рассчитаны на два-четыре человека. В одну из пустующих камер разрешили зайти. Ничего необычного мальчишки там не увидели — пристегнутые на день к потолку железные нары, стул, раковина, унитаз. Все как в кино. «А можно с кем-нибудь пообщаться?» — осмелели ребята. С лязганьем открылась автоматическая дверь, вторая – решетчатая осталась закрытой. В камере сидит «злостный нарушитель», оказалось, наказан за игру в карты. «Каково здесь? Сто пудово беспонтово?» — спрашивает 17-летний Тимофей, за плечами которого суды за кражу, грабеж и угон. «Нормально, — отвечает заключенный, — но лучше сюда не попадай!».
В другой камере находятся три человека. «Кормежки, одежки хватает?» — интересуется все тот же Тимофей. «Кормят три раза в день, одежду выдают. Отопление в камерах имеется. В питании не ограничены. Единственное, что запрещается – это передача чая и сигарет», — словно проверяющему докладывает сотрудник колонии. «Что целый день делают?» — любопытствует десятиклассник Андрей, которого зачислили в число неблагополучных за то, что сбегал из дома. «Книги читают, мозг тренируют», — отвечает охранник. «Живите на свободе, сюда не попадайте», — напутствуют ребят заключенные. «Сюда никто и не стремится, так уж иногда получается, в половине случаев по пьяной лавочке все происходит», — философствует разговорчивый Тимофей. Уходя, видим голубя, который деловито расхаживает по столу. «Не почтовый?», — шутят мальчишки. «Нет», — грустно говорят осужденные.
Лагерная рутина
Те, кто режим не нарушает, живут в отрядах-общежитиях. Туда мы и направились с ребятами. По дороге узнали, что большинство заключенных работают. Одни трудятся в автомастерской, другие на пилораме, кто-то изготавливает бытовые вагончики, а кто-то – сувениры. Из того, что осужденные зарабатывают, часть идет на их личные потребности, например, на покупку предметов первой необходимости, часть – на компенсацию материального ущерба лицам, пострадавшим по их вине. Не каторга, конечно, но и не санаторий.
Те, кто не хочет трудиться, сидят в камере. Принуждать к труду здесь не положено. Зарплату неработающим, конечно, не платят, но кормят – такова обязанность государства. Правило, «кто не работает, тот не ест», в колонии не действует. Именно тех, кто не хочет работать, мы и видели по дороге к общежитиям в прогулочных боксах. Все они в единообразной черной одежде с фамилиями на груди просто прилипали к проволочной стене, когда мы проходили мимо. И у всех в глазах читалась такая глубокая тоска, что жуть охватывала!
Дворовая территория чисто убрана, ухожена. Кстати, наведением порядка занимаются тоже заключенные. На нашем пути — медицинская часть. «Здесь осужденные лечатся, проходят разные процедуры», — комментирует Сергей Семенов. Стоматологический кабинет, по его словам, на зоне не хуже, чем в городской поликлинике. И хотя врач работает не каждый день, все же у тех, кто сидит в колонии, есть возможность и вылечить зуб, и удалить, и даже вставить, но… за свой счет.
Затем видим двухэтажную столовую. «Пойдемте туда», — предлагают мальчишки. Накормить их там не накормили, но о порядках рассказали.
Здесь же заговорили о рецидивной преступности. По мнению оперуполномоченного Семенова, главная ее причина — отсутствие в стране системы реабилитации заключенных, которых на свободе никто не ждет. Жилье они теряют, а на работу с судимостью не берут, хотя у многих по несколько рабочих профессий. Вот и живут люди здесь десятилетиями, и таких в колонии больше половины. Словно в подтверждение сидящий рядом осужденный, каллиграфическим почерком переписывающий стихи из чьей-то тетрадки, начинает жаловаться: «Тяжело здесь. И выбраться уже не могу. Срок за сроком отсиживаю в Вихоревке, хотя сам из Красноярского края». Когда мы уходили, он вдруг сказал на прощание: «Приходите еще к нам, мы всем рады». Так и хотелось ответить: «Уж лучше вы к нам».
Показали «красное»
Последний объект экскурсии — общежитие одного из отрядов, скорее напоминает армейскую казарму, чем лагерный барак: при входе вешалки с аккуратно повешенной верхней одеждой, обувные полки, где выстроились в ровный ряд тапочки, и огромное спальное помещение с опрятно заправленными кроватями. И только наглядное оформление выдает, что здесь живут заключенные. Например, вот эта запись в стенгазете: «Первое условие исправления – осознание своей вины». По соседству с жилой комнатой – кухня, где чисто, уютно и вкусно пахнет. Есть здесь и комната отдыха, в которой находятся телевизор, бильярдный стол и несколько досок с шахматами. Тут проводят свободное время осужденные, которым днем сидеть, а тем более лежать на своих кроватях запрещено.
Этот отряд по лагерной терминологии называется «красным». Здесь все под контролем администрации и уголовные понятия не в почете. Как рассказал старший дневальный, заключенные здесь не делятся на «авторитетов» и «воров», на «мужиков» и «опущенных». Все равны, все соблюдают режим и сотрудничают с администрацией. Стимулом служит досрочное освобождение. Живут в отряде 40 человек. Все они обслуживают колонию – работают поварами, уборщиками, баландерами и так далее.
Лучше один раз увидеть
По-разному реагируют ребята на увиденное. Самый старший — Сергей, осужденный за разбой, отмалчивается. Зато Тимофей говорит, не смолкая. Парень не очень доволен. По его мнению, не получилось свободного общения с заключенными – мешали люди в форме. Не устроило и то, что показали образцовое общежитие. «Беспонтово. Повели к «красным». У них чистота, живут по-людски. Своя посуда. Я бы пошел к «черным», с людьми пообщался. Они бы объяснили все, как есть. Без камеры и без сопровождающих», — возмущается подросток. Вот только что нового почерпнул бы из этого общения парень, который уже сегодня живет «по понятиям»?
Остальные считают, что такие экскурсии полезны. «Некоторые моменты оказались неожиданными. Например, безупречный порядок, хотя, думаю, не все так гладко. Наверное, если бы мы были одни, узнали бы больше», — делится старшеклассник Иван.
Надо ли водить ребят в такие заведения? Кто-то считает, что лучше детскую психику не травмировать. Но начальник отряда Михаил Левшин убежден, такие экскурсии обязательно нужны. «Дети смотрят, как содержатся осужденные в колонии, знакомятся с их бытом, и, думаю, это меняет их мировоззрение. Они понимают, что здесь ничего хорошего нет, и надо постараться сюда не попасть, а для этого вести законопослушный образ жизни», — говорит Михаил Левшин.
Соглашается с ним и Анна Вторушина. По ее словам, одна из целей экскурсии – поменять отношение ребят к условному осуждению. Уж очень они несерьезно относятся к порядку, который их суд обязал соблюдать. Меж тем, нарушение грозит продлением условного срока, а в худшем случае – заключением в колонию. «Некоторые из экскурсантов уже имели проблемы с законом, суд дал им шанс на исправление без лишения свободы. А теперь они своими глазами увидели, какая судьба уготована тем, кто не одумается. У них появился повод переосмыслить свое поведение. Не зря в народе говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — подытожила поездку старший психолог уголовно-исполнительной инспекции.
Венера ЛИСКИНА 02.11.2012
Источник:
Данный материал доступен в соответствии с лицензией
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
