ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ КРАЕВЕДА (автор: Иван Гаврилович УСОВ) - ИМЕНА БРАТСКА
ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ КРАЕВЕДА (автор: Иван Гаврилович УСОВ)
ВТОРАЯ РОДИНА (из газетной рубрики «Рядовые партии Ленина»)
На фото — участник первой русской революции на территории современной Латвии Андрей Индрикович Германсон (или как его называли в Братске Андрей Иннокентьевич) с сыном Владимиром (из такого малыша в дальнейшем вырос учитель одной сельской школы в Братском районе и директор Иркутского краеведческого музея), рядом жена Таисия (в будущем она помогала созданию яслей в селах Братского и будет далеко не последним человеком в районе будучи женским организатором и главным партийным ревизором) с сыном Валентином (он на фото увы виден плохо, но в будущем ему предстоит охранять общественный порядок на Западной Украине и Закарпатье подвергая свою жизнь опасности), на заднем фоне няня-бурятка.
_
Пройдет совсем немного времени и жизнь семьи изменится: Андрей Индрикович окажется в вихре революционных событий в Иркутске, он один из немногих кто пережил самосуд над членами Центросибири зимой 1918 года и чудом вернувшись в Братск помогал партизанам рискуя попасть в руки карательных отрядов. И пережив такие события он завещал детям беречь то, за что он и другие боролись; его жена Таисия пережила немало унижений и страхов в годы гражданской войны, а их дети когда выросли учили детей и охраняли покой граждан.
Удивительные судьбы, как ни крути, столько пережив и испытав оставить о себе такую память, что сохранилась целая коллекция фотографий, писем и всего остального.
Автор текста: Алексей Лавров
Родился мальчишка в рабочей семье в гор. Либава Курляндской губернии 9 октября 1879 года. Отец его, чернорабочий, работал подённо на разных хозяев. Часто из города выезжал на лето в деревню, где нанимался у помещиков пасти-коров. Восьмилетним мальчуганом стал Андрюша помогать отцу в этом нехитром деле. Летом помогал отцу, а зимой учился в сельской школе. Так он и жил с отцом много лет.
А когда Андрею, высокому и худощавому парню, исполнилось шестнадцать лет, он пошел в самостоятельную жизнь. Работая батраком, кочевал он из одного поместья в другое, нигде больше года не мог ужиться и не мог найти доброго барона на родной латышской земле.
В 1904 году Андрей подался в город, потому что надоело ему батрачить в деревне. Познакомился с городскими рабочими, побывал на собраниях, послушал неловкие, но правдивые речи ораторов. Волновала и манила его «борьба за свободу, равенство и братство всех трудящихся». Записался он тогда в Либавскую организацию Российской социал-демократической партии. Поручили ему партийные товарищи работу: распространять прокламации в деревне, собирать батраков в организацию профсоюзе, чтобы сообща бороться за свои права. Стала жизнь Андрея опасной, но зато интересной и целеустремленной.
После расстрела питерских рабочих 9 января 1905 года по всей России прокатилась волна забастовок. Поднялись на борьбу и батраки в деревне, где жил Андрей. В этой деревне сезонный рабочий получал 20 рублей в год на готовом содержании для себя и семьи. Мало это было! И молодые рабочие потребовали от помещика увеличения зарплаты. Поддались молодому задору и боевым речам остальные батраки, поддержали горячих зачинщиков. Грозили своему хозяину:
— Вот попробуй без нашего труда поживи!
Стойко продержались три дня. Потом начали сдавать. Первыми струсили старики и прекратили бастовать. Один старик выразил их общее настроение. В ответ на упреки молодых он так сказал:
— Вам-то что! Поднялись и пошли, куда глаза глядят. А нам, старым псам, куда податься, а?
Не выдержали нервы и у остальных. Андрей и еще 6 человек были отданы под суд. Мировой судья двух товарищей приговорил к 3 месяцам тюремного заключения, а пятерых заставил платить штраф по 7 рублей за отказ от работы и прогул.
В долгие летние дни рабочие барона Мантейфеля в имении Кацдансене собирались группой, и один из них, тот, коего считали грамотным, читал прокламации, неторопливо обсуждали свой первый опыт коллективного выступления. Кто-то предложил организовать боевую дружину. Одни боязливо промолчали, другие с недоумением усмехнулись. А кое-кому эта идея понравилась, они ничего не сказал, не желая привлекать к себе внимание. Позже сошлись и поговорили конкретно. Прошло некоторое время, и дружина была образована. Осторожно и обстоятельно вели агитацию за профсоюзную организацию, в нее вошли 400 человек.
А потом решились и на политическое выступление. 17 октября 1905 года провели большое рабочее собрание. Выступали с речами ораторы, пели песни, танцевали. Барон Мантейфель уволил четверых служащих за то, что они без разрешения ушли на собрание. Все рабочие объявили забастовку и продержались две недели, одержали победу. Барон был вынужден согласиться на требования рабочих, несмотря на то, что имел в своем распоряжении 50 солдат. Побоялся применить вооруженную силу, знал через своих холопов о боевой дружине рабочих.
В это время началась всероссийская забастовка. Выступали также и рабочие города Либавы. Несколько дней шла вооруженная борьба рабочих с солдатами. Батраки пытались помочь. Городские организации были разбиты, связь прервалась. Наступило страшное время, когда вожаки потеряли ориентир, не знали, чем им заняться. Всех охватило жуткое состояние неопределенности, неизвестности. Никто не пытался предугадать, что же произойдёт. А произошло нечто ужасное…
2 января 1906 года в имение прибыла карательная экспедиция и арестовала 12 человек. Шестерых расстреляли здесь же, в имении. Других шестерых (Андрея Германсона, Гринвальда, Дубеновского, Кристовича и еще двух товарищей) увезли в город Газенпот и продержали до суда 1 год и шесть месяцев в тюрьме. 5 июля 1907 года в городе Риге военный суд за принадлежность к партии по статье 102 приговорил этих товарищей к 4 годам каторги. (Из анкеты «Общества бывших политкаторжан». Оригинал хранится в Братском краеведческом музее).
Потянулись однообразные дни подневольной жизни в каменных стенах царских тюрем. Сидели они в Рижской тюрьме, с 1907 года по 1909 — в Бутырской тюрьме Москвы. Бутырская тюрьма запомнилась Германсону Андрею тем, что вся их камера 7 суток отбывала суровое наказание — находилась на карцерном положении.
Во время пересылок из Риги в Москву, из Москвы в Сибирь руки каторжника Германсона Андрея Индриковича были закованы в кандалы. В Александровском централе надели ему ножные кандалы и проносил он их здесь 9 месяцев. Тяжело пришлось латышу в Александровском централе, где были согнаны заключенные со всей России, редко кто понимал его родной язык. Пришлось ему заняться самообразованием, благо нашлись грамотные люди, готовые учить подневольных товарищей и русскому языку, и арифметике, и другим наукам. Здесь он постигал и политическую науку.
Проходили сроки, но каторга не кончалась. Из Александровского централа группу в 7 человек отправили на поселение в глухое таежное село Братск.
В нее попали Андрей и его два земляка — «лесные братья» Гринвальд и Гросбарт. (Рябиков В. В. «Страничка нашего прошлого», стр. 8. Из экземпляра, находящегося в личном архиве Федорова А. В.). Зимой 1911 года группа прибыла в Братск.
Тысячи пройденных верст отделяли Либаву от Братска. Почти пять лет прошло с того дня, как их оторвали от родных мест. Ушли в прошлое десятки тысяч часов под надзором недремлющего ока часовых. Было о чем подумать на досуге. А думали латыши чаще о родине.
— Далеко нас забросила судьба, — медленно говорил Гринвальд. — Но я еще раз пройду по этому пути, чтобы вернуться домой!
Гросбарту тоже хотелось бы вернуться на родину. И Германсону хотелось на родину, но он ответил правдиво:
— А у меня едва ли хватит сил чтобы вторично вынести такие тяжкие испытания,
Однако Андрей ни разу не подумал, что Братск может стать его второй в жизни родиной. Первое время его занимали мысли о том, как он будет существовать, где работать. Кое-как устроился сторожем при местной больнице. Товарищи его пошли в лес заготовлять дрова для купца Самарина.
В Братске в это время жило много политических ссыльных. Они место собирались вместе, передавали друг другу новости, вели политические споры, обсуждали события. Андрей близко сошелся с Рябиновым Валентином и Зайковым Арсентием. Позже судьба их сводила иногда вместе. А с Рябиновым он участвовал в организации местного кредитного товарищества и потребительского общества.
На втором году пребывания в Братске умер один его земляк. Похоронил его Андрей с товарищами на польском кладбище на Заверняйке. Ушла вместе с ним, и мечта возвратиться на родину.
Здешние полицейские чины следили за политическими ссыльными. Накануне празднования 300-летия дома царей Романовых иркутский губернатор прислал по телеграфу список и предписание, чтобы указанных ссыльных изолировать на эго время. В списке значилась фамилия Германсона А. И.
десь же Андрей познакомился с девушкой Тасей Носовой, что работала прислугой у здешнего лесничего, в августе 1914 года они поженились и выехали в город Иркутск. Там он работал по найму, она чернорабочей в столовой Чехова. Затем при содействии Рябикова Андрею удалось получить место приказчика общества потребителей, и они переехали в село Тунка Иркутского уезда.
В октябре 1917 годе по вызову Иркутской организации РСДРП Германсон возвращается в город, зачисляется в Красную Гвардию, работает там, куда его направляет партия. Был заведующим гостиницей «Националь», заведующим домом презрения, завхозом при советской роте в доме Советов.
В июле 1918 года советские войска оставили Иркутск. Вместе с отступавшими ушел на восток и Германсон. Жена с двумя детьми осталась в городе.
О последующем небольшом промежутке своей жизни Андрей Индрикович расскажет в нескольких словах, заполняя анкету при вступлении в «Общество бывших политкаторжан». Там есть вопрос под номером 39: — Подвергался ли арестам после революции 1917 года, когда и за что, чем кончилось дело…? Ответ Германсона таков: «В 1918 году за участие в Красной армии арестовали в Якутской области на реке Олекме во время убийства Яковлева, Лыткина, Швецова, Песцова и других товарищей, освободили в 1919 г., сослали в Братск по месту прописки». (Выписка взята из оригинала, хранящегося в Братском краеведческом музее). Во время второго ареста ему уже было 39 лет.
В конце 1919 года Германсон вернулся в Николаевский завод и стал работать конюхом при конном дворе завода. В 1922 году переехал со всей семьей в Братск.
Будучи в Николаевском заводе, он Братским райкомом ВКП(б) направляется на работу в районный местный комитет советских торговых служащих. Ему даются ответственные партийные поручения. Германсон активно участвовал в партийной жизни района, часто выступал перед молодежью с рассказами о своей революционной деятельности. Товарищи по партии уважали его за спокойный характер, выдержку, справедливую критику, немногословность, умение откровенно разговаривать с разными по характеру людьми.
В 20-х годах приехал в Братск работать старшим уполномоченном ОГПУ бывший партизан латыш Радзин. Как был рад Андрей Индрикович земляку! Нравилось ему жить в Братске. Любил тихие летние вечера, хмурое таежное спокойствие. Слушал последние известия по радио. Не мог себя спокойно чувствовать, когда передавали старые революционные песни. Он знал их все наизусть. А песня «Колодники» напоминала ему о далеком прошлом… Пыль, жара, ясный звон кандалов… Дождь, грязь, глухой перезвон кандалов… От кандалов остались следы на руках. От кандальных тяжёлых замков болели с той поры ноги. И тяжко бывает слушать песню про самого себя!
Царская ссылка, как первая ниточка, связала его с Сибирью, с Братском. Второй такой ниточкой явилась женитьба на молоденькой сибирячке. Третьей — его участие на стороне советской власти в гражданской войне в Сибири. Четвертой — вторичное вступление в партию. Появились в Сибири друзья-единомышленники. Зашагали по братской земле двое его сыновей. И оказалось, что давно сосланный каторжник-латыш многими нитями был привязан ко второй своей родине — советской Сибири.
После смерти в конце тридцатых годов суровая земля Сибири приняла его к себе.
Похоронен Германсон А. И. в братской могиле рядом другими достойными товарищами, отдавшими свою жизнь борьбе за советскую власть в родном крае.
Источник: Усов И. Вторая Родина // Красное знамя – 1969 – янв.
КРАСНЫЙ КОМАНДИР
Н.А. Бурлов навсегда вошел в историю нашего города и района, в историю Восточной Сибири как герой гражданской войны, организатор партизанского движения в Приангарье, и руководитель борьбы местного населения с колчаковщиной. Всю свою жизнь посвятил единой цели – освобождению трудового народа от ига эксплуатации. Его общественно-политическая биография началась очень рано. Его юношей, когда он работал в Нижнеудинске на железной дороге, принимал участие в подпольной революционной борьбе.
Николай Бурлов (15.02.1883-7.08.1927 гг.)
Из Братска Бурлов с боями ведет свою дивизию на Тулун, затем вдоль железной дороги до Иркутска. Братская дивизия участвовала в обороне города от каппелевских войск. Немало провела дивизия боев в Забайкалье, где закончился ее боевой путь. Там полегло много братских партизан.
Окончилась гражданская война в Восточной Сибири. Но в лесах и селеньях остались недобитые враги Советской власти. Н.А. Бурлов направляется в Тулунский округ руководить борьбой с бандитизмом. Здесь несколько лет занимал руководящие хозяйственные посты вплоть до трагической гибели в 1927 году.
Учитывая большие заслуги Н.А. Бурлова, общественность Братска в 1960 году подняла вопрос об увековечении его памяти. Ленинградской скульптор Н.В. Михайлов создал бронзовый бюст Н.А. Бурлова. Сейчас он находится в Братском краеведческом музее.
Со временем, думается бюст героя гражданской войны займет подобающее ему место на одной из площадей Братска.
Источник: Усов И. Красный командир // Красное знамя – 1969 – 22 февр.
ДЕЛЕГАТКА (из газетной рубрики «Рядовые партии Ленина»)
Таисия Васильевна Германсон
По всему городу рыскали полицейские, искали оставшихся «советников». Семьи каждый день ожидали репрессий. Хватали подозрительных на улицах, а столовых, на вокзалах, на железной дороге.
Таисья не любила этот шумный, непонятный для нее и чужой город. Андрей с товарищами красногвардейцами отступил за Байкал. Молодая женщина не знала, куда ей податься. Но ее не забыли. Оставшиеся товарищи навестили ее,поговорили, успокоили и на следующим день посадили на пароход, который совершал рейс до Братска. Они же попросили матросов посмотреть за женщиной и заступиться, если понадобится.
В Братске пароход был обстрелян с берега. Едва он успел пришвартоваться, как на него вбежали белочехи и стали производить обыск. Искали тех, кто ехал из Иркутска. Таисья поняла это до того, когда ее спросили. Появился матрос и шепнул:
— Говори, что из Кежмы едешь, была там в гостях. Белочехов ответ удовлетворил, женщине им не нужна, им нужны были дезертиры-солдаты. Из Братска до Большеокинска добиралась на попутной подводе.
Летом у крестьянина много работы и на усадьбе, и в полях. Стала Таисья наниматься у крестьян на работу. Не гнушалась никакой, лишь бы платили. Перебивалась со дня на день. И все это время думала об Андрее, тосковала и беспокоилась за него. Ничего не знала, что с ним. Тайком приходили в Большеокинск молодые парни-дезертиры из армии, приносили дурные вести, будто бы взяли всех большевиков в плен, загнали на пароход, отвезли на глубокое место Байкала и потопили всех до единого.
В январе 1919 года вызвали в Братск. Колчаковские милиционеры допрашивали настойчиво:
— Где твой муж Германсон?
— Не знаю.
— Как же это ты, жена его, не знаешь?
— А так, ушел на работу и не вернулся домой.
После долгого допроса не отпустили домой. Приказали жить в Братске и каждый день являться к ним и отмечаться.
Оставили ее под надзор милиции как жену большевика, способную вести пропаганду среди населения. И длилась эта изнурительная процедура три месяца. В конце марта пришла, наконец, бумага, в которой сообщалось, что Германсон Андрей сидит в тюрьме города Олекминска. Таисью отпустили домой,
Лето 1919 года тоже было тревожным и опасным для жены большевика. Почти каждую неделю через окинские деревни проходили и проезжали карательные отряды. Отбирали скот, лошадей, подводы. Искали солдат-дезертиров из колчаковской армии. А когда находили, расстреливали. Сжигали избы партизанских активистов. Пороли шомполами стариков и женщин. Страх и тревога жила в сердцах крестьян. Но смелые люди вооружались и поднимались на борьбу.
Осенью 1919 года Германсон приехал в Большеокинск, забрал жену и детей, переехал в Николаевский завод, устроился там работать на конном дворе. На заводе существовала подпольная партийная группа, которая помогала партизанам тем, что изготовляла самодельные гранаты, доставала патроны и винтовки. Андрей Индрикович включился в общую подпольную работу. Снаряжал несколько подвод якобы за сеном, грузил тайно военное снаряжение, ехал в Долоновку, там добирал продовольствие и вез в Кузнецовку. Сдавал груз партизанам, на подводы накладывал сено и возвращался в поселок.
В декабре 1919 года партизанский отряд Бурлова Николая Ананьевича изгнал колчаковцев из Николаевского завода и Братска. Сторонники советской власти горячо взялись за строительство новой жизни. И в этой жизни много места отводилось женщинам. Их стали привлекать к общественной деятельности, собирали женские собрания. Уже в Братске на одно такое собрание избрали делегаткой Таисью. Это было только начало. Андрей посоветовал своей жене вступить в партию. Она смутилась, заявила, что ей, малограмотной делать нечего в партии.
— Вон Тейберис Мария Степановна — коммунистка, — убеждал ее Андрей. А мне в тюрьмах приходилось видеть много женщин, активных членов партии.
— Подумать надо, — произнесла задумчиво Таисья. — Робость какая-то одолевает, боязно.
В скорбные дни января 1924 года после похорон Владимира Ильича Ленина был объявлен Ленинский призыв в партию. Ленинской партии требовалось боевое пополнение, чтобы продолжить начатое им дело. В партию коммунистов принимались самые верные друзья советской власти, люди высокой дисциплины и долга. Германсон Таисья подает заявление. 8 марта 1924 года в жизни семьи Германсонов произошло большое событие. В этот день Таисью Васильевну приняли в ряды Коммунистической партии. На собрании Андрей сидел строгий и молчаливый. А дома он поздравил ее ласково и серьезно. Сыновья Володя и Валя зачитали приветственный адрес, преподнесли матери подарок — портрет В. И. Ленина. По-мальчишески смущаясь, неловко расцеловали напоследок.
А в октябре этого же года ее назначили женоргом (женским организатором) по Братску. Многие годы она выполняла это партийное поручение. Женское движение в сельской местности 20-х—30-х годов имело большой политический характер. Женщины-крестьянки оставались наиболее отсталой частью населения. Женоргам приходилось прилагать немало усилий, находчивости, смелости и хитрости, чтобы вовлечь крестьянок в общественно -полезную работу, колхозное производство. Они организовали детские садики, освобождая матерей от заботы о детях и предоставляя им возможность трудиться на колхозных полях. Проводили женские собрания, рассказывали о событиях в стране и за рубежом. Делали все возможное, чтобы очистить сознание женщины от старых привычек и предрассудков.
Таисье Васильевне лучше других женоргов удавалось проводить эту общественную работу. У ней у самой были дети, домашнее хозяйство, семейные заботы. И была к тому же здешней, знала нужды и родственные связи односельчан. Никто из женщин не мог ее упрекнуть в том, что она белоручка из интеллигенток. Они воспринимали ее слова без всякой предубежденности, как своего человека, спорили с нею, высказывали ей начистоту свои сомнения. Недомолвок не оставалось, и всегда агитатор и женщины приходили к единому решению.
В 1927 году ее избирают членом Братского сельского Совета и посылают делегаткой в Тулун на окружной съезд женщин — членов Советов. Когда вернулась в Братск, выступила на женском собрании с рассказом о том, кем может быта женщина в советском обществе.
В 1928 году она избрана членом правления Братской сельской кооперации, работала в магазине продавцом. Принимала участие в организации колхозов, в тридцатом году вступила в члены братской коммуны «Ударник» и затем ежегодно избиралась в ревизионную комиссию вплоть до 1940 года. Имела партийные поручение и при Братском райкоме КПСС — с 1932 по 1938 год ежегодно избиралась председателем ревизионной партийной комиссии.
Большая занятость на основной работе и по партийным поручениям не освобождала ее от общественной работы женорга. Она так и осталась представителем женской половины местного общества во всех крупных мероприятиях. Ежегодно избирается заседателем в народный суд, а в 1933 году даже было избрана членом краевого суда,
В тридцатые годы Таисья Васильевна работала наблюдателем на метеорологической станции. В это время летали в Арктику знаменитые советские летчики Чухновский, Доронин и другие, спасавшие челюскинцев. Сведения о погоде нужны были, как воздух и вода, и дисциплинированный наблюдатель старалась работу выполнять безукоризненно без ошибок. Она в душе гордилась своей необыкновенной миссией.
Источник: Усов И. Делегатка // Красное знамя – 1969 – 1 мая – С.2.
ПАМЯТНИК ЛЕГЕНДАРНОМУ ЗЕМЛЯКУ
Зверев Даниил Евдокимович
В этом году город Усть-Кут отмечает 50-летие своего освобождения от колчаковского ига и в честь этой славной даты открыл 15 ноября памятник главнокомандующему Северо-Восточным фронтом красных партизан Звереву Даниилу Евдокимовичу.
Общественность города Братска поздравляет бывших партизан, проживающих в нашем городе и районе, с этим знаменательным событием и желает им долгих лет жизни!
Источник: Усов И. Памятник легендарному земляку // Красное знамя – 1969 – 18 нояб.
РОВЕСНИК ВЕКА
Родился этот человек на грани двух столетий. Почти вся жизнь его прошла в приангарском селе Братске. Иной подумает с сожалением: «Прожил человек в глухой тайге и ничего хорошего не видел…».
Нет, таких слов о нем не скажешь. Прожил этот человек большую и интересную жизнь, хотя по белому свету не скитался, чужих земель и народов не видел. Дмитрий Михайлович Заворуев рос в старом Братске, здесь же получил начальное образование.
А в грозном 1919 году, когда шла в Сибири гражданская война и решался вопрос о власти, братский парень Дмитрий вступает в партизанский отряд Бурлова. Пешком, с винтовкой в руках. с боями прошел он путь от Братска до Тулуна, от Тулупа до города Иркутска, от Иркутска до Читы. Своими руками в боях и походах завоевывал молодой Заворуев Советскую власть.
А завоевав, еще два года с винтовкой в руках стоял на страже молодой республики. 1922 год для страны был знаменательным, ибо в том году образован Союз Советских Социалистических Республик.
Этот же год был знаменательным для рядового гражданина СССР Дмитрия Михайловича Заворуева. В 1922 году он демобилизовался из армии, приехал в Братск, женился. Начал строить личную, жизнь и жизнь Братска на новых, советских началах.
Три года работает в милиции, несколько лет подряд избирается председателем Братского сельсовета. Много времени уделяет выполнению общественных и партийных поручений. Каждый новый этап развития страны Советов находит в нем поддержку. В период индустриализации он выезжает в Падунский. Кобляковский, Нижне-Шаманский и Подъеланский сельсоветы, где разъясняет политику государства и агитирует за приобретение облигаций займа индустриализации, проверяет страховые платежи и выполнение сельхозналога.
Когда же страна приступила к коллективизации сельского хозяйства, Заворуев в 1929 году становится членом коммуны «Ударник», через год избирается председателем правления этой коммуны.
И так всю жизнь он шагает в ногу со всей страной, работает там, куда его направляют партийные и советские органы.
Грозные годы Великой Отечественной войны Дмитрий Михайлович трудится в тылу. Единственный сын Иннокентий добровольно ушел на фронт. Командовал минометной ротой. 24 марта 1943 года погиб в бою при освобождении гор. Орла.
В 1948 году по предложению Братского РК ВКП(б) он становится председателем Шамановского колхоза «Труженик». Проявляет себя энергичным и деловым руководителем. В 1950 году колхоз «Труженик» отлично закончил сельскохозяйственный год, досрочно убрал урожай и рассчитался с государством по хлебопоставкам. Братский райсовет и райком партии объявляют Дмитрию Михайловичу благодарность «За активное и самоотверженное участие в хлебозаготовках в 1950 году в Братском районе, которые были завершены на 20 дней раньше, установленного срока».
На тихой улочке имени Бурлова живет бывший партизан и советский активист Д. М. Заворуев. Живет на улице имени своего прославленного командира. Славное прошлое всегда с ним, оно — его гордость и богатство.
Приближается праздник всего советского народа — 50-летие образования СССР это и праздник каждого советского человека. Дмитрии Михайловичу есть, о чем вспомнить и рассказать. История его личной жизни тесно переплелась с историей его большой Родины.
Источник: Усов И. Ровесник века // Красное знамя – 1972– №178. – С.4
ОКТЯБРЬ В БРАТСКЕ
Культурная и общественная жизнь района в те далекие годы сосредоточилась на Николаевском железноделательном заводе и в рабочей слободе, находящимся в километрах тридцати от волостного центра, каким был тогда Братск.
Столичные вести до далекого таежного села доходили месяцами. Оторванность от Иркутска и крупных промышленных центров России сказывалась на местных событиях. Даже до железной дороги надо было добираться на лошадях несколько дней.
Весть о том, что в Петрограде свершилась Октябрьская революция и власть в свои руки взяли Советы, пришла в Сибирь с некоторым опозданием.
Телеграфист почты Николаевского завода, получив об этом сообщение, колебался: показывать или нет телеграмму начальнику почты. Все же служебный долг взял верх, и он показал ленту начальству. Тот прочитал, забеспокоился и приказал телеграфисту помалкивать об этой новости. Но тот не смог носить ее в себе, его так и подмывало поделиться с кем-нибудь принятым сообщением. По дороге домой ему попадались люди, но доверить им он остерегался. Когда он повстречал бывшего работника почты Оседлова, подумал: — этому можно.
— Яков Михайлович, здравствуй! Куда спешишь? Остановись, дело есть,— затараторил телеграфист. — Революция, Яков Михайлович, революция в Петрограде. Власть Советы забрали.
— Не спеши, расскажи толком, — взволнованно попросил Оседлов. Ответив на вопросы, телеграфист поспешил домой:
— Я тебе по секрету передал. Молчи! Никому!
Оседлов сразу же обошел своих товарищей. 17 ноября (по старому стилю) 13 человек собрались на квартире счетовода Сорокина. Обсудили положение и приняли решение в ночь с 17 на 18 ноября разоружить старую милицию и всю заводскую администрацию. Операция началась ночью. Григорий Однокурцев с несколькими молодыми рабочими занял телефонную станцию и приказал связистам не отвечать на вызовы. Герасим Кузнецов со своими товарищами обезоружил местных чиновников.
Все было сделано быстро, бесшумно. Никто не сопротивлялся.
Утром 18 ноября рабочие сходились на завод, многие ничего не знали. Сторонники Советской власти объявили собрание. Разъяснили на нем, насколько сами понимали и знали, ситуацию и предложили избрать Совет рабочих и солдатских депутатов. Председателем Совета выбрали Михаила Ивановича Сорокина. В Совет вошли: заместителем председателя малярный мастер Синельников, секретарем Совета Михаил Савельев, Григорий Иванович Однокурцев в Совете стал ответственным за агитацию и пропаганду, член Совета Герасим Кузнецов возглавил боевую дружину, члену Совета Якову Михайловичу Оседлову поручили заведовать снабжением, а Григорий Попов стал ведать санитарной частью. В 1917 году некоторые из них вступили в партию и образовали ячейку.
Вскоре весь народ в поселке знал, что отныне вся власть принадлежит здешним рабочим в лице Совета. Новая власть активно взялась за решение конкретных дел. Был введен рабочий контроль над производством, затем завод национализировали. Все члены Совета были вооружены. Потом организовали боевую дружину из числа молодых активистов.
Но из всех этих событий ныне еще живым участникам революции особенно запомнился именно первый день Советской власти, ее первые шаги в районе.
Источник: не известен.
ПОЖОНИ – КРАСНОГВАРДЕЕЦ, ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТ
I. СИБИРСКИЙ ПАРТИЗАН
Есть на юге Венгрии маленький городок Мохач. В нем 15 июня 1897 года и родился Ференц Пожони. Мать скоро умерла, оставив четверых детей. Отец женился на другой. Детство Ференца было тяжелым и безрадостным. Бывали дни, когда соседи и родственники кормили ребят и давали им ночлег. Дядя Ласло Пожони, пожалев племянников, забрал их к себе, вырастил, дал им образование. Ференц стал юристом.
В августе 1916 года Ференца Пожони призвали в армию и сразу же направили на фронт. Но пробыл он там недолго. Полк, в котором служил молодой солдат, решил полностью сдаться в плен. Безоружные солдаты строем направились в сторону русских позиций, но парламентер, забыв о своих обязанностях, не успел выкинуть белый флаг, и русские, подумав, что противник пошел в наступление, открыли огонь. Несколько пуль впились в ноги Ференца.
Потом русские солдаты и офицеры разобрались. Тяжелораненого Пожони отправили в госпиталь. Врачи предлагали ампутировать обе ноги, но Ференц категорически отказался. И тогда один из русских врачей взялся лечить пленного мадьяра и поставил ем на ноги. Всю жизнь Пожони помнил своего спасителя.
Пленных отправили в Сибирь. Ференц Пожони сначала содержался в Ачинском лагере военнопленных, затем был переведен под Красноярск. Здесь и застала его Октябрьская революция. Пожони и его друзья мадьярцы сразу же встали на сторону Советской власти.
Скоро началась иностранная интервенция. Мате Залка стал формировать из мадьяр отряд для защиты Советской власти в Сибири. Ференц, не раздумывая, записался добровольцем в отряд, который назвали отрядом Красной гвардии интернационалистов.
С установлением колчаковщины в Сибири венгерские интернационалисты остались верными Советской власти. Отряд, в котором находился Пожони, нес охрану парохода, везшего красноярских руководящих работников по Енисею на север. Белогвардейцы, узнав об этом, устроили засаду и захватили пароход. Особенно жестоко они обращались с пленными интернационалистами. Эти люди вызывали у карателей двойную ненависть: как военнопленные и как сторонники Советской власти. Пожони выбили зубы, голова двадцативосьмилетнего Гуровича от нервного потрясения стала седой, Проневич потерял зрение.
Все 18 интернационалистов-красногвардейцев были возвращены в Красноярск, где уже правила колчаковская власть. Их поместили в тюрьму, из которой их водили на работу. И однажды, улучив момент, Ференц Пожони вместе с товарищами бежал из-под караула и ушел к партизанам.
После взятия советскими войсками Омска миссия освобождения Сибири была возложена на Пятую армию. 28 ноября 1919 года Реввоенсовет Пятой армии направил телеграмму партизанской армии Д. Кравченко и П. Щетинкина с предложением прервать железнодорожное сообщение в тылу белых на линии Ачинск—Красноярск. Партизанские командиры восприняли телеграмму, как указание к действию, и перешли в наступление от Минусинска на Красноярск и Ачинск.
В начале января 1920 года командование Пятой армии проводит силами 35 и 30 дивизий заключительную (Красноярскую) операцию по уничтожению колчаковских войск. В Ачинске состоялась встреча советских воинских частей с партизанами. Все эти крупные события произошли на глазах и при активном участии красного Партизана Ф. Пожони и его друзей.
В этом же, 1920 году, по состоянию здоровья Пожони освобождают от службы в армии и оставляют работать в Ачинске в уголовном розыске, а позже его назначают секретарем и комендантом Минусинской уездной чрезвычайной комиссии. В то время Пожони состоял кандидатом партии и часто бывал в Минусинском уездном комитете партии.
Ференц был назначен начальником губернского комитета по эвакуации военнопленных и беженцев из Енисейской губернии. В 1922 году ему поручили еще и руководство Енисейским переселенческим управлением, занимающимся приемом голодающих с Поволжья и размещением их в Енисейской губернии. Работа на двух ответственных постах была трудной, и Ференцу только благодаря молодости и работоспособности удавалось ее выполнять.
II.БРАТСК — ВТОРАЯ РОДИНА
Первое время в Братске Ференц Пожени работал секретарем райисполкома, затем экономистом-плановиком. В 1933 году он возглавил отряд советских активистов, выступивших в начале мая против кулацкой банды в верховьях Ангары. После подавления кулацкого восстания на Ангаре Пожени был направлен на ликвидацию кулацкого мятежа в Читинскую область.
Возвращались через Иркутск. Заночевали в деревянном доме на одной из улиц города. Вечером, когда все сидели за столом, на улице прогремел выстрел. Целились в Ференца. Но на пути пуля встретила стакан, вдребезги разбила его.
В газете «За большевистские колхозы» Братского района 31 января 1935 года была напечатана статья Ф. Ф. Пожони под названием «Из воспоминаний красногвардейца». В этой статье он напоминает бывшим красным партизанам о том, что Страна Советов находится в окружении врагов, что надо быть готовыми отразить нападение этих врагов. Он так и пишет: «С этим врагом нам придется еще встретиться на поле битвы. К этой последней схватке мы готовы, мы, не страшась, примем бой, ибо мы знаем, что ближайшая мировая война приведет нас к мировому Октябрю»
Обращают на себя внимание последние слова. Убежденный и страстный интернационалист Ф. Ф. Пожони был твердо уверен в будущей победе социализма. Вторая мировая война, развязанная фашистами, привела к уничтожению. ига империализма во многих странах Европы, в том числе и в Венгрии. Социалистический строй в этих странах утвердился навсегда.
Год приезда в Братск стал для Ференца годом обретения новой Родины. Здесь он женился на Марии Павловне Карнауховой, которая и поныне живет в Братске.
События в Братске и районе, в которых он принимал активное участие, привязали его к новому месту жительства крепкими узами. И становится Ф. Ф. Пожони, венгр, советским работником, учителем русских ребятишек, отце русских сыновей и дочерей.
Весной 1942 года по настоянию врачей Ференц Францевич оставил работу в школе. Позже он был мобилизован в армию, некоторое время служил переводчиком.
Когда началась Великая Отечественная война, супруги Пожени сразу же выразили свое отношение к захватчикам. Мария Павловна и Ференц Францевич в августе 1941 года передали в фонд обороны страны разные займы.
Ф. Ф. Пожони работал до последних лет своей жизни. Умер он 18 февраля 1954 года в возрасте 56 лет.
Ференц Францевич в русском плену познакомился с марксизмом, с работами В. И Ленина, с российскими коммунистами. Взяв на вооружение идеалы Советской власти, он всю жизнь боролся и трудился во имя воплощения их в действительность. Венгерские интернационалисты отдали свои жизни ради победы Советской власти в России, ради дружбы народов России и Венгрии. Растет и крепнет советско-венгерская дружба, основанная в грозные годы гражданской войны интернационалистами.
Источник: не известен.
АВТОБИОГРАФИЯ КРАМЫКИНА (КРАМЫНИНА) М.Р. (записана старшим научным сотрудником Братского музея Усовым И.Г. в 1969 году)
Я, Крамыкин Михаил Романович, родился в 1897 году 21 ноября село Б-Мамырь Братского района Иркутской области в семье крестьянина-бедняка. До 1916 года занимался крестьянством, в 1916 году был призван в царскую армию. Служил в г. Иркутске.
В 1917 году участвовал в свержении царского правительства в 9-м Иркутском стрелковом полку. В 1917 году был уволен из армии по болезни, в 1918 году был мобилизован Колчаком, прослужил 4 месяца и сбежал в свое село, вскоре арестовали, всыпали 25 плетей и зачислили в дезертирную команду Колчаковского [войска] в Иркутске.
Вскоре направили в г. Канск на Тасийский [Тасеевский] фронт на партизан [и] сбежал в Иркутск. В Иркутске скрывался до 10 мая 1919 года, до первого парохода, [чтобы] поехать домой. Пробравшись домой ушел в тайгу, скрывался в тайге первое время один потом ко мне присоединился еще один [человек] Огородников Николай Ильич.
Памятник бойцам отряда Зверева Д. Е.,
павшим в боях у деревни Якурим.
После освобождения партизанами Усть-Кута 1 ноября 1919 года колчаковцы отошли вниз по Лене до села Подымахино. Они ждали подкреплений из Якутска, Бодайбо и Иркутска. Образовался Подымахинский фронт. У деревни Якурим и села Турука были установлены партизанские заставы.
У деревни Якурим неоднократно вспыхивали ожесточенные бои.
Самый тяжелый состоялся 12 декабря 1919 года. Ранним утром колчаковцы ворвались в деревню, взяли в плен несколько партизан и жителей села, которых расстреляли в Подымахино. Но свой успех закрепить не сумели, были разбиты партизанами. Восставшие крестьяне Марковской волости помогли партизанам, преградив колчаковцам путь к отступлению. В боях под Якуримом с обеих сторон погибло более 30 человек.
В 1967 году, по предложению совета ветеранов, около села Якурим был установлен обелиск в память о бойцах отряда Д. Е. Зверева, павших в боях под Якуримом.
В связи со строительством БАМа памятник оказался в зоне застройки и перенесен в новый поселок и установлен около дома культуры «Мостостроитель» и школы №7. (фото и текст из презентации Егоровой С.В.)
Эту пушку направил кузнец в с. Б-Мамырь и озобрел [изобрел] снаряд. С этой пушкой вступили в бой за Усть-Кут. Когда из Усть-Кута вытеснили красных тогда донесли тов. Звереву, тов. Зверев оставил заместителем тов. Дворянова Н.В и [части] разошлись на 2 фронта и вся кавалерия, которая была при Звереве направилась на Усть-Кут, где находился и я, и так дальше продолжали наступление и устанавливали Соввласть, наш 2й [в]звод делал глубокую разведку до деревни Половинка и [мы] попали в окружение, но ушли благополучно с большим трудом и можно сказать без жертв.
Потом на нас направили карательный отряд белых из Иркутска в 250 человек, тов. Зверев направил наш полк на встречу, а они сделали переворот в с. Баярское, которые попали нам навстречу с желанием влиться в наш отряд. Мы в это время втроем были в дозоре они ехали в санях и когда заметили дозор вышли вперед без оружия и здесь сошлись два родных брата: один из красных и другой из белых, тогда мы точно удостоверились, что действительно в белых [войсках] случился переворот. Они перебили всех офицеров, остались только врач и офицер Поляков, которого догнали за 18 км и привезли в Баярское [Боярское], его солдаты одобрили, и он дал согласие вступить в ряды Красной Армии.
Наш полк пошел вверх по Лене на Жигалово и Верхнеленск [где мы] встретились с тов. Каландаришвили. Из Верхнеленска тов. Зверев нас потребовал обратно в Жигалово, из Жигалово нас отправили на Малышевку и Балаганск, где [мы] встретились с тов. Дворяновым. С Балаганска направились в Зиму для поддержки отряда Дворянова. К подступу Зимы отряд Дворянова уже отступил с боем, отступил и наш полк до Балаганска.
Отряд Дворянова остался в Балаганске, а наш полк направили в Черемхово, где разведочный отряд доложил, что едет ген[ерал] Волков. Сделали засаду и его убили, а жену взяли в плен и доставили в Ирк[утскую] тюрьму, а оттуда мы направились на Александровский централ, где освободили заключенных и так продвинулись до Иркутска. В Иркутске немного побыли на отдыхе.
Наш полк 5й Зиминский кав[алерийский] полк был сформирован в Иркутске из партизан и подчинили в отдельную Троице-Савскую кав[алерийскую] бригаду. Из Иркутска погрузились на ж[елезно]дорожные вагоны и направились за Байкал на ст. Хилок на разгром [войск] атамана Семенова и японцев. Из Хилка [Хилок] пошли на Ингоду, где с боями [дошли] до Читы.
Перед Читой мы вели бой [с] правой стороны ж[елезной ]дороги, а наши части отступили на 40 км, и мы попали в окружение. Когда была прервана связь мы пошли пробиваться к своим частям по сопкам с большими трудностями обошли [противника]. Когда вышли из окружения [мы] опять вступили в бой и с боями опять дошли до Читы, где нашу бригаду оставили на отдых.
Когда Чита была почти полностью взята, атаман Семенов улетел в Японию, а барон Ункер [Унгерн] пошел в Монголию со своей частью. Нашу бригаду направили в догонку на разгром Ункера [Унгерн]. Ункерские [Унгеровские] части были сформированы малыми силами, которые настигали[сь] и [их] разгромляли, а Ункер [Унгерн] [с] головной силой дошел до Селенги, где его настигли. Части разгромили, его взяли в плен живым и направили в Москву.
[В] 1922 году я был демобилизован и прибыл на родину в Б-Мамырь. В 1923 году участвовал в ликвидации банды Зарековского. С 1923 года работал на производстве по 1934 год. В 1934 году участвовал в ликвидации банды Полигаева и Пожидаева (поправка: речь идёт о событиях весны-лета 1933 года) в количестве 700 человек. В 1942 году участвовал в отечественной войне на Лен[инградском] фронте в Волховском направлении, где меня контузило. После лечения наступил в направлении Синяево [Синявино] на Лен[инградском] фронте, где получил тяжелое ранение в стопу, пролежал в госпитале 7 месяцев в Молотовской [Пермская] области и был демобилизован в конце 1943 года.
С 1943 по 1959 год работал на производстве, а [в] 1959 году получил персональную пенсию и в данное время являюсь персональным пенсионером.
Крамынин 17.11.1969 г.
P.S.
Автобиография дана красным партизаном Крамыниным М.Р. во время моей командировки в Усть-Кут 14-18 ноября 1969 года.
Ему 72 года, но это бодрый, жилистый старик. Бреется, следит за собой, выглядит гораздо моложе. Носит на коромысле два ведра воды с реки.
20 ноября 1969 г.
Источник: Автобиография Крамыкина (Крамынина) М.Р. // Фонды БГОМ истории освоения Ангары. Ф.28, оп.1, ед.хр.332
Источник: lavrov. Блог Алексея Лаврова, исследователя-краеведа
Биография автора — Усова И.Л. ЗДЕСЬ
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
