Маслаков С.- Последняя победа Юрия Розовского - ИМЕНА БРАТСКА
Маслаков С.- Последняя победа Юрия Розовского
ПОСЛЕДНЯЯ ПОБЕДА ЮРИЯ РОЗОВСКОГО
Венчание Лидии и Юрия Розовских. Фото: сайт Сибирский Характер
ИНВАЛИДНАЯ КОЛЯСКА НЕ ПОМЕШАЛА БРАТСКОМУ ПОЭТУ РОВНО ГОД НАЗАД ПРИНЯТЬ ТАИНСТВО БРАКА
Однажды утром Юрий проснулся и не смог встать с кровати. Проблемы с ногами у него были и раньше – идешь, и вдруг одна из них «западает». Особого внимания он на это не обращал, но на этот раз всё было серьезно: кое-как поднялся с кровати и пойти смог лишь цепляясь за стеночку. Врачи, диагностировав рассеянный склероз, вынесли приговор: ходить не сможете.
КОГДА НЕ ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ
— С любой болезнью можно договориться и жить с ней в мире, — рассуждает Юрий. — Инвалидом я себя не чувствую, а когда кто-нибудь начинает жаловаться мне на свои болячки («Юр, я так люблю эту женщину, а она меня не любит»; «Юр, у меня так болит голова»), становлюсь совершенно здоровым человеком. Более того, благодаря болезни, я начал писать стихи…
Сейчас Розовскому все эти мелкие болячки кажутся смешными, а в 1994 году, когда заболел, был в панике. Лежал и со стеной разговаривал: и что я за несчастный человек — заболел, из семьи ушел, остался совсем один. Тогда он писал:
Не хочется жить — парадокс, но звучит.
Не хочется видеть неволи мне больше.
Не хочется мне, только сердце стучит, —
Бедняжке охота побиться подольше.
Бедняга! Зачем же мне жить продолжать,
Ведь в ней на вопросы не сыщешь ответа.
Я не хочу сам себя унижать
Простым и тупым созерцанием света.
Я в жизни изведал и счастье и боль,
Я всё испытал, всё впитал без остатка,
А с мельницей биться – ну это уволь,
Уж слишком неравной окажется схватка.
Я вновь проиграю, сломаю копьё,
Я вновь не достигну желанного бреда…
Но вот успокоилось сердце мое —
И это последняя в жизни победа.
Потом он долго смеялся над этим стихотворением — заунывно, мол, жалостно – и немного побаивался: так можно и окончательно уйти в уныние. Никому не читал его и не включил ни в один из своих сборников.
От того, что жалеешь себя, лучше не становится, и он настраивает себя на оптимистический лад. Появляется стихотворение «Тузик»:
Вдоль по улице шел карапузик –
Юрка, маленький мальчик такой,
И конфету с названием «Тузик»
Он по фантику гладил рукой.
Голубиная стая слетелась
И глядела на мир свысока,
Юрке очень конфету хотелось,
Но сильнее хотелось щенка.
Только мама сказала, что рано,
Папа тоже «не надо» сказал,
А по фантику, прыгая рьяно,
Тузик мальчику палец лизал.
Он носился и весело лаял,
Вверх по фантику бегал и вниз.
От дыханья собачьего таял
Под обёрткой конфетной ирис.
Фантик стал темноватым по цвету
И вообще был немного помят.
Только Юрка не кушал конфету,
Потому что друзей не едят.
ПЕРВОЕ
Его первое стихотворение тоже было посвящено собаке. Было это в третьем классе, когда папа принес домой щенка:
Он рыженький, пушистый,
Как будто золотистый.
У него хвост крючком,
Для него еда молочко.
Когда Юрий учился в старших классах, пришла новая учительница по литературе, писавшая и читавшая свои собственные стихи. Как-то она дала задание написать домашнее сочинение на героическую тему, и Юра, наслушавшись ее поэзии, решил написать сочинение в стихах. Этот случай в биографии Розовского давно уже приобрел хрестоматийный оттенок и вспоминается только с улыбкой: «Учительница зашла в класс и говорит: «Дети, у нас появился свой поэт». Я расправляю грудь, а она называет фамилию одноклассницы и начинает читать какое-то серое-серое стихотворение – я даже тогда это понимал. Ну, думаю, если это поэт, тогда что же она обо мне скажет. Раздают тетрадки, а на обложке такой жирный трояк и написано: «Надо писать самому, а не списывать у поэтов… Ты такого не можешь написать». Это было лучше любой пятерки… Иногда мне кажется, что она была права. Беру книжку, читаю – и не верю, что это я написал. Потом понял: всё это уже написано, а я только стенографист. Мне диктуют, а я записываю. И хорошо, что диктуют умеренно, — гением быть отвратительно. Это что-то сродни сумасшествию. Предпочитаю иметь ма-а-ленький такой талантик и лучше у себя в деревне…
Первый сборник стихотворений Юрия Розовского «Не опаздывайте жить» вышел в 2000 году. Следом второй — «Совсем немного до рассвета», в 2006 году – «Медовый ветер», в 2009 — «Царь Бобыль и волшебные грибы». В творчестве Розовского, по мнению некоторых критиков, доминируют две темы – любовь и вера, между которыми порою трудно провести разделяющую черту.
Мы с восхищеньем наблюдали,
Как, оставляя в небе след,
Александритовые дали
Меняли к вечеру свой цвет…
ОБРАЩЕНИЕ К ВЕРЕ
К Богу, как и большинство людей, Розовский обратился впервые в тот момент, когда стало плохо. Когда не смог ходить. Молился за всех болящих, к числу которых относил и себя (на третьем месте), и ничего конкретного у Господа не просил.
Укрепиться в вере помогло давнее знакомство, а потом и дружба со священником Андреем Огородниковым. В УГЭ (управление главного энергетика), куда после института и армии пришел Юрий, работали его дед Алексей Васильевич Розовский, начальник отдела труда и заработной платы, и мама Зоя Николаевна, лаборантка. Здесь же лаборантом работал и Огородников. Вместе в колхозы ездили, на субботниках трудились, участвовали в самодеятельном театре, а немного позже Андрей поступил в семинарию и стал священником.
Долгие годы они ничего не знали друг о друге, а потом поэт Анатолий Владимирович Лисица, работавший в православной гимназии, рассказал отцу Андрею о проблемах Розовского и о том, что тот был бы не прочь прийти в лоно церкви. Отец Андрей тут же навестил давнего своего знакомца. Пришел еще раз, второй, третий, и вскоре их отношения уже можно было назвать дружескими. Примерно так же у Розовского в свое время сложились отношения с сослуживцем Андреем Лобановым. Вместе когда-то тянули армейскую лямку, потом надолго расстались и совершенно случайно встретились на автобусной остановке, чтобы навсегда стать лучшими друзьями.
Отец Андрей обычно приходил с тортиком, сидели пили чай и говорили об обыденном, но когда житейские темы затрагивали вопросы «хорошо-плохо», «божественно-антибожественно», разговор автоматически переходил в русло религиозных суждений. Так или иначе, но эта дружба и эти беседы повлияли на творчество Розовского. Если раньше в его поэзии имя Господа поминалось всуе, в большей степени как придаточный элемент, то теперь стало её сутью и содержанием. Изменился и сам поэт. При первых встречах с батюшкой Розовский нередко жаловался на то или иное обстоятельство или выражал неудовольствие по поводу какого-либо человека. Батюшка постоянно его одергивал и говорил: «Ты христианин, нельзя тебе жаловаться. Смирись и терпи».
Иногда отец Андрей приходил к Розовскому в компании с другими священниками. Приходил, к примеру, со своим тезкой отцом Андреем Чесноковым, а незадолго до посвящения в сан в гостях у Розовского был архиепископ Братский и Усть-Илимский Максимилиан. Священники, как правило, творчески одаренные люди. Владыко Максимилиан хорошо поет, а отец Андрей (Огородников) пишет великолепные стихи. Со временем сложился обычай: священники стали приходить на каждый день рождения Розовского, неизменно принося по иконе, из которых со временем вырос целый иконостас. И всякий раз, распивая чаи и беседуя о том и сем, кто-нибудь обязательно ронял:
— Благостно у тебя…
Розовскому и самому нравилось в своей квартире. Многие говорили: обменяй ты свой четвертый этаж на первый, всё легче подниматься. Но обезножев, он, как никогда остро, стал чувствовать себя частью этой квартиры. Пальма, которая уже много лет как подпирала потолок, теперь казалась ему родней березки, а слушая бесконечную трескотню своих попугайчиков Кешки и Бэлки, он нередко говорил: «Я уже в раю». С появлением Лиды квартира стала еще благостней, и не потому, что она умела приготовить вкусный пирог и быстро сервировать стол к приходу гостей. Нет, всё было гораздо глубже, и как это ни пафосно звучит, речь шла о душе. Это чувствовали даже попугаи: когда Лида начинала играть на синтезаторе, пели, ничего не слыша, как глухари на току.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
В его жизни было много женщин, но только троих он любил по-настоящему. С первой его любовью было точь-в-точь как в песне: любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Он сидел на уроке и слушал ответ своей одноклассницы Иры. Слышал он ее, конечно же, не впервые, но в этот раз она его чем-то заворожила. Посмотрел и ахнул: какая красавица! И всё. Теперь он думал о ней днем и ночью, и чувствовал себя чем-то средним между героем и полностью сдуревшим человеком. Однажды вечером он отнес ей записку, кричащую о его воспаленных чувствах, а на следующий день было стыдно идти в школу. Сидел и прятал глаза, но на первой же перемене она подошла к его парте и протянула ответную записку: «Юра, я знаю, у тебя плохо с математикой, и я могла бы тебе помочь». Естественно, он тут же согласился, хотя с математикой у него было лучше всех в классе.
Арифметика их любви не содержала никакого расчета, но расстались они также внезапно, как и сошлись. После школы Ира поехала учиться в Красноярск и там нашла другого. Юра учился на энергетическом факультете в Индустриальном институте и тоже не ждал ее. С Татьяной, первой своей женой и второй любовью, он встретился в институте. Она училась на том же факультете, курсом старше, но сходив в декретный отпуск, сравнялась с ним. Бурное любовное начало переросло в однообразные будни семейной жизни, и когда однажды, спустя одиннадцать лет, Татьяна ушла от него, он не удивился.
— Она молодец. Когда я заболел, увезла меня в Иркутск, нашла нужных врачей, ухаживала за мной, — давно подавив в себе разочарованье, говорит Юрий. – И в чем ее винить, если она просто влюбилась? Влюбилась в моего лучшего друга и ушла к нему. Я расстраивался недолго. Через год уехал в отпуск к родителям и там прочитал письмо, в котором она писала, какой я нехороший. И только тогда понял: как много плохого я сделал ей. Женились мы, дураки, по молодости, не нагулявшись. Внимания я уделял ей мало, не изменял, но часто не ночевал дома, гулял с друзьями, а она, естественно, не верила этому. Подарков мало дарил: цветы только по праздникам, а золота вообще не было… Это была не любовь, и наши отношения завершились тем, чем и должны были завершиться. С тех пор мне жилось легче…
— Врагов у меня нет. Может быть, я для кого-нибудь враг, но это несчастье того, кто так думает, а не мое. Мне приятно жить среди хороших людей, и если на самом деле не всё так хорошо, как хотелось бы, я начинаю себя обманывать: «Хорошо-то как, Господи. Боже мой, хорошо как». Так удобнее. Это какое-то приспособленчество, но потом, конечно, понимаешь: этот человек оказался еще тот, да и сам я порядочная сволочь. В моей жизни часто так бывало: человек дружил со мной, дружил, а потом вдруг перестает со мной разговаривать. Я спрашиваю, вытягиваю, за что меня вдруг перестали уважать и любить, а бесполезно, молчат. И только сын Владик, мой и Тани, по-прежнему любит меня, и я его…
ЛИДА
Лидия и Юрий Розовские. Фото: сайт Сибирский Характер
С Лидой Розовский встретился, будучи уже многоопытным по части женских чар, и, даже находясь в инвалидной коляске, интерес проявлял далеко не к каждой юбке. Познакомила их поэтесса Женни Ковалева. Розовскому необходим был композитор: в городе объявили конкурс на гимн Братска, он написал стихи, а музыки не было, и тогда Женни вспомнила о Лиде, работавшей концертмейстером во дворце творчества детей и молодежи, а на досуге занимающейся сочинительством музыки.
Откровенно говоря, Лида была совсем не в его вкусе. Ему никогда не нравились женщины с таким типом лица, с таким тембром голоса, и он даже не думал о каком-либо сближении между ними, но длительное общение сыграло свою роль – он увидел родственную душу. Удивительно, но и лицо Лиды словно изменилось, и стало казаться ему прекрасным…
Женщина, по его мнению, должна быть красивой, чистой, искристой, чуть грешной, но не опущенной. Одно дело флирт, другое – распущенность. Шарм женщины в том и состоит, чтобы завести мужчину и оставить ни с чем, думал он. Впрочем, как это ни с чем? А ощущение тайны, загадки – разве этого мало? Правда, и мужику он спуску не давал. Мужчина, по его понятию, должен быть благороден и иметь мозги, всё остальное — по вкусу…
Молодой отец- Юрий Розовский. Фото: сайт Сибирский Характер
В своей жизни он нередко встречал женщин, внешний вид которых говорил: перед тобою идеал совершенства. Но стоило им раскрыть рот, как сразу же становилось скучно. Мат в устах женщины у него вызывал омерзение, и если он слышал непотребное от кого-то из своих подружек, то тут же старался прекратить какие-либо отношения с ними. С точки зрения современной морали это могло бы показаться снобизмом, деспотизмом или еще чем-то в этом роде, но Юрия оправдывало одно обстоятельство — не было случая, чтобы он выругался в присутствии женщины: «Если приспичило, отойди в сторонку и скажи, что хотел, но при дамах – ни-ни».
Удивительно, но Лида, несмотря на феминистически настроенное окружение, соответствовала всем его требованиям. Это, наверное, и есть судьба, решил он, но действовать долго не решался. Иногда они часами говорили о музыке и стихах, и единственное, на что его хватало, не шло дальше комплимента, связанного с её творчеством. Ему действительно нравилась её музыка. Розовский с молодости играл на гитаре, сочинял песни и сам исполнял их, поэтому кое-какой толк знал в этом искусстве. Прошло пять или шесть месяцев, прежде чем он почувствовал, что эта женщина по-настоящему ему интересна и необходима. И он сказал ей об этом.
— А ты мне сразу понравился, — ответила Лида. – Хотя первый раз я почему-то боялась идти к тебе, робела: поэт, член Союза писателей…
Он стал посвящать стихи ей, и тут уж было не устоять. Прошел конфетно-цветочный период, а он писал для нее, побывали в ЗАГСе – он писал…
ВЕНЧАНИЕ
Венчание Лидии и Юрия Розовских. Фото: сайт Сибирский Характер
— Я сразу понял, что если женюсь, то буду венчаться. Во-первых, венчание это своего рода оберег брака, а во-вторых, оно придает ему особое значение. Когда женишься, то тебе просто радостно, а венчаешься – тебя будто светом обдает…
Лида до поры до времени тоже была человеком, верующим «как все», то есть, молилась и ходила в церковь от случая к случаю, но после встречи с Розовским, ее отношение к вере стало более серьезным. Когда Юра сказал о венчании, она восприняла это как должное. И даже была рада.
Седьмого они зарегистрировались, а уже двадцать пятого пошли под венец. Во время церемонии никакой толпы не было. Немного родственников, самые близкие, и свидетели — Сергей Губарь и Марина Протасова, артистка драмтеатра. Сережа, водитель церкви, давно уже стал для него как нянька. На себе выносит и вносит в дом, и если бы не он, сидеть бы в четырех стенах, как на привязи. Вот и на этот раз он буквально на руках доставил его к алтарю.
Юрий пребывал в благостном состоянии – звучала молитва, потрескивали свечи, и он чувствовал, что рядом с ним стоит любимый человек, и на них обоих смотрит Бог. Юрий, скорее всего, это понимал, а не чувствовал, но в тот момент, когда отец Андрей вывел их на рушник, расстеленный пред аналоем, и дал в руки свечи, ему показалось, что откуда-то сверху пролился свет. Показалось, конечно, но от ощущения этого света и взгляда свыше Юрий уже не смог избавиться во время всего обряда — и когда прозвучало «Венчается раб Божий Юрий рабе Божьей Лидии, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь», и когда после тайносовершительной молитвы («Господи, Боже наш, славою и честию венчай их»), батюшка повел их вкруг аналоя. И даже после того, как Сережа Губарь вывез его из храма и водрузил на переднее сиденье авто, а Юля, двоюродная сестра Лиды, чтобы подчеркнуть торжественность случая, подъехала к обвенчавшимся на коне, Юрий продолжал щуриться, чувствуя этот свет.
Почему-то вспомнился случай из детства. Однажды летом, ему было около пятнадцати лет, вместе с двоюродным братом Олегом сбежали из дома и отправились в неведомые края. До Красноярска доехали на товарнике и решили осмотреть город. Зашли в какую-то церковь, как в музей, и попали на отпевание. Усопший, с большой окладистой бородой, возлежал в гробу, и над ним благостно пел детский хор. В какой-то момент покойный вдруг повернулся в гробу, сел, равнодушно посмотрел на Юрия и снова улегся. Юрий был готов поклясться, что покойный посмотрел на него, но лишь рассмешил брата. Вот и сейчас, наверное, сияние никто не видит, кроме него. Он не знал и не спрашивал, что чувствовала жена, но в какой-то момент вдруг осознал, что если из луча света, бьющего сверху, убрать ее, эту хрупкую женщину, ставшую такой родной, ему станет как никогда одиноко. Господи, как ему повезло…
После венчания прошло несколько месяцев, но этот свет всё еще стоит перед его глазами. Недавно он написал:
Ты помнишь, как нам голову укрыли
Два свадебных обрядовых венца,
Как вдруг затрепетавшие, как крылья,
Взлететь хотели души и сердца…
— Помню, — сказала она, — я чувствовала примерно то же самое…
Сергей МАСЛАКОВ
Источник:
БИОГРАФИЯ РОЗОВСКОГО ЮРИЯ ВИТАЛЬЕВИЧА
Данный материал доступен в соответствии с лицензией Creative Commons Attribution 2.5
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
