ПАВЕЛ КАРМАНОВ: ВСЕ ВРЕМЯ ЧТО-ТО ДОЛЖНО МЕНЯТЬСЯ - ИМЕНА БРАТСКА
ПАВЕЛ КАРМАНОВ: ВСЕ ВРЕМЯ ЧТО-ТО ДОЛЖНО МЕНЯТЬСЯ
Оказывается, музыка тоже может быть минималистичной. Об этом узнала иркутская публика на концерте композитора Павла Карманова, который недавно состоялся в Иркутской областной филармонии. Критики недаром называют его «минималистом, который своим примером доказывает, что современная музыка может быть гармоничной». Этот стиль, для которого характерны повторения музыкальной фразы с минимальными вариациями на протяжении долгого периода времени, не всегда понятен простой публике. Но произведения Павла Карманова способны не только доставлять эстетическое наслаждение слушателю, но и пробуждать в нем скрытые чувства, вытесненные воспоминания, недодуманные мысли, тем самым освобождая сознание от эмоционального хлама.
Фото с сайта Областная газета
Павел Карманов впервые выступил так близко к своей малой родине вместе со своим ансамблем «Форельный квинтет». На концерте под названием «Зеркало того, что у меня внутри» были исполнены его самые известные произведения, и он комментировал каждое из них, объясняя историю его создания. Но более широкой публике «серьёзный и глубокий композитор» Павел Карманов известен по выступлениям в составе рок-группы «Вежливый отказ», по своей работе в телерекламе и кино. Его музыка звучит в фильмах «Арена», «ГАЗ – Русские машины» Тимура Бекмамбетова, «Солдатский декамерон» Андрея Прошкина и других картинах.
— Павел, в разных источниках пишут, что вы родились то в Новосибирске, то в Москве, то в Братске…
— Разночтений быть не может, я родился в Братске, в роддоме возле ГЭС. Именно этот город значится в моем в паспорте. В Братск после учебы распределили мою маму. Потом я жил года три в Иркутске, позже мы переехали в Новосибирск, откуда отправились в Москву. В общем, я родом из этих мест, у меня в Иркутске похоронены дедушка и бабушка, моя мама училась здесь. Соответственно, я впитал много всего иркутского. У меня есть детские воспоминания о поездках на Байкал. Я помню его природу. Мы много с мамой бродили по лесам, и я всегда мечтал сюда приехать. Я горжусь своим местом рождения, всегда подчеркиваю это, но как ни странно, с тех пор мне впервые удалось приехать на родину.
— Композиторам в нашей стране в последние десятилетия в основном приходилось зарабатывать коммерческой музыкой. Меняется ли ситуация сегодня?
— Немного, но в лучшую сторону. Сейчас появляется интерес к нашему творчеству и у государственных структур, и у фестивалей, и у спонсоров к тому, чтобы устраивать себе подарки в виде авторских концертов классической музыки. А раньше было совсем тяжело, и приходилось заниматься рутинным трудом, чтобы прокормить себя и семью. У нас ведь, как на западе, не работают никакие институты для поддержки творческих людей. Есть система, но она распределяется непонятным образом. Но, к счастью, я в последнее время постепенно становлюсь всё более востребован в сфере серьёзной музыки. Известные музыканты и продюсеры из этой сферы за моё искусство начали платить гонорары. Они, конечно, не так велики, прожить на них нельзя, но как-то кручусь. В последние годы мои произведения исполняли такие прекрасные крупные академические музыканты, как Юрий Башмет, Алексей Любимов, Назар Кожухарь, Полина Осетинская, Алексей Гориболь, Алексей Уткин, Мария Федотова, Елена Ревич. Меня все чаще играют за рубежом, даже балет с моей музыкой поставлен в Нью-Йорке. И я постепенно расчищаю мозг для чистого искусства.
— Как вы вообще стали композитором?
— Мама окончила Новосибирскую консерваторию и аспирантуру как пианистка и преподавала в музучилище. Ей не с кем было меня оставлять, и она приводила меня на репетиции симфонического оркестра под управлением Арнольда Каца. Вскоре я начал махать вязальной спицей под музыку, глядя в партитуру и представляя перед собой оркестр. Первые мои опусы относятся к пятилетнему возрасту, но это совсем детские пьесы. Сначала мама помогала мне фиксировать то, что я сочинял, потом я сам научился записывать, а потом мои пьесы отправили на рассмотрение известных учителей, и нам посоветовали поступить в Центральную музыкальную школу, куда меня и приняли. Потом я окончил консерваторию и с тех пор живу в столице.
— Есть у вашей музыки какая-то задача?
— Спасти человечество своей музыкой я вряд ли смогу. Надеюсь, удастся просто поднять настроение, видимо в этом и есть предназначение моего творчества — доставлять радость публике. Кстати, я об этом думаю достаточно серьезно. Моя музыка- зеркало моего внутреннего мира, позитивного отношения к людям, публике, окружающей действительности. Несмотря на то, что мир, в котором мы живем, не так уж и прекрасен, я не уверен, что нужно показывать это в искусстве. С начала ХХ века композиторы рисуют нам картины падения в бездну. Яркий пример — музыка, использованная в знаменитом фильме Стэнли Кубрика «Сияние», где буйное и кровавое помешательство героя сопровождается «Плачем по жертвам Хиросимы» Кшиштофа Пендерецкого. Но я не «певец сумеречных настроений», как когда-то говорили про Чехова. Мне наоборот хочется облегчить жизнь слушателя. Хотя и считаю, что любая музыка имеет право на существование.
— Скрипачка Татьяна Гринденко, когда приезжала с концертом в Иркутск, высказала мысль о том, что «время композиторов прошло». Как вы относитесь к этой идее?
— Это общая идея с их мужем композитором Владимиром Мартыновым. Она весьма спорная, но ее достаточно давно муссируют в московских искусствоведческих кругах. Я примерно на половину разделяю ее. Возможно, время композиторов и прошло, но все равно никуда не денешься от того, что они есть и пишут музыку, сколько бы не объявляли конец их времен, и вряд ли они куда-то исчезнут. Может быть, потому что потребность у людей в музыке будет всегда.
— Как часто вам удается выступать вне Москвы?
— Я не могу сказать, что я постоянно гастролирую, но два-четыре раза в год стабильно куда-то приглашают. Не так давно мы с нашим ансамблем ездили в Петербург, Выборг, Таллинн. Я много раз был в Америке. 20 ноября — концерт в Швейцарии в городе Базель.
— Кто ваши слушатели?
— Это обычные люди без музыкального образования. Я стараюсь, чтобы моя музыка была понятна всем. И не работаю для небольшой горстки музыковедов и несчастных, маргинально настроенных любителей современной музыки, которым она интересна с научной точки зрения.
— Как подобрался состав участников вашего «Форельного квинтета»?
— Это сливки молодежного исполнительского звена, лауреаты различных конкурсов. Например, Елена Ревич более 10 лет была первой скрипкой ансамбля «Солисты Москвы» Юрия Башмета. Сейчас она просто солистка, позавчера прилетела из Лондона, отсюда улетает в Воронеж. Или пианист-виртуоз Петр Айду. Прекрасная скрипачка Екатерина Погодин, не менее выдающиеся альтист Сергей Полтавский и виолончелист Олег Ведерников. Вообще состав более или менее постоянный, по крайней мере его костяк.
— Какие произведения вы привезли в Иркутск?
— Практически все, что мы можем сыграть нашим составом: «Кембриджскую музыку», «Второй снег на стадионе», «Форельный квинтет» и многое другое.
— Как родилось ваше самое известное произведение «Форельный квинтет»?
— Я подслушал, как поэт Лев Рубинштейн напевает песенку по мотивам одноименного произведения Шуберта, который в нем использовал известную народную песенку про форель. Тогда мы путешествовали по Волге на пароходе и ели много рыбы, и я подумал: неплохо бы написать свой «Форельный квинтет». И написал. Более того, я также назвал коллектив, который играет мою музыку.
— Музыка Шуберта тоже звучит в конце этого произведения…
— Да, смерть форели на сопроводительном видео озвучена «страшным» ударом по всем клавишам рояля, после чего на отзвуке слышна народная мелодия из одноимённого классического произведения Шуберта в грустном, минорном варианте с неустойчивыми интервалами в сопровождении. Мелодия обрывается на полуслове, и мы ещё долгое время слышим зловещий треск и пощёлкивание рыбы на сковороде. Иногда мы при этом даже жарим форель. Не живую, конечно, — в концертном исполнении, на двух электрических плитках, и появляется соответствующий запах. В академических залах это, как правило, невозможно, — пожарные запрещают, организаторы пугаются такого перформанса.
— Чем вас привлек минимализм в музыке?
— Я давно полюбил эту музыку. Еще в консерватории от авангардистов узнал о ее существовании и нашел именно в ней свое место. Минимализм стал для меня спасением. Ещё до поступления в консерваторию я осознал, что становиться последователем авангардистского мейнстрима мне не хочется. Думал бросить сочинительство и устроиться мангальщиком в кабак — люблю мясо крутить на углях. Но минималисты свели меня с ума. Я начал пробовать писать сначала под них, постепенно вырабатывая свой, поначалу абсолютно «сангвинический» стиль. Меня очень поддержали московские исполнители, регулярно исполняя в лучших залах. Это было очень важно. Скрипач и дирижёр Назар Кожухарь помогал мне много лет и записал мой первый диск Re-music на лейбле московского культурного центра «Дом». Пианист Алексей Любимов, скрипачка Татьяна Гринденко, Московский ансамбль современной музыки и многие другие прекрасные музыканты популяризируют мою музыку по всему миру. А я просто пишу, как чувствую.
— Кто из представителей этого направления вам близок?
— Мой любимый композитор из ныне живущих — американец Стив Райх. Противники этого стиля часто говорят, что минимализм никому уже давно не нужен. Но я лично видел совсем недавно ломящиеся от публики Карнеги-холл и другие залы в Нью-Йорке на фестивале Стива Райха и восторг, с которым публика воспринимала эту вводящую в транс повторяющуюся музыку. Сам я часто сравниваю ее с муравейником, который внешне выглядит как нечто статичное, но если всмотреться, там происходит бурная жизнь. То есть это такая медитативная конструкция, в которой постоянно происходят мини изменения. Множество людей в мире сочиняют такую музыку. В России у меня есть круг единомышленников во главе с проповедующим теорию «конца времени композиторов» Владимиром Мартыновым — Антон Батагов, Сергей Загний, Ираида Юсупова, в Риге живёт и творит наш друг Георгий Пелецис.
— Вам не кажется, что минимализм немного похож на нашу жизнь?
— Да, наверное. Это напоминает ежедневную езду на машине, наши ускоренные ритмы. Но у меня не происходит монотонных длительных повторов и что-то все время меняется.
— Есть ли у вас желание еще раз приехать в Иркутск, и, возможно, выступить в Братске?
— Я бы сделал это с огромным удовольствием. В этот раз была идея приехать на свою малую родину, но не нашлось организаторов, которые бы за это взялись. Надеюсь, в следующий раз всё получится. Может, найдется организатор, который свяжется со мной по электронной почте.
Автор: Елена Орлова
Источник: Областная газета (от 16.11.2012 г.)
Больше узнать о Павле Карманове можно ЗДЕСЬ
Данный материал доступен в соответствии с лицензией
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
