Сергей МАСЛАКОВ «В ТИТРАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ» - ИМЕНА БРАТСКА
Сергей МАСЛАКОВ «В ТИТРАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ»
БРАТЧАНИН ЮРИЙ ПЕДЧЕНКО УЧАСТВОВАЛ В СЪЕМКАХ МНОГИХ СОВЕТСКИХ ФИЛЬМОВ
Юрий Педченко в костюме черта («Ночь перед рождеством» режиссера Александра Роу)
Москва, конец 50-х…
Директор киностудии имени Горького товарищ Бритников, человек по натуре добродушный, на этот раз был вне себя от ярости:
— Педченко? Опять Педченко… Надо что-то делать с этим зарвавшимся помрежа! Кто ты говоришь, за него хлопочет?
Секретарша аккуратно вытащила из папки несколько листов:
— Да все!..
— А именно?
— Заслуженный деятель искусств Кириллов пишет: «С тов. Педченко я вот уже больше года работаю над фильмом «От февраля к Октябрю». За это время он проявил себя как отличный производственник. Много раз, не считаясь с трудностями, усталостью и нездоровьем (ему на войне в рукопашном бое прокололи легкое кортиком – авт. ), своей самоотверженной работой создавал нам условия снимать и добиваться хорошего качества… С готовностью брался за самые трудные и рискованные задания и всегда их выполнял быстро, точно и на высоком уровне. Всегда бодрый, веселый, неунывающий, он был нам незаменимым помощником и хорошим товарищем. Я и на следующей картине хотел бы работать вместе с ним».
— Еще кто?
— Кулиджанов: «Знаю тов. Педченко по совместной работе на картинах «Дом, в котором я живу» и «Отчий дом». В первую очередь считаю нужным отметить огромную преданность тов. Педченко делу, его влюбленность в свою работу… В работе на площадке тов. Педченко всегда проявляет себя как высококвалифицированный помощник режиссера, отлично разбирающийся в кинематографическом производстве. Несмотря на сложные бытовые условия, тов. Педченко всегда первым появляется на съемочной площадке и последним покидает ее… Считаю тов. Педченко отличным, растущим работником, очень ценным в съемочной группе».
— Всё?
— Да почему же… Марк Семенович Донской…
Бритников непроизвольно напрягся: Донской – это имя! Благодаря Донскому, лауреату четырех Сталинских премий, около десяти лет назад и была создана киностудия имени Горького. Ворошилов помог…
— «Педченко Ю. Д. я знаю по совместной работе в съемочной группе фильма «Фома Гордеев» (международная премия в Локарно — авт.). Любую работу выполнял точно, добросовестно, творчески… На съемках ряда объектов, связанных с различного вида транспортом, рекой, большими городскими съемочными площадками, т. Педченко был просто не заменим»…
Бритников не выдержал:
— Довольно! Зови сюда этого негодника… Ишь ты, на гвозди пол-Одессы заколотил…
ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ
Одесса, конец 50-х…
В аэропорту его встречали не по чину – директор фильма «За власть Советов» Роговой и его зам. «Ну, видно, дела совсем плохи», — подумал Педченко, усаживаясь в машину на хозяйское место.
— С этими одесситами просто беда, — не унимался Роговой, — лезут там, где их не просят, и не черта не слушают, галдят… Юра, вся надежда на твой администраторский и фронтовой опыт…
Накануне вечером помощника режиссера Юрия Педченко, работавшего в Подмосковье на съемках фильма Станислава Ростоцкого «Земля и люди», срочно вызвал на студию директор Бритников:
— Юра, я тебя с «Земли» снимаю, поедешь в Одессу к Егорову – там полный завал. Без тебя не обойтись.
Приказ есть приказ, и вот Педченко уже стоит перед гудящей массовкой – одесситы, как в пивной, травят друг другу анекдоты, и пытается вразумить их:
— Да поймите вы – снимается сцена казни, вы должны быть печальны, а вы ржете…
Ноль эмоций. Как травили анекдоты, так и травят. Человек 300-400 — неуправляемый монстр с неповторимым одесским говорком:
Цэ, начальник, не казнь, а кино…
Педченко пошел ва-банк:
— Ты, ты и ты свободны. Переодевайтесь в своё…
До последнего момента шумевшая толпа вмиг утихла:
— Всё, начальник, сымай…
День работы в массовке стоил 30 рублей, а для тех, кто попадал в кадр «персонально», с репликой, — 70. Бутылка водки — три рубля, и Педченко знал, что делает: на рыбе столь не заработаешь. Застрекотала камера, но тут же раздался крик Рогового:
— Стоп, стоп!.. Пока ты разбирался с массовкой, солнце ушло в другую сторону – так снимать нельзя!
Операторы переставили камеры. Педченко заглянул в окуляр, но вместо панорамы увидел потную спину «массовщика»:
— Ей, друг, уйди, ты мне вид загораживаешь…
— Счас посмотрю и уйду.
— Сказал же – уйди!
— Сказал – посмотрю!
Педченко не сдержался и вмазал «массовщику» в челюсть – тот даже обрадовался:
— Ну вот, так сразу бы и сказал…
Выскочила ассистентка с хлопушкой:
— «За власть Советов» — дубль первый…
— Стоп-стоп! (На этот раз кричал режиссер Юрий Егоров, до этого снявший «Море студенное» и «Добровольцы»). У нас в кадре шашки видно — источник дыма…
Недолго думая, Педченко перекинул шашку через забор.
— А зря, — услышал он голос милиционера из оцепления, — може и на крышу попасть. Може и пожар быть.
Педченко перескочил через забор и увидел, как какая-то бабка «играет» в футбол с его шашкой, пытаясь забить ее в очко уличного сортира. «Ей, бабуля, поаккуратней», — хотел он крикнуть, но было уже поздно: шашка встала на попа дымящимся концом вниз и тут же взорвалась. Бабка с почерневшим лицом села на землю мягким местом, но тотчас вскочила, прихватив с дороги булыжник:
— Убью, антихрист!..
Помрежа перемахнул забор в обратную сторону:
— Ничего, бабуля, на войне как на войне…
Следующая сцена – въезд фашистов в Одессу – занеладилась из-за любопытствующих. По сценарию, город безлюден, а тут толпы кругом, балконы и окна открыты.
— Вы что высунулись? Немцев приветствуете?
На минуту головы исчезли, но стоило Педченко отойти в сторону, в кадре снова замельтешили современники с улыбками до ушей.
— Ах, так, — разозлился Педченко, — плотник, неси гвозди и молоток…
Заколотив балконы и окна на «сотку», Педченко вдруг заметил магазин – люди входят-выходят, по-дружески машут «фашистам». Забежал в магазин:
— Вы же съемку срываете!
— А вы нам план мешаете выполнять!
Договориться с завмагом было столь же нереально, как и с жителями окрестных домов, а посему в дело вновь пошли гвозди. Но завмагом не успокоилась:
— А ты это не видел?
Педченко повернулся и заметил в окне смачную задницу завмага, адресованную, как символ доброжелательства, в его сторону. Дальше снимать стало совсем невозможно: «фашисты», по достоинству оценившие прелести завмага, никак не могли сделать суровые морды, то и дело прыская от смеха. Даже повешенные на каштанах, вдоль всей улицы, начали раскачиваться и подпрыгивать «в петле» от смеха.
— Ну, Одесса-мама, — засмеялся сам Педченко. – Я же сказал — фашистам сделать суровые мины, а висельникам замереть!
Но крик тут был неуместен, понимал Педченко. Только торг. С одесситами ему уже приходилось встречаться…
— Всем ставлю пол-литру!
«Фашисты», переглянувшись, замолчали. У «висельников» головы опустились.
ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ
Москва, 1957 год…
Работа на грани фола, граничащая с авантюризмом, давно уже стала визитной карточкой молодого помрежа Юрия Педченко. В 1957-ом году, участвуя в съемках фильма «Дом, в котором я живу» (режиссеры Лев Кулиджанов и Яков Сегель) Юрий благодаря своему неуемному характеру спас не один съемочный день. Съемки шли на «природе», на фоне были видны настоящие дома, но дом, в котором жил главный герой (артист Михаил Ульянов), сделан был из фанеры, а посадки вокруг дома, деревья, по сути были уже дровами, срубленными накануне в ста километрах от Москвы. К моменту съемки, деревья, посаженные в ямки, изрядно подсохли, и когда мимо них лихо промчался грузовик с новоселами, листья предательски облетели. Кулиджанов с Сегелем были в замешательстве, но тут, как всегда, на помощь подоспел помрежа:
— Счас организуем!
В Измайловском парке, неподалеку от съемочной площадки, помрежа облюбовал несколько «лишних» деревьев и приказал рабочим срубить их. Благо, работники парка спали где-то.
Долго не могли найти исполнительницу на одну из главных ролей. Кулиджанов, осмотревший сотни претенденток, в конец отчаялся:
— Юра, доверяю тебе. Сил моих нет, ищи…
Педченко нашел её на ВДНХ. Издали заметил большие глаза. Легкая, изящная, почти порхает.
— Девушка, позвольте…
Но девушка только ходу прибавила. Педченко – к постовому:
— Я режиссер с киностудии. Задержите, пожалуйста, вон ту девушку…
Задержали. Девушку от возмущения трясло («Я дочь генерала Болотова»), но в кино согласилась сниматься. Так с легкой подачи Педченко Жанна Болотова пришла в большое кино.
Не легче было найти исполнительницу роли жены главного героя. В «бой» снова пустили Педченко. Нашел он её в метро:
— Девушка, а вы хотели бы в кино сняться?
Девушка тоже заартачилась:
— А вы знаете, я уже актриса! Нинель Мышкова.
— Тем лучше… Учить не надо.
МОРЕ СТУДЕННОЕ
Ю. Педченко, помощник режиссера Юрия Егорова
Азовское море, начало 50-х…
Сам Педченко в кино попал примерно таким же образом, как и его «протеже». После ранения самурайским кортиком на Тихоокеанском флоте (японцы наших матросов звали «черная смерть») Педченко был комиссован и, рванув на юга, «где теплее», осел на Азове в рыболовецком флоте. Всё остальное – дело времени и случая. Для начала нужно было поругаться с директором рыбзавода по поводу ловли несортовой кильки, а потом встретить человека, предложившего ему стать лоцманом киногруппы, снимавшей на Азове фильм «Море студеное». Педченко согласился.
Строить парусники решили из старых барж, «солярок», возивших по Азову соль. Необходимо было надшить борта и установить мачты. Морское дело Педченко знал от и до. С двенадцати лет ходил на судах, в том числе и на парусных. Но без помощи местных плотников, такелажников, рыбаков, по старинке ходивших в море на парусных фелюгах, было не обойтись. На пошив парусов со студии привезли пятьсот метров польского льняного полотна, и азовские рыбачки, привычные к этому делу, взялись за иглы. Дело застопорилось на малом – не было блоков для подъема парусов. Со студии привезли какую-то керамику, бутафорию, и раздосадованный Педченко («Море железо рвет, а тут…») решил действовать на свое усмотрение: собрал местную молодежь и пообещал каждому по бутылке лимонада за один «блочек». Это была его первая «авантюра» в кино. Может быть, не совсем красивая, но без блоков, снятых пацанами с рыбачьих фелюг, киношники вряд ли бы обошлись.
Утром парусная флотилия Педченко была в море. Стояла чудная погода. Новые, непотрепанные ветрами паруса отсвечивали алым. Играла легкая голубая волна. Дойдя до острова Вилючий (восемь километров пути), Педченко развернул «флотилию» к дому. На подходе к Гиническу заметил на пристани люд («Соскучились, видно, по парусу»), но, разглядев фуражку милиционера и злые лица рыбаков, понял, что эта встреча исключительно по его душу. Но не поворачивать же назад – скомандовал:
— Отдать концы, пришвартоваться, выбросить трапы!
И чуть ли не строевым проследовал к директору фильма:
— Владимир Самойлович, суда к съемке готовы!
Рыбаки загалдели:
— Вон мой блочек!
— А вон мой…
Педченко, подобно Остапу Бендеру, почувствовав, что «его будут бить, и возможно, ногами», подошел к рыбакам:
— Мужики, что за улов у вас и почем?
— Бычок по 43 копейки за центнер…
— И сколько в день выходит?
— Рублей по десять.
— А не хотите зарабатывать по семьдесят в день? Сейчас штаны скинете, переоденетесь – рубашечки ниже колен – и будете сниматься в массовке как матросы…
Такую ответственность мог на себя взять разве что режиссер фильма – Юрий Егоров, или директор картины, но у Педченко, накануне прочитавшего сценарий и знавшего, что в фильме будет задействована большая массовка, не было другого выхода. Как ни странно, но эта его выходка не только не вызвала недовольства со стороны начальства, но, напротив, очаровала его: простой моряк, капитан катера в два счета решил сразу несколько, казалось бы, неразрешимых проблем. Уже на следующий день директор фильма предложил ему должность помощника режиссера на студии. Педченко нечего было терять.
НИКОЛАЙ КРЮЧКОВ
В фильме «Море студеное», рассказывающем о жизни поморов, снималось много известных артистов (Марк Бернес, к примеру), но ближе всех Педченко почему-то сошелся с Николаем Крючковым, к тому времени уже всенародным любимцем. Сближала их, может быть, простота характеров. Крючков, совсем не страдавший звездной болезнью, все свободное время просиживал с удочкой на берегу и с охотой отзывался на приглашение местных рыбаков посидеть где-нибудь, потолковать по душам. Сначала его угощали, а потом — он, не жалея денег. Снобизм некоторых коллег раздражал его.
По приезду в Москву именно Крючков взялся за поиск жилья для Педченко. Вопрос этот и тогда был сложным, поэтому, не мудрствуя лукаво, Николай Афанасьевич попросту предложил новоиспеченному помрежу снимаемый им дом в Подмосковном Софрино, куда на лето выезжала семья артиста.
Чтобы прописать Педченко в Софрино, Крючков пришел к начальнику местной милиции с подарком.
— Что вы, что вы, Николай Афанасьевич, — смутился начальник милиции, — я и так пропишу, если вы просите…
Но достал из стола стаканы, потому как посидеть с Крючковым за чаем – большая честь. О богемной жизни актерской братии всегда ходили легенды, но Крючков во всем любил меру. Может быть, и встречался с друзьями после работы, но не во вред ей. По-настоящему уставшим и разбитым Педченко увидел его только однажды – после того как в дорожной катастрофе погибла семья актера.
— Я как-то зашел к нему, а он весь помятый, рычит, — вспоминает Юрий Дмитриевич. – Я растерялся…
— Доживешь до моего, не так зарычишь, — даже в этой ситуации смог улыбнуться Крючков.
ТИХОНОВ И АЛЕЙНИКОВ
С Петром Алейниковым Педченко работал в двух фильмах – «Отчий дом» и «Земля и люди». Один из фильмов снимали в подмосковном Клинково. Директор фильма Петров, знавший, что Алейников «добровольно» на съемочную площадку не явится, отправил за ним помрежа, известного своей исполнительностью и находчивостью. Но и на старуху бывает проруха…
Алейникова Педченко нашел в кровати, мучимым жаждой.
— Юра, налей воды, — слезно попросил Петр Мартынович.
— Какой воды! У нас съемка…
— Не поеду, пока не нальешь…
Ничего не оставалось, как пообещать колодец, речку, море разливанное. На выезде из Москвы остановились возле какой-то забегаловки, но едва только уселись за стол, как к Алейникову стали подходить какие-то мужики и предлагать от души и сердца свою компанию.
— Юра, меня все знают, — виновато говорил Алейников, — и как я могу отказать?..
Алейникова, несмотря на все его слабости, Педченко любил. Но были и такие актеры, которых нельзя было не уважать. Больше всего, пожалуй , Педченко благоволил Вячеславу Тихонову. Вот тот никогда не заставлял себя ждать. К приезду помрежа был одет, побрит и благоухал одеколоном. Текст знал назубок, а в игре – никакой театральности.
— Юра, ты не завтракал, а ну-ка иди на кухню…
Тихонов тогда жил с Мордюковой, но каких-либо взаимных обязательств у супругов, похоже, не было. Толпы поклонниц буквально одолевали Тихонова, набиваясь в гостиничные номера под самую завязку.
— Юра, избавь меня от них, — то и дело просил он Педченко.
— Уходи, я их на себя беру.
Помимо «разгона» красавиц, занимался Педченко и почтой Тихонова. Всякое писали: признавались в любви, грозились «самопожертвоваением» — весь этот «мусор» Педченко отправлял в корзину, оставляя лишь письма-восхищения талантом и деловую почту.
Перед отъездом в Сибирь Педченко еще раз побывал в гостях у Тихонова, и Нонна Мордюкова, с которой он работал на съемках «Отчий дом», подарила ему толстый казачий свитер.
ПОСЛЕДНИЙ ФИЛЬМ
На съемочной площадке. Юрий Педченко (в костюме черта) в центре верхнего ряда. Актер Юрий Францевич Милляр — внизу.
«Ночь перед рождеством» (режиссер Александр Роу) – последний фильм при участии Педченко – снимался в Кирове Мурманской области. Странная местность, странный ручей, который не замерзает даже зимой. Художники долго ходили вдоль ручья, пытаясь отыскать подмерзшее место с полыньей, в которую бы с «подачи» кузнеца Вакулы уселся черт в исполнении Юрия Францевича Милляра. Полынью нашли, а вот Милляра, человека уже в годах, режиссер, снявший его чуть ли не во всех своих сказочных лентах, на этот раз пожалел. Дублировать Милляра (а по существу играть за него) Роу поручил Педченко. В костюме черта его сам черт от Милляра не отличит. Ну а как съехать с горки повеселее, придумал сам Педченко: обрезал лыжи и уселся на них.
ДВЕ ЖИЗНИ
Много забавного происходило с актерами на съемочных площадках. В фильме «Дом, в котором я живу» у героя Михаила Ульянова в момент чтения письма, из которого он узнает о предательстве жены, от волнения должен был течь пот по лбу, но как актер ни старался «вспотеть», все было напрасно. Наконец, придумал, как это сделать:
— Юра, тут за углом аптека, сбегай, купи липовый цвет и отвари…
После липового отвара Ульянов так стал потеть (и до письма, и после), что ассистенты только успевали промокашки менять.
Во время съемки фильма «Две жизни» (режиссер Леонид Луков подобрал сильный актерский состав – Тихонов, Рыбников, Ларионова) тоже не обошлось без курьезов. Сначала всех насмешил Евгений Моргунов, игравший царского офицера. По сценарию (Алексей Каплер) Моргунов должен был проехаться верхом перед строем солдат. В седле он еще держался, но усадить его на лошадь было практически невозможно, и Педченко, подставлявший артисту свою спину, едва не остался инвалидом. Как, впрочем, и та лошадь, на которую садился Моргунов: спина лошади прогибалась, а ноги начинали дрожать.
Роль Нюши в фильме играла малоизвестная сегодня артистка Элла Нечаева, и, наверное, если бы не Педченко, не играть ей этой роли. На пробах к фильму Нечаева никак не могла изобразить испуг во время сцены ее избиения. Артистку бьют, а она смеется. Луков не выдержал:
— Я больше не могу! Штурман (так он звал Педченко), займись ею.
Педченко заорал с такой мощью («Да я тебя!..), что Нечаева от страху присела, и только благодаря этому ее утвердили на роль. Но во время съемки этой же сцены в Ленинграде история повторились – Нечаева смеялась. Отсняли двадцать дублей – и все без толку. Чувствуя свою ответственность, Педченко на четвереньках зашел в тыл артистки и в тот момент, когда ей нужно было изобразить испуг, ткнул булавкой в бедро. Нечаева пронзительно вскрикнула.
— Стоп кадр! Снято, — скомандовал Луков и похвалил Нечаеву: — Очень натурально сыграла…
Во время премьерного просмотра картины Педченко признался Нечаевой:
— Элла, извини, что я тебя тогда булавкой ткнул.
— Ты? – удивится Нечаева. — А я думала, мальчишки… Спасибо, Юра.
РЕЖИССЕРЫ
С Леонидом Давыдовичем Луковым Педченко работал еще в одном фильме — «К новому берегу» по роману Вилли Лациса. Фильм получился таким же «толстым», как и книга, — отсняли вместо регламентированных полутора часов три. Луков до этого снявший «Двух товарищей» с Марком Бернесом и «Донецких шахтеров» с Петром Алейниковым и Борисом Андреевым, лауреат двух Сталинских премий, рассчитывал, что ему позволят снять «полнометражное» кино. Не позволили. Лишь деньги впустую потратил и время.
Луков был человеком широкой и щедрой души, свои деньги в отличие от государственных никогда не жалел, и съемочная группа пользовалась этим напропалую. То и дело слышалось:
— Леонид Давыдович, займите пять рублей…
Луков молча доставал бумажник и, вытянув четвертной, говорил:
— Без отдачи.
Работники столовых, зная щедрость Лукова, тоже не упускали свой шанс: обед стоил рубль, но Луков оставлял на столе неизменный червонец.
Известный режиссер и тоже лауреат Сталинской премии Сергей Апполинарьевич Герасимов, когда у него спрашивали трешку до получки, пошарив в карманах, рассеянно отвечал:
— А ты, знаешь, оказывается, нет…
Луков, зная эту особенность прославленного режиссера и преподавателя, говорил:
— Я – еврей, а ты – жид. И где только такое отчество откопал?
Педченко, заезжавший перед съемками за Герасимовым и его женой Тамарой Макаровой, раз из раза попадал в одну и ту же ситуацию: навстречу выходил Сергей Апполинарьевич и говорил:
— Юра, извини, Тамара еще не готова (занята гримом), а ты пойди в библиотеку – посмотри что-нибудь для себя.
Если Герасимова дома не было, навстречу выходила его жена и говорила:
— Юра, извини, я еще не готова, а ты пока пойди на кухню и что-нибудь съешь…
— Вот там-то я впервые в жизни и хватанул рома, — вспоминает Юрий Дмитриевич, — думал так себе, какая-то зарубежная дрянь, но горло так перехватило, что я кинулся за чем-нибудь солененьким, но кроме пирожных ничего не было.
Режиссер Яков Александрович Сегель, с которым Педченко встретился на съемках фильма «Дом, в котором я живу», ценил помрежа на вес золота и когда узнал, что тот по комсомольской путевке поехал в Братск, кинулся на вокзал, отговорить, пообещать, вернуть, но было уже поздно. Поезд ушел.
Незадолго до перестройки Педченко, работая в Братске на заводе «Сибтепломаш» заведующим отделом эстетики, поедет с выставкой на ВДНХ в Москву (фотографии завода, котлы, радиаторы) и зайдет на студию к Сегелю. Тот обрадуется несказанно, усадит его в свое кресло и, позвав пятерых (!) своих помощников, скажет:
— Вот этот человек один вас всех пятерых стоил, хотя в отличие от вас в титрах не значился…
Сегель, начинавший в кино еще школьником (роль Роберта в фильме «Дети капитана Гранта») в тот год снимал фильм «Первый день мира» и грустил, что у него нет в помощниках «этого сибиряка»:
— Юра, посмотри, какая сейчас у нас техника — не надо с пленкой возиться, и кадр сразу видно… Может, ты еще вернешься ?
ПИРОЖКИ ОТ ДЯДИ ЮРЫ
В Братске Юрий Педченко кем только не работал, — от лесоруба до заведующим заводским отделом. Последние восемь лет торговал пирожками на рынке в Осиновке. Заняться этим «бизнесом» его заставила семейная беда – дочь задолжала большую сумму. Продав всё, что можно, Юрий Дмитриевич и его жена Ирина Николаевна задумались, что дальше делать, и вспомнили о красноярских пирожках. Давно это было. Тогда они только сошлись и работали вместе над фильмом для Дорпрофсожа («Ангарстрой») под названием «На линии Шушкия-Шалтырь» о дороге к никелевым рудникам в Красноярском крае (фильм занял второе место на конкурсе любительского кино в Москве). Возвращаясь домой, на вокзале, заметили очередь. Оказалось, за пирожками. Вкусные, сочные, таких они еще не ели. Чтобы добиться такого же вкуса Ирина Николаевна потратила не один день и мешок муки. Юрий Дмитриевич уже и надежду потерял, но вот однажды утром жена вошла в комнату с пирожком в руке, вся в муке, и улыбаясь, сообщила:
— У меня получилось! Тот самый вкус…
Он попробовал и вспомнил Шушкия-Шалтырь с пиками елей до самых небес. Можно было смело идти на рынок. Смастерил короб под пирожки из старой коляски, сделал надпись на нем «Пирожки от дяди Юры», и с тех пор вкус Шушкия-Шалтырь знает вся Осиновка. Конкурентов у дяди Юры нет. У него вкусней и дешевле («не надо жадничать»), и потому стандартный набор из пятидесяти пирожков раскупается влет.
Давно уже поправлены семейные дела и куплена новая мебель, но дядя Юра по-прежнему три раза в неделю выходит на рынок. Теперь половина доходов от продажи пирожков идет на прокорм бездомных кошек и голубей. Кошкам он покупает кити-кэт и куриные головы, которые варит с пшеном, голубям — крупу. Постаревший, страдающий артритом, бывший помрежа с киностудии Горького, продав свои пирожки, идет по рынку за провизией для своих «питомцев» и его то и дело останавливают:
— Дядь Юра, как здоровье?
— Нормально.
Проколотое на войне самурайским кортиком легкое почти не беспокоит его. Один хирург объяснил этот феномен его привязанностью к животным – они, мол, вас заряжают энергией.
Так это или иначе, дядя Юра не знает. Иногда ему кажется, что он отдает животным куда как больше энергии. За двенадцать лет он похоронил тридцать шесть бездомных кошек. Некоторых задавило машиной, некоторых убили бомжи. Одного из таких изуверов дядя Юра разыскал в подвале и пригрозил облить бензином («посмотрим, как тебе будет приятно»), после чего бомжа будто ветром сдуло.
Дядю Юру снова «тормозят»:
— Дядь Юр, вы куриные головы почем берете?
— По 39.
— А не хотите селедку по 35?
— Нет. Головы сытнее будут…
Следующая продавщица:
— Дядь Юра, вы сахар покупаете у той (кивает на конкурентку) по 180. Я прошу 178. У вас что, два рубля лишние?
Дядя Юра и его питомцы
Сделав покупки, дядя Юра идет к дому, в подвале которого живут его кошки. Обычно заслышав скрип коляски, не дожидаясь приглашения, кошки выскакивают из подвала и облепляют дядю Юру в приветствии. Но если погода ветреная, дядя Юра кричит:
— Рыжий! Рыжий!
Кот, носивший эту кличку, несколько лет назад погиб под колесами машины, но «имя» осталось как позывной сигнал. Теперь все рыжие. Даже в том доме, где Рыжий не жил и бездомных кошек которого дядя Юра кормит по ночам, ближе к полуночи, потому что днем на них кидаются собаки, которых в этом доме в изобилии. У него тоже когда-то была собака, Джесси, немецкая овчарка, но умерла от старости. Заводить новую он не решается. Потому как и сам старик. В свободное время, накормив всех своих кошек и голубей, он пишет стихи: о войне, о любви, о той непонятной и в то же время простой жизни, которую ему довелось прожить.
Дядя Юра и его питомцы
Сергей МАСЛАКОВ, газета «Сибирский характер»
фото автора
ОТ РЕДАКЦИИ. Педченко Ю. Д. скончался 9 февраля 2011 года.
Данный материал доступен в соответствии с лицензией
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
Рейтинг:
| Дата: 29 мая 2013 г. | Просмотров: 2 119
