СЛУЖА ОТЕЧЕСТВУ, СЛУЖИЛ ЗАКОНУ - ИМЕНА БРАТСКА
СЛУЖА ОТЕЧЕСТВУ, СЛУЖИЛ ЗАКОНУ
П.Е. Буйко, фото газеты ЗНАМЯ
О Павле Буйко — милиционере с большой буквы, первом начальнике Падунского отдела УВД Братска, а ныне почетном ветеране Министерства внутренних дел России писали центральные журналы. Его имя фигурирует в нескольких сборниках по случаю юбилея Омской высшей школы милиции. Профессиональная и личная биография этого человека достойна книги. Причем, обладая отличной памятью, хорошо владея словом и будучи очень эмоциональным человеком, Буйко и сам мог бы стать автором.
Папа, это я – Паша
Записки с таким обращением восьмилетний парнишка впихивал в тюки сена, которое в его родной деревне Балохтон Красноярского края готовили для фронта. Вообще таких ранних пацанят, как Паша, на работу не брали, но с ним был случай особый.
В семье лучшего деревенского плотника Евстафия Буйко, прошедшего до Великой Отечественной войны службу на Халхин-Голе, было семь детей. Выживать семье помогали две лошади. Ту, что посильнее, сразу же забрали в распоряжение армии. Вторую оставили, поскольку это был еще жеребенок. Однако когда в 1942-м за огородом Буйко разбили военный склад по тюкованию сена для фронтовых лошадей, к работам привлекли и слабого жеребенка.
На складе, как вспоминает Павел Евстафьевич, трудились только женщины, в основном это были сосланные немки, литовки и, конечно же, местное население. Лошадь Буйко была на сенном складе единственной тягловой силой. С утра до ночи ходила она по кругу, обматывая заготовленное женщинами сено. Причем слушалась скотина только хозяйку. Когда мама Павла в 1944-м, уже похоронив двух дочерей-подростков, обезножела и свалилась прямо на работе, женщины в бригаде не знали, что им делать завтра без коня.
Вот тогда-то военный начальник склада пришел к Буйко в дом и попросил выйти на работу Павла, чтобы тот управлял своенравным «тяжеловозом». Что делать? К тому же для Павла это было единственной возможностью прокормить семью. В колхозе работали за трудодни, а тут на военном складе был скудный паек из муки, макарон и сахара.
Вот на этой работе перед отправкой тюков на железнодорожную станцию Козулька Паша и впихивал в сено записки для отца. А Евстафий Буйко нес тем временем ратную службу вначале под Москвой, потом на Курской дуге. Несколько раз раненый, обгоревший, наскоро подлечившись в полевых госпиталях, он опять вставал в строй.
«Не могу, отца жалко, — утирает слезу седой человек в погонах подполковника милиции. – Ему же приходилось кишки себе вправлять, когда снарядом живот разворотило и три ребра вынесло. Несколько лет после войны во сне отцу виделись глаза, которые через смотровую щель танка выискивали на поле раненых, чтобы додавить. Помню, как его с фронта привезли. Возле дома остановилась военная машина, выгрузила носилки, а сопровождающий спросил мать, будет ли она брать инвалида. Если, мол, нет, то на обратном пути, когда развезем остальных, заберем его обратно в госпиталь или приют. Мы отца приняли. Он так и доживал инвалидом, ходил на костылях, рана в боку периодически открывалась, на ногу придумал себе всякие приспособления, чтобы обувь надеть. К тому же еще работал школьным завхозом, и я ему на той же нашей кобыле помогал дрова для учителей заготавливать» .
Под трубой паровоза
После окончания семилетки в 1951-м году Павел Буйко выбрал для учебы Красноярское медицинское училище. Во-первых, он не любил математику, а значит, в популярном у его одноклассников горном техникуме делать было нечего. Во-вторых, это училище окончила его старшая сестра. К тому же на момент поступления там набирали две группы для последующей работы фельдшерами на судах енисейского бассейна. Чем не мужское дело?
Только учеба опять стала материальным испытанием. Всей помощью от родителей были пять мешков картошки на год. Поэтому, чтобы заработать на жизнь, Павел, как и многие другие ребята, разгружал в местном порту мокрый груз с баржи на лесовозы. Трудились вручную, а скромного заработка едва хватало на одежду и пропитание. Бюджет рассчитывали так, чтобы в день уходило не больше трех рублей. В натуре это семь пирожков с ливером и бутылка газировки. Правда, была еще стипендия, но на нее надо было сделать несколько принудительных покупок в виде облигаций, марок МОПРа или Красного креста.
За три года учебы Павлу так и не удалось скопить денег на железнодорожный билет до дома, поэтому путь к родным он всякий раз преодолевал на крыше вагона. Перед самой отправкой поезда студенты гроздьями вскакивали на подножку вагона, ловко по поручню забирались на крышу и прилипали к покрытому сажей металлу. Знали все перегоны, перед проездом под мостом через реку Кача просто впивались в крышу, чтобы голову не снесло. На станции Козулька спрыгивали черные от паровозной пыли, вытряхивали одежду и — еще 35 километров до родного села… И волков встречали, и бродяжню разную, да только молодость побеждала страхи.
Медицину Павел любил, он даже на практике под Саянами в районной больнице несколько родов самостоятельно принял. После получения диплома успел до армии два с половиной месяца поработать главным врачом санэпидемстанции. И во время службы радистом-истребителем просился у военного начальства работать в госпиталь. После хотел даже в военно-медицинскую академию поступать. Но вмешался случай.
Случаю спасибо
За два месяца до окончания трехлетнего срока службы, когда дивизию, где служил Павел Буйко, перевели из под Читы в Иркутск, солдат-срочников оперативно собрали в ленинской комнате. Перед строем стояли замполит и человек в форме подполковника милиции.
Гость сообщил, что объявляется набор в Омскую школу милиции, где курсантам гарантируется питание, обмундирование. Но на экзамены допускаются лица с оконченным средним образованием. Из 250 человек такому требованию отвечали только трое, в том числе и Павел, у которого было не просто среднее, а средне-специальное образование. При этом отобранным абитуриентам вручили проездные билеты и наказали, мол, если не сдадите экзамены в школе милиции, вернетесь в часть дослуживать.
В часть возвращаться не пришлось, даже несмотря на то, что поезд от Иркутска до Омска шел слишком медленно. Причем настолько, что когда солдатики подошли к КПП школы милиции, дежурный им сказал буквально: «Уже три часа как абитуриенты пишут сочинение», но при этом доложил командованию, что прибыли поступающие. На экзамен их все же запустили, но так как времени было мало, ребятам предложили написать план к сочинению.
Прошло более 50 лет, а Павел Евстафьевич помнит, что темой сочинения была пьеса Островского «Гроза». Уверен он и в том, что план его к сочинению был никуда не годным. Выручил следующий экзамен по истории, где абитуриенту Буйко выпало задание рассказать о подвиге советского солдата в годы Великой Отечественной войны. Его патетический монолог приемная комиссия остановила, и на зачислении он получил заветный проходной балл.
Учеба в школе милиции была особой, преподавали бывшие фронтовики, которые служили бок о бок с генералами, вошедшими в историю Великой Отечественной. Серьезное испытание на профпригодность будущие милиционеры прошли в первый же месяц учебы: прямо с уборки картофеля первокурсников вернули в распоряжение местной милиции для участия в операции по поиске фальшивомонетчиков.
В Омске накануне в торговой сети появилось большое число поддельных 25-рублевых купюр. Забегая вперед, следует сказать, что денежных мошенников во время той операции задержали сокурсники Павла Буйко. А сам он, неся дежурство во вверенном секторе Центрального рынка, заприметил двух подозрительных типов. Они тоже бросили взгляд на паренька в военной форме, который с утра толкался в мясных рядах.
Преступники подошли к Павлу первыми, спросили, чего тут ходит. Буйко быстро придумал версию, что, мол, на рынке договорился встретиться со своим сослуживцем, а его все нет и нет. Тогда один из незнакомцев оголил руку и предложил Павлу купить часы. Правда, рукав пиджака собеседник неосмотрительно поднял настолько, что на запястье Павел увидел еще пару часов. Покупать товар отказался, тогда второй незнакомец показал руку с другим вариантом часов. Павел опять заметил, что у мужчины часы на обеих руках. И снова отказался покупать.
Спекулянты отошли, но курсант школы милиции не выпускал их из виду. А когда заметил в торговых рядах сержанта из пункта охраны рынка, решился на задержание. Так с профессиональным милиционером, как выяснилось позже, они задержали опасных преступников, бежавших из мест лишения свободы. Кстати, часов, как выяснилось при аресте, у них было десятки пар на всех руках и ногах.
Именно про этот случай узнало командование училища. Действия курсанта Буйко, как и его товарищей, задержавших валютных махинаторов, были описаны в двух номерах журнала «Советская милиция» за 1959 год. Отличившемся ребятам вручили именные часы министра МВД. У Павла Евстафьевича они не сохранились, канув в небытие вместе с багажом, пришедшим в Братск после назначения Буйко на работу в горотдел милиции.
Братская сторона
После училища, тем более с такой характеристикой сыщика, Буйко вполне мог занять руководящую должность типа замполита в любом отделе милиции. Не захотел. В Иркутском управлении, откуда он и был направлен на учебу в Омск, ему сказали, что есть место в уголовном розыске Братского горотдела милиции. Так 4 октября 1960 года, оставив на время молодую жену с дочерью у родителей, Павел Евстафьевич вышел на станции Братск-1.
Грузовое такси кругами возило его по незнакомой местности со странными остановками типа КБЖБ, УСБП, УГЭ и прочее, пока он не вышел на перекрестке Дубынина и Гидростроителей. Там под вечер громадный человек в форме старшины милиции показал, как пройти к отделу.
Павел понимал, что до утра его никто не примет и не расселит, поэтому принял предложение дежурного дождаться утра в кабинете инспектора. Отдохнуть не вышло: часа через два в дежурную часть заскочил милиционер и спросил, есть ли кадры для задержания пьяного водителя, который колесит по улице? Этими кадрами оказался вновь прибывший Павел Буйко. Дебошира задержали. Новичок после оформления протокола был полон желания передохнуть с дороги. Едва отключился, как дежурный прямо на ухо гаркнул, что нужно пройти к Сычеву.
Секретные карты
Федор Иванович Сычев, начальник Братского отдела милиции, в тот день, едва войдя в кабинет, получил срочную информацию: из кабинета Наймушина пропали секретные производственные карты. Это ЧП городского масштаба.
Не было времени для оформления вновь прибывшего сотрудника. Сычев только успел скомандовать новичку: быстро в кабинет — и искать. Павел Буйко даже не успел спросить, кто такой Наймушин и где его кабинет. Не успел он сказать начальнику и то, что ни формы, ни удостоверения нет. Кое-как самостоятельно нашел Братскгэсстрой, секретарша пояснила обстоятельства дела и дала ориентировку на группу вербованных рабочих, которые накануне были в кабинете Наймушина.
Десятки общежитий обошел Буйко, пока в одном из них на сетке кровати не заметил рулон карт. Обитатели комнаты уже оформляли поездные документы для отъезда из Братска. Зачем им понадобились карты для служебного пользования, не ясно. Только скрыться воришкам не удалось. А карты к вечеру уже лежали на столе начальника Братскгэсстроя. Начальник милиции Сычев был горд за удачно оконченную операцию, а Наймушин вместо «спасибо» сухо сказал Буйко что-то вроде «далеко пойдешь».
Падунский РОВД
Это подразделение милиции было создано 10 августа 1962 года. Федор Сычев предложил Павлу Буйко, до этого успешно работающему в уголовном розыске, его возглавить. Кандидатура утверждалась на бюро горкома партии и прошла проверку в Иркутском УВД.
«Семнадцать душ дали мне в распоряжение при организации РОВД, — вспоминает П. Буйко. – Шестнадцать о двух ногах, семнадцатая – лошадь. Она была на попечении участкового по фамилии Горшков, который обслуживал 21 поселок. Это позже был образован Братский сельский отдел милиции, Усть-Илимский. А до этого все эти территории мы вели. Бывало, участковый на лодке везет правонарушителя в горотдел — ночь застала, ночует с ним на берегу… Потом на лошадь пересаживается. Иногда было сопровождение из сельских добровольцев, а чаще — нет» .
Многое из того, что рассказывает Павел Евстафьевич, непонятно сегодняшним сотрудникам органов МВД. Но так было. На весь Падунский РОВД существовал один бортовой ГАЗ-51. А у каждого следователя одновременно в работе было по 45 дел. Еще думали, как здание РОВД расширить, ведь скромное помещение на ул. 25-летия БГС уже тогда было тесным. Чтобы добиться для участковых братской милиции теплого обмундирования, Павлу Буйко пришлось зимой одного из командированных МВД пешком от Падунского РОВД провести до ресторана «Падун», чтобы тот на себе прочувствовал сибирские морозы.
Больше 15 лет Буйко возглавлял падунскую милицию, доведя численность отдела до 151 сотрудника. В 1976-м после нескольких случаев терроризма на воздушных судах вышел приказ министра МВД о том, чтобы 100 сотрудников в звании не ниже майора направить в распоряжение аэропортов для обеспечения там особой охраны территории. Командование Братского авиапредприятия на этом посту видело только Буйко.
Tак с десяток годов Павел Евстафьевич был заместителем командира отряда по режиму. Ходил с двумя удостоверениями в кармане. Обеспечил серьезную программу безопасности не только в Братске, но и на 22 посадочных площадках АН-2, которые летали из нашего аэропорта.
С этой должности ушел на заслуженный отдых. Отдыхает только душой и телом, сердцем же переживает перемены в родном ведомстве. С чем-то согласен, что-то не готов принять. А еще Павел Евстафьевич занимается ветеранской работой. Любит и помнит своих коллег, которые для него навсегда останутся сотрудниками советской милиции.
Алла ТИРСКИХ 19.11.2012
Источник: сайт газеты «ЗНАМЯ» (г.Братск)
Данный материал доступен в соответствии с лицензией
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
