УТОНУВШАЯ КРЕПОСТЬ. ТАЙНЫ БРАТСКОГО ОСТРОГА - ИМЕНА БРАТСКА
УТОНУВШАЯ КРЕПОСТЬ. ТАЙНЫ БРАТСКОГО ОСТРОГА
Задолго до объединения Русских княжеств в единое государство, почти за два века до нашествия монголов, новокрещеной Руси уже было тесно в исторических границах. Нестерова летопись приводит рассказ новгородца Гюряты Роговича, прямо указывающий на походы русских за Уральские горы в XI в. Первое летописное упоминание о Сибири восходит к Московской митрополичьей летописи 1406 г. (Лимонов, 1967).
С середины II тысячелетия и у русских, и у европейцев неизменный и активный интерес вызывала страна Сибирь с ее предполагаемыми сказочными богатствами. В 1554 г. Иван IV Васильевич «Грозный» именует себя в документах «повелителем Сибири». Предполагается, что именно с середины XVI в. некоторые народы Зауралья становятся данниками Русского государства (Соловьев, 1988). Между 1578 и 1582 гг. (точная дата этого события не определена до сих пор) походом Ермака начинается освоение Сибири русскими (Скрынников, 1986). В поразительно короткий срок — менее ста лет, в три-четыре поколения — служилыми и промышленными людьми были открыты и населены огромные пространства: до Забайкалья и северной Якутии. Именно к этому времени (конец XVI — вторая половина XVII вв.) относится расцвет деревянного крепостного зодчества Сибири, уже приходящего в упадок на Руси. К сожалению, до сих пор нет детальных исследований, посвященных этой проблеме.
Существующие монографии носят, как правило, обзорный «справочный» характер (Крадин,1988). Фрагментарные данные никем так и не были собраны в единое целое по ряду причин, одна из которых — катастрофически быстрый рост и урбанизация городов Сибири, приведшая к почти полному уничтожению следов деревянной архитектуры периода «Сибирской конкисты». Редкие исключения только способствуют запутыванию исследований в силу своей единичности. На сегодня только археологические и детальные историко-архивные исследования могут дать достоверный материал о планировке и конструктивных особенностях сибирских острожных поселений, подтверждая или опровергая во многом неясные и запутанные архивные и библиографические материалы.
К сожалению, целый ряд русских первопоселений в Сибири — казачьих зимовий, острогов и т. п. — даже археология бессильна вырвать из забвения; они уничтожены ножами бульдозеров, разобраны на дрова, либо, как Братский острог, затоплены «рукотворными морями». Нам практически неизвестна планировка и архитектура острожного поселения Братска, мало сведений о его истории, о тех людях, чьими трудами были проложены пути от Ангарских порогов на север — к Лене и Ледовитому океану и на восток — к Амуру и океану Тихому. Имеющиеся в литературе данные о первоначальном положении Братского острога крайне противоречивы. Сходясь в дате основания Братска (1631 г.), ранние исследователи приводят совершенно различные мнения о месте его постройки. И. Е.Фишер, автор первой «Истории Сибири», говорил о первом остроге, поставленном Максимом Перфильевым сотоварищи против Падунского порога на Ангаре (Фишер, 1774), но в этой же работе поместил Падун выше устья Оки, а затем спутал левый и правый ангарский берег, помещая острог на разные стороны реки.
Российский академик Иоганн Георг Гмелин упоминал о зимовье у Падунского порога, об остроге же писал, что тот был построен вначале на правом берегу Оки недалеко от устья, а затем перенесен на левый берег к самому устью (Гмелин, 1785). Сотрудник Иркутского музея А. И. Михайловская в 1927 г. обнаружила остатки укрепленного поселения на правом берегу р. Оки в местности Каштак, где «ранее была винокурня» (Михайловская, 1928), т.е. в том же месте, где фиксировали остатки острожных строений в 1736 г. Гмелин и Миллер, специально отправившиеся из Братска для осмотра первоначального острожного места. Урочище Каштак в настоящее время уютно расположено на дне Окинского залива Братского водохранилища, поэтому подтверждение сведений Гмелина и Михайловской путем археологических раскопок невозможно.
Известными к настоящему времени архивными документами подтверждается только постройка в 1654 г. «нового» острога на левом берегу Оки близ впадения ее в Ангару отрядом казаков под командой Дмитрия Фирсова. В своем донесении Фирсов писал: «…острог мерою поставлен, круг его сто двадцать сажен …под тремя башнями три избы, четвертая порожняя да ворота проезжие. На воротах поставлена часовня да анбар новой рублен с перерубом трех сажен печатных…» (Шерстобоев, 1949). Упоминаемая «порожняя» башня, очевидно, служила тюрьмой, т. н. «аманатской». В своем «Житии…» мятежный протопоп Аввакум описывал свое пребывание в Братске зимой 1656-1657 гг.: «…привезли в Брацкой острог и в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филипова поста в студеной башне; там «зима в те поры живет…» (Аввакум, 1973). Очевидно, планировка крепости в эти несколько лет не претерпела сколь либо значительных изменений.
Следующее упоминание очевидца о Братске относится к 1675 г. — Николай Спафарий, первый официальный русский посланник в Китай, по пути в Поднебесную империю посетил острог и описал его следующим образом: «…в остроге церковь во имя Пресвятой Богородицы Владимирской. А жилых дворов казачьих с двадцать. Да под острогом течет река Ока…» (Арсеньев, 1882). По этому документу выходит, что между 1654 и 1675 гг. была в остроге выстроена церковь, следовательно, часовня над проезжими воротами почти наверняка была упразднена и использована как иное — жилое или вспомогательное — помещение (рис. 1).
Рис.1. Братский острог. Фрагмент из «Чертежной книги Сибири» С. Ремезова
С момента основания Братский острог находился в подчинении Енисейскому воеводству. Укрепив свое значение, как форпост на пути к Байкалу по Ангарской долине и на Лену через Илимск, в 1691 г. Братск отходит в подчинение непосредственно Москве. Затем, теряя свое первоначальное как оборонительное, так и экономическое значение, острог в 1724 г. передается в ведение Илимского воеводства как заштатная крепость. Именно к 1724 г. относится наиболее детальное описание Братска в виде «передаточной описи»: «…Острог мерою в стенах сто двадцать сажен. Около острогу надолбы ветхие. В нагорную сторону по углам того острогу две башни на жилых избах. В решную сторону того ж острога проезжие ворота, у тех ворот запор железный. А на тех воротах казенный анбар, где бывает ясашная и денежная и товарная всякая казна. Около того анбару перила, забраны с трех сторон досками в косяк, покрыты тесом. А на тех перилах с двух сторон двери на крюках железных. В стене острожной в нутряную сторону в углу приказная изба старого строения без анбара и без сеней». Далее следует описание амбаров, погребов и лавок внутри крепости, а затем — самого поселения (25 дворов) (Шерстобоев, 1949). К этому времени (середина XVIII в.) относится окончательное формирование планировки острога и его функций административного (волостного) центра сельскохозяйственной провинции воеводства.
Как видно из описания, размеры острога, по сравнению с 1654 г., остались прежними — 120 сажен в периметре. Однако, из четырех башен остались только две; часовня над проезжими воротами превратилась в амбар «с перилами», а одна из угловых башен (очевидно, жилая) стала приказной избой, скорее всего, в перестроенном виде (рис.2). Точность данных передаточной описи прямо подтверждается свидетельствами Гмелина и Миллера, посетивших Братск дважды, в феврале 1736 г. и в августе 1738 г., возвращаясь из экспедиции (Элерт, 1990). И. Г. Гмелин, отличавшийся пунктуальностью заметок, указывал, что Братский острог «…имеет в каждую сторону по 30 сажен. На стороне к Оке имеется большой выход, а на ангарской стороне малый. Направо от большого входа приказная изба. На стороне, противоположной окинской, на каждом углу башни, а между ними старые ветхие черные избы, которые построены при закладке острога тогдашними енисейскими служилыми людьми. В остроге есть церковь; несколько кладовых построены недалеко от порохового и винного погребов. Снаружи острога стоят 50 жилых домов… » (Гмелин, 1785).
Рис. 2. Авторская реконструкция Братского острога и крепостных сооружений (до начала XIX в.)
Конец XVII — начало XVIII в. были для России отмечены рядом знаменательных событий. Одним из таких событий стал выход русских к Тихому океану и поиск новых земель, лежащих к востоку. В начале 1733 г. в связи с началом работ по организации Второй Камчатской экспедиции, инструкцией адмиралтейств-коллегий датскому флотоводцу, капитан-командору Российского флота Витусу Берингу поручалось обследование Сибирского тракта и организация регулярного почтового сообщения Восточной Сибири с Петербургом.
В 1734 г. В. Беринг с лейтенантом Плаутиным и геодезистом Баскаковым провели разбивку трассы, окончательное устройство которой было закончено к 1741 г. (Быконя, 1981). Именно в этом году была составлена очередная «Опись Братского острога», поскольку Братск явился местом разделения двух основных трактов — через Илимск на Лену и через Иркутск на Лену и в Забайкалье — став началом Братско-Илимского тракта и перевалочным пунктом на Сибирском пути (Чертовских, 1928). В «Описи» 1741 г. (вероятно, утрачена), по свидетельству Михайловской, на основании данных проф. Львова (Михайловская, 1928), кроме старой приказной избы и «казенного амбара с балкончиком над проезжими воротами» упоминается и «строющаяся приказная изба в левом углу к реке», т.е. на месте одной из башен, уже не существовавшей к 1724 г..
Таким образом, к 1750 г. Братский острог принял тот вид, в котором, практически без изменений, просуществовал до второй половины XIX в. Постепенно теряли функциональное назначение отдельные постройки, к концу XVIII в. разрушились и уже не подновлялись тыновые стены — необходимость в крепостном укреплении отпала. Несмотря на свое положение волостного центра и трактового села, Братск в 1792 г. имел те же 50 изб, что и при посещении Гмелина, т.е. население его увеличилось незначительно (Опись, 1988). В 1842 г. взамен деревянной острожной (по одним данным сгоревшей, по другим — сломанной по причине крайней ветхости) церкви была выстроена новая, а место вокруг нее в прежних границах острога превращено в погост (Султанов, 1907).
В начале XX в. за ненадобностью были уничтожены рогатки, окружавшие крепость и уже в 1871 г. острог представлял собой две полуразрушенные башни по углам церковного погоста и колокольню над проезжими воротами, превращенными в кладбищенские (Ровинский, 1871).
К счастью, обе башни сохранились до сегодняшнего дня. Археологические раскопки, проводившиеся на острожном месте в 1958 г., показали, что сохранившиеся башни не переносились со времени их постройки (Никитин, 1961). Это дает основание полагать, что обе они, пусть в измененном виде, являют собой остатки деревянной крепости, выстроенной Иваном Козьминым и Василием Хорошим «со товарищи» — казаками отряда Дмитрия Фирсова (Крадин, 1988). Описания Братских башен, делавшиеся с середины XIX в. различными исследователями, часто грешат неточностями.
Одно из первых относительно точных описаний относится к началу десятых годов XX в. (Серебренников, 1915). «Башни эти… имеют до облама около 20 венцов и в обламе пять венцов. Стены их срублены «с остатком» или в «обло «, т.е. без обрезки концов бревен. Крыши башен сделаны в виде низкого шатра и покрыты тесом, концы которого, через тесину, обрезаны в виде копий. Башни снабжены выходными отверстиями, по одному сверху и снизу, соответственно их делению на два этажа. Имеются отверстия и для бойниц», — так писал в 1915 г. иркутский краевед И. Серебренников.
Башня Братского острога XVII в. (вид с северо-запада). Фото из книги И. И. Серебренникова «Памятники старинного деревянного зодчества в Иркутской губернии». Иркутск, 1915
Известно, что башни были перекрыты во 2-й половине XIX в. Между тем, Михайловская, посетившая острог в 1927 г., указывает на то, что обрезана каждая тесина. Фотоматериалы, приводимые Серебренниковым (см. фото) показывают, что его описание неверно — фото явно противоречит тексту. Каковой же была начальная кровельная конструкция, судить трудно. По данным Красовского, использовавшего для составления учебного пособия по русской архитектуре архивные материалы Министерства Внутренних Дел (Красовский, 1916), крыши башен еще в середине XIX в. были не стропильчатыми, а «рублеными из бревен венцами» и затем крыты тесом (рис. 3). Из этого же чертежа видно, что башни имеют дозорные вышки, восстановленные при реставрации «по аналогам» в 60-х гг.
Рис. 3. Башня Братского острога (по М. Красовскому)
Разногласия в описаниях относятся и к размерам башен. Суммируя данные следует полагать наиболее точными предреставрационные обмеры И. В. Маковецкого и Т. А. Лапшиной. Оба сруба в плане идентичны и имеют размеры 5,2 x 4,9 м. Высота нижних срубов до облама составляет 4,5 м с учетом четырех венцов, обнаруженных при проведении археологических раскопок. Высота обламов 1,3 м, ширина щели — до 15 см. Обе башни срублены «с остатком», длина выпусков — до 25 см, диаметр лиственничных бревен 20-24 см. Каждая из башен имела свои конструктивные особенности.
Северо- западная башня (с 1959 г. находится в музее деревянного зодчества в Коломенском, под Москвой) — была рублена таким образом, что выемка паза при укладке производилась в верхней части венца — способом, более характерным для русских срубных конструкций Х-ХIII вв. От этого способа российские плотники отказались, поскольку, выигрывая в скорости возведения, постройки проигрывали в прочности — в корытообразных венцах скапливалась вода и стены почти всегда быстро загнивали. Ходы на каждый этаж в этой башне расположены в одной стене, северо-восточной. В одной из внутренних стен, на уровне второго этажа, имелась заложенная бревнами (очевидно, за ненадобностью) дверца-окно. Все эти особенности были учтены при реставрации башни перед перевозкой на новое место.
Юго-западная башня (ныне установлена в парке на м. Падун в г. Братске) была рублена обычным для XVII в. способом — с выемкой паза в нижней части венца. В этой башне входы на этажи были расположены в разных стенах. Сходство башен заключается, кроме размеров, в том, что обе были устроены «на жилых избах», т. е. первый этаж использовался в качестве жилья. Стены жилой части были проконопачены мхом, междуэтажное перекрытие (однорядный бревенчатый настил) было утеплено слоем земли и глины. В обеих башнях, во внутреннем, по отношению к крепости, углу были устроены печи, сохранявшиеся до конца первой четверти нашего века. Михайловская описывает их как «сложенные из больших неровных глыб красно-желтой глины … стоят на столбах, и около них рама из толстых бревен» (Михайловская, 1928). Топились печи по черному, для отвода дыма над входной дверью в одной башне и над печью в другой были проделаны волоковые оконца. Бойницы первого этажа в обеих башнях (размерами примерно 40 x 22 см) снабжались внутренними ставнями-заслонками по типу волоковых окон и располагались на расстоянии около метра над поверхностью земли. Бойницы верхних этажей — по три на внешних и походной на внутренних стенах башен — были меньших размеров, со срезанными наискось краями бревен.
Из всех, сохранившихся до настоящего времени остатков деревянных крепостных ансамблей, башни Братского острога примечательны в первую очередь тем, что являются единственными уцелевшими, использовавшимися одновременно в качестве жилых помещений и военно-оборонительных сооружений.
Наконец, кроме двух угловых башен, до конца 20-х гг. нашего века в крепостном ансамбле Братска оставались «проезжие ворота». Единственное подробное описание этого сооружения принадлежит Михайловской, посетившей, как было сказано выше, Братск в 1927 г. и высказавшей впервые мысль о принадлежности церковной колокольни комплексу построек Братского острога (Михайловская, 1928). Далее цитируется ее работа.
«Стоит она не в средине церковной ограды, а в 20,8 мот северного ее угла ив 37,7 от южного (по данным раскопок, границы церковной ограды начала XX в. практически совпадают с типовой оградой острога — В. Б.). Основание колокольни состоит из четырехгранника, стороны которого по 7,9 м, а высота 4,27 м. На этом основании поставлен 8-угольный сруб около 10 м высоты, а на нем 8-угольная открытая площадка для колоколов, завершенная куполом. Общая высота колокольни около 17 м. Колокольня обшита тесом таким образом, что получается как бы футляр, надетый сверху сруба.
Старик-сторож рассказывает, что колокольня обшита тесом в 1842 г. при постройке новой церкви. В нижней части колокольни имеются ворота, над которыми висит огромная старинная икона Богоматери на доске. Проезда через ворота сейчас нет, хотя они достаточно широки для этого; входят обычно в церковный погост через них. Створки ворот сделаны из теса одновременно с обшивкой всей колокольни и окрашены, как и она, в желтый цвет. В самом срубе, в двух стенах прорезаны арки с закруглёнными углами, по размерам большие, чем наружные тесовые ворота (ширина их 4,9 м, а высота 2,1 м) Внутри колокольни имеется двойной оклад из горизонтальных бревен, диаметром в 85 см, и огромных стоек — столбов, подведенных снизу. Как и в угловых башнях, внутри колокольни лес выглядит очень свежим.
Около арки, выходящей внутрь погоста, нет никаких следов ворот. Зато выше арки, находящейся в наружной стене, с внутренней стороны имеются большие углубления — зарубки, а под третьим бревном — балка с 2 отверстиями для втулок от ворот. Тут же, внутри колокольни, лежат две створки огромных массивных ворот, сейчас уже не употребляющихся. Каждая створка состоит из 6 толстых тесин, крепко пригнанных друг к другу таким образом, что часть одной входит в другую, и скрепленных 2 поперечинами. На последней тесине — выступ-втулка (аналогичная втулке на дверке угловой башни) Ворота эти больше, чем вырезанная для них арка. Они приставлялись с внутренней стороны, втулки их вкладывались в отверстия балки над воротами, и они свободно открывались и закрывались, а потом, вероятно, задвигались засовом. На одной, из створок — толстая железная петля для замка. Ворота очень старые, обтесаны топором без рубанка. Восьмиугольный сруб колокольни срублен «с остатком», и бревна снаружи почернели, так как, видимо, до обшивки тесом сруб довольно долго подвергался действию солнечных лучей. Под куполом можно разглядеть верхушку крыши — плоским колпаком. Колокольня сильно покосилась».
Рис.4. Авторская реконструкция пропорций проезжей башни с колокольней (по А. Михайловской)
Из приведенного описания следует, во-первых, что колокольня, скорее всего, и есть проезжие ворота, значительно видоизмененные позднейшими перестройками. Имеются данные о наличии в архивах изображений Братских ворот с колокольней. Во-вторых, при дальнейшем архивном поиске возможно обнаружение материалов о последовательной переделке изначальных «проезжих ворот с часовней» в ворота с амбаром и, затем, в церковную колокольню. Во многих случаях приведенные ссылки на источники оказываются либо неточными, либо документ стал раритетом и библиографической редкостью.
Изложенный выше материал, безусловно, не является развернутым историческим исследованием. Представляя собой краткий историографический очерк, настоящая работа не решает, а ставит перед исследователями, реставраторами и консерваторами ряд задач, которым до сегодняшнего дня не уделялось достаточного внимания. Во-первых, насколько правомерной была реконструкция башен Братского острога? Демонстрация северо-западной башни в Коломенском привела к необходимости ряда переделок, внесения современных элементов (новодела), несомненно, не способствующих дальнейшему сохранению объекта и искажающих его подлинность. Во-вторых, архивные материалы, переданные в свое время в столичные хранилища, все еще ждут своих исследователей, будучи неопубликованными и зачастую просто нечитанными. И, наконец, отсутствие надежных методик изучения и сохранения объектов историко-культурного наследия, подобных Братским раритетам, требует особой тщательности при разработке концепции музейного (экспозиционного) или иного использования уникальных памятников оборонного зодчества, проживших три столетия и могущих погибнуть в гораздо более короткий срок.
Р. S. Подготавливая материал к выпуску, раскрыв «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Эфрона (СПб, 1891, т. 8, с. 604) на статье «Братский острог», автор прочёл: «…На первоначальном месте острога осталась только небольшая, почерневшая от времени, церковь с погостом, на котором похоронен знаменитый Хабаров, покоритель Приамурья». Мир праху Вашему, Ерофей Павлович.
Источник: Белоненко В. Утонувшая крепость («Земля Иркутская», 1995, № 4, с. 36-40).
Данный материал доступен в соответствии с лицензией
ВНИМАНИЕ! Комментарии читателей сайта являются мнениями лиц их написавших, и могут не совпадать с мнением редакции. Редакция оставляет за собой право удалять любые комментарии с сайта или редактировать их в любой момент. Запрещено публиковать комментарии содержащие оскорбления личного, религиозного, национального, политического характера, или нарушающие иные требования законодательства РФ. Нажатие кнопки «Оставить комментарий» означает что вы принимаете эти условия и обязуетесь их выполнять.
Рейтинг:
| Дата: 8 апреля 2013 г. | Просмотров: 6 128
