ВОЕНФЕЛЬДШЕР (автор: Э.С. ЖУЖГОВ) - ИМЕНА БРАТСКА
ВОЕНФЕЛЬДШЕР (автор: Э.С. ЖУЖГОВ)
АННА СЕМЕНОВНА АБАШКИНА родилась на Брянщине в селе Кривцово Севского района, окончила медицинскую школу в маленьком древнем Севске и в 1939 году была направлена для работы в Бурятию, в Заиграевскую районную больницу.
— Трудно было работать в то время, — вспоминает Анна Семеновна, — буряты только-только перешли на оседлый образ жизни, многие из русских деревень принадлежали религиозной секте семейских, прятали детей от прививок. Вспыхивали эпидемии, приходилось встречаться даже с натуральной оспой, в деревне чуть не сплошь были рябые. С бурятами и то легче работалось, они хоть признавали главного врача больницы Останина. Много лет прожил он в Забайкалье.
— Доктор Сталин принимает, — говорили буряты, — к нему пойдем. Доктор Сталин — очень хороший человек.
Так звали они главврача Останина…
Когда началась Великая Отечественная война Анна Семеновна была секретарем комсомольской организации больницы, работала заведующей аптекой. Просилась на фронт, несколько раз ходила в военкомат, в райком комсомола, но призвали только в октябре 1941 года.
Рядом с Улан-Удэ, на станции Дивизионной, формировалось 7 санитарных поездов. Попала в санпоезд № 193. Еще в резерве изучали военное дало, учились стрелять и ходить в строю, а в поезде оборудовали вагоны, готовили их к приему раненых. Выехали 31 декабря 1941 года, и первый раз брали раненых в Подмосковье, около Наро-Фоминска…
Ночью санпоезд подошел к маленькой станции. Как называлась эта станции, Анна Семеновна не помнит, не до названия было. Фронт рядом, каждый день бомбят станцию, в отделении Ани Абашкиной 7 вагонов, в каждый из них надо погрузить около сотни раненых. Обслуживающий персонал невелик, две медсестры в распоряжении военфельдшера, на каждый вагон по две санитарки. Не очень густо.
Выскочили девушки из вагонов: где раненые? На дворе мороз лютый, темень. Рядами лежат солдаты недалеко от железной дороги. На снег брезенты положены, укрыты чем попало: шинелями, одеялами, плащпалатками. С вечера завозили их сюда, готовили к погрузке. Где-то совсем близко прожекторы небо обшаривают, слышно, как зенитные снаряды рвутся. Тут впору снова убежать в вагон, страх берет, спрятаться хочется…
Носили раненых санитары из полевого госпиталя, еще какие-то солдаты, все сотрудники санпоезда.
— Скорее, товарищи! — поторапливал людей с носилками майор Иванков, начальник поезда.
Белели повязки, в вагоне уже можно было рассмотреть уродливые от гипса человеческие конечности. Девушки помогали укладывать раненых на полки, укрывали одеялами, сами боялись и успокаивали встревоженных больных. В темном морозном небе все чаще хлопали разрывы, хотя стрельба велась далеко, не над станцией, всё равно было страшно, казалось, совсем рядом.
Скоро нижние и вторые полки были заполнены, а поток с носилками не прекращался.
— Некуда больше, полные вагоны, — доложила Аня начальнику поезда.
— В проходы положите! — резко крикнул майор Иванков.
Последних раненых устраивали на полу.,.
Паровоз стоял на парах, не отцеплялся от вагонов, как только погрузка закончилась, санитарный поезд пошел от станции. Девушки во главе с Аней Абашкиной продолжали устраивать раненых, переходили из вагона в вагон. Сзади поезда стали доноситься глухие, тяжкие удары, станцию бомбили.
— Ско-ре-е! Ско-pe-el — тревожно выстукивали колеса.
Только своевременная доставка в госпиталь может помочь искалеченным людям.
— Сестра, пить! — доносится с самой верхней полки
— Попробуй-ка, узнай сразу: можно ли давать этому больному воду, вдруг у него все кишки разворочены. А голос еле слышный, просящий. Выполнять надо просьбу…
Тяжелая ночь сменяется тревожным днем, госпитали ближних городов забиты до отказа, поезд бежит дальше, в глубь страны.
Постепенно вагоны наполняются запахами лекарств, мужского пота, и ко всему этому примешивается тошнотворность гниющего человеческого мяса. Война есть война, красивого в ней не бывает. Некогда девушкам отдохнуть, какой там сон в первую поездку: у одного шок, у другого открылось кровотечение, с ног сбились врачи и сестры.
— Отдохнем после разгрузки, — говорила Аня Абашкина усталым подругам, — потом отоспимся…
Первая поездка, как любое дело, всегда кажется трудной. Позднее Анна Семеновне поняла, что страх, охвативший ее при выходе из вагона на станции, не самый страшный. Гораздо опаснее в самом поезде с беззащитными ранеными, вагоны служат мишенью, и им тогда просто здорово повезло, что санитарный поезд ускользнул от бомбежки. С другими было хуже, из семи поездов, формировавшихся на станции Дивизионной, пять были разбиты бомбами…
Три с половиной года возил раненых санитарный поезд №193. А количество рейсов? Не помнит их Анна Семеновна. Сначала вела дневник, да получилось ничего с ним, замотали хлопоты. Брали раненых чуть ли не со всех фронтов до июня 1945 года. Трудно перечислить все города, где разгружался санитарный поезд. Саратов, Тамбов, Горький, Киров, Уфа и Пермь, Иркутск и Вологда…
В войну бывает разное. Ни один раз приходилось Анне Семеновне вырывать раненых из объятий костлявой старухи, восстанавливать остановившееся дыхание, зажимать разорванную брюшную аорту…
Случались и интересные встречи. Однажды, проезжая из Саратова в Тамбов, она увидела бывшего секретаря Заиграевского райкома комсомола Юмашева.
— Пётр Петрович! Вы узнаете меня?
Старший лейтенант обернулся.
— Анечка! Какими судьбами?
— Раненых возим, Петр Петрович. Вот здорово! А мне писали, что вы погибли под Ельней!..
— Жив. Анечка! Как говорят, на страх врагам жив остался…
Долго вспоминали они довоенную жизнь. Из этих суровых лет она казалась невероятно счастливой и далекой. В Мичуринске старший лейтенант сошел с поезда, а Анна Абашкина поехала дальше, к фронту, за очередной партией раненых…
В августе 1945 года, когда санитарный поезд был расформирован , Анна Семеновна продолжила службу в санчасти 92-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии. Здесь, в Оренбурге, снова произошла встреча. Она сама подошла к солдату Петросяну.
— Я думал, вы меня не узнаете, — улыбнулся черный, высокий парень.
— Ошибаешься, дорогой Петросян, сразу узнала. Помнишь, как ты всю поездку ныл: зачем Урал везешь? Кавказ, доктор, вези…
Хорошо помнила военфельдшер Абашкина этого солдата. Плох, очень плох был Петросян, никто не надеялся, что он выживет. В медсанбате ему вырезали крупный осколок из грудной клетки, около самого сердца. Часто терял сознание, а когда приходил а себя, на Кавказ просился…
Много тысяч раненых прошло через передвижное отделение Анны Семеновны, и каждая встреча с бывшим больным приносила радость и удовлетворение.
После демобилизации, Анна Семеновна Абашкина долгое время находилась на советской и партийной работе в Севском районе Брянской области. В Братске — с 1960 года. Снова потянуло в Сибирь, где начиналась ее комсомольская юность. 12 лет проработала я травмпункте горбольницы №3, с 1972 года она инструктор санитарного просвещения.
Постепенно вагоны наполняются запахами лекарств, мужского пота, и ко всему этому примешивается тошнотворность гниющего человеческого мяса. Война есть война, красивого в ней не бывает. Некогда девушкам отдохнуть, какой там сон в первую поездку: у одного шок, у другого открылось кровотечение, с ног сбились врачи и сестры.
Э.С. ЖУЖГОВ, инвалид Отечественной войны
Источник: статья из газеты «Восточно-Сибирская правда», любезно предоставленная Большаковым В.П.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО ПО ТЕМЕ
АБАШКИНА АННА СЕМЕНОВНА. Биография
